Людмила Зарецкая - Вакансия третьего мужа Страница 35

– Ты врешь! – Табачник поднял указательный палец и обличительно наставил его на Анастасию. – Ты все врешь. Ты обиделась, что я последнее время не уделял тебе достаточного внимания, и отомстила. Причем грязно и гнусно. Признаться, я от тебя такого не ожидал.

– Я? Отомстила? И что я, интересно, такого сделала?

– Настя! Зачем? Зачем ты позвонила моей жене и сказала, что я ей изменяю?

– Чего?! – закричала Настя. – Ты вообще в своем уме, зачем бы я стала это делать?!

– Откуда я знаю?! – тоже заорал Табачник. – Чтобы мне нагадить! У меня теперь скандал на скандале, хоть из дома беги!

– Боря. Я. Не звонила. Твоей. Жене, – медленно и четко проговорила Настя. – Если честно, я за последние месяцы о тебе вообще не думала. Мне спать некогда, не то чтобы звонить твоей супружнице и строить тебе козни. Но то, что такой звонок был, мне не нравится. Потому что это может быть направлено не против тебя, а против меня.

– Ты-то тут при чем?

– Как при чем? Ты же прибежал выяснять отношения. И этот разговор мне неприятен. Тот, кто звонил, вполне возможно, хотел выбить нас из душевного равновесия, поссорить. Сейчас, накануне выборов, каждая мелочь может стать решающей.

– Да ну тебя! – Табачник махнул рукой. – Ты правда помешалась на политике. Если это действительно звонила не ты, значит, это звонила твоя ненормальная подруга. Перцева, – уточнил он, глядя в непонимающее Настино лицо.

– Господи, что ты несешь, ей-то это зачем?!

– Да она не может спокойно смотреть на наше счастье. Она же подлая и хитрая. Змея, а не баба. Она тебе завидует, поэтому и гадит.

– Ты больной? – осведомилась Настя. – Инка мне завидует! Из-за чего? Из-за тебя, что ли?

– Конечно. – Табачник приосанился. – Я на нее, кильку копченую, не смотрел никогда, вот она и мстит.

– Конечно. – Настя задумчиво побулькала ложкой остывший чай, невольно пожалев, что так его и не выпила. – Такой ценности, как ты, грех не позавидовать. Боря, ты чай выпил?

– Выпил. – Табачник непонимающе посмотрел на Настю, его лицо посветлело. – Хочешь помириться? Я не против, только пижаму свою дурацкую сними. Надень тот красный комбидрес, который я тебе на 8 Марта дарил.

– Это хорошо, что ты чай выпил. Потому что больше всего на свете я хочу, чтобы ты ушел.

– Что-о-о-о???

– Что слышишь. Давай, вали отсюда. Тебя дома жена ждет. Того и гляди, снова что-то заподозрит. И не приезжай больше. Слышишь?

– Тебе лечиться надо! – Табачник вскочил с табуретки, выбежал в прихожую и начал судорожно натягивать ботинки. – Прокидаешься, дура. Думаешь, твой Фомин в благодарность, что ты его в мэры двигаешь, снова с тобой роман закрутит? А может, уже закрутил? И ты теперь надеешься, что это он с женой разведется, раз со мной не вышло? Хрен тебе! Так и будешь одна по вечерам сидеть. В пижаме. Ариведерчи! На меня больше можешь не рассчитывать!

Дверь хлопнула, следом за ней бабахнула подъездная, и Настя осталась стоять в оглушающей тишине. Как старушка, шаркая ногами, она прошла на кухню, брезгливо взяла чашку, из которой пил Борис, и долго мыла ее под краном пемоксолем.

Затем заново вскипятила чайник, налила себе большую кружку, опустила в нее толстый ломоть лимона, насыпала две ложки сахара, потом подумала и добавила еще одну, достала из шкафчика коньяк, зубами выдрала пробку и щедро плеснула янтарной жидкости в чай.

Обняв чашку двумя руками, она доплелась до комнаты, залезла на кровать, вытянула ноги в веселеньких носках, хлебнула из кружки и нажала на пульт телевизора. На жизнерадостно загоревшемся экране мужественный красавец как раз в этот момент, по замыслу Татьяны Устиновой, дарил своей возлюбленной настоящий «Харлей». Возлюбленная – толстушка почище Насти – заливисто хохотала, светя в камеру счастливым лицом. И тут, наконец-то не выдержав, Настя, в жизни которой не предвиделось таких заботливых и надежных мужчин, заревела в голос.

Город ждал Фомина. Красавец Егор улыбался с рекламных билбордов так проникновенно, что у женской половины населения перехватывало дыхание. Практически в каждой квартире на холодильнике прочно поселился магнит. Постоянно думающие о диете городские красавицы уверяли друг друга, что это лучшее средство для похудения. Голубые глаза Фомина заставляли отойти от холодильника, не открывая его. Настя своей выдумкой (а магнитики были ее идеей) страшно гордилась.

В предвыборных интервью Егор Фомин лихо расправлялся с коррупцией, выдвигал толковые идеи по изменению системы городского управления, был серьезен, убедителен и харизматичен. Настя уже выпустила несколько его личных газет, которые агитаторы под руководством неугомонной Ирины Степановны разнесли по почтовым ящикам горожан.

Со страниц этих газет мама Егора рассказывала, в какой нужде растила сыновей и каким замечательным человеком вырос ее первенец Егорка. Проникновенно смотрела своими глазищами Юлька. На семейных фотографиях Фомин гонял мяч с Ромкой и Вадиком. Катерина рассуждала на тему «что значит быть хорошей женой и как важно дать мужчине реализоваться в жизни». Читая это интервью, с первой до последней строчки бывшее плодом воображения Анастасии Романовой, Фомин хохотал в голос.

Его бывшие рабочие вспоминали о мудром и справедливом руководителе. Известные на весь город учителя и врачи объясняли, почему они поддерживают Фомина. Газеты были добротно сделанными, яркими, добрыми и от этого особенно убедительными. До выборов оставалось чуть менее полутора месяцев, и по последним социологическим исследованиям, которые вездесущая Инка какими-то правдами и неправдами раздобыла в предвыборном штабе Варзина, рейтинг Егора Фомина составлял 53 процента. Это была чистая и убедительная победа. Причем в первом туре.

– Хорошо бы, – мрачно сказала Настя, ознакомившись с рейтингами, – а то второго тура я могу не пережить.

В штабе Фомина царило приподнятое настроение. Несмотря на незадавшееся покушение, все верили, что черная полоса позади и оставшиеся полтора месяца будут посвящены победному шествию Егора Фомина по пути к мэрскому креслу.

Обмыть результаты социологии решили в Сосновом бору у Стрелецкого. Настя настаивала, чтобы были только свои, но Алиса укоризненно покачала головой. В результате в Сосновый бор съехался весь предвыборный штаб в полном составе. Кроме того, позвали Инну Полянскую, да под покровом темноты приехал редактор «Курьера» Гончаров.

Чтобы совместить приятное с полезным, решили не сидеть за столом, а накрыть фуршет и под звон бокалов пообсуждать, что делать дальше.