Ким Болдуин - Пропавшая Рысь Страница 35

А женщина, которая принесла Джек столько боли? Это недавняя пассия?

Может, Джек еще не оправилась от пережитого, а поездка в Азию была лишь попыткой отвлечься? Как бы то ни было, тот факт, что Джек не изъявила желания встретиться где-нибудь еще, оставил Рысь в замешательстве. Ужасно. Потому что Кэссиди – и это ее больше всего беспокоило – до странности сильно хотелось узнать эту женщину. И не только в горизонтальной плоскости.

Рысь прекрасно понимала, что и ее собственная жизнь была полна секретов, не подлежавших разглашению, и она всегда рисковала, позволяя себе приблизиться к кому бы то ни было. Но, оказавшись рядом с Джек, она чувствовала себя в безопасности. В том-то и заключалась опасность ситуации. И было в этой женщине что-то такое, что трудно описать словами. И хотя, по всем канонам, именно это и должно было заставить сомневаться насчет Джек, насторожиться, но вопреки всему Кэссиди чувствовала, как внутри нее росло желание подобраться поближе.

Но теперь-то какая разница? Джек исчезла. И Рысь переживала не только и не столько из-за того, что, скорее всего, никогда больше ее не увидит, сколько потому, что сильное сексуальное желание, которое Джек разожгла в ней, еще нескоро угаснет. И Кэссиди отнюдь не была уверена, что сумеет хоть сколько-нибудь утолить это неистовое желание, сняв случайную незнакомку.

На вокзал Джек приехала еще до рассвета, задолго до прибытия поезда Оуэнса. Ей надо было найти место, откуда было бы хорошо видно всех выходивших на платформу. И где при этом ее бы не увидела оперативница. И такое место нашлось – узкий закуток в конце платформы, между колонной и стойкой справочной службы.

Через полчаса приехала Кэссиди, она заняла позицию в центре станции на небольшой скамеечке.

Пришедший с получасовым опозданием поезд из Наньнина был забит до отказа, поэтому, когда открылись двери, на платформе начался хаос. Временами было просто невозможно уследить за всей толпой, и Джек не раз теряла Кэссиди из вида. Но, по крайней мере, можно было не бояться упустить Оуэнса, тот бы возвышался над основной массой пассажиров.

Через несколько минут вагоны опустели, и до Джек и Рыси дошло, что Оуэнса ни в одном из них не было.

Бухта Халонг, Вьетнам

Уолтер сидел на берегу залива Халонг, с восторгом оглядывая сказочной красоты вид на древние острова, точно драконьи зубы, чередой поднимающиеся из ярко-синей океанской воды. Роскошные шапки изумрудной тропической зелени венчали острые скалы, утопавшие в легкой дымке утра. Уолтер был поглощен созерцанием истинной природной красоты. На миг в нем утихла даже жажда другой красоты, извращенной и рукотворной, его неисцелимая жажда творить.

Это место дышало умиротворением. Кроме Уолтера на пляже не было никого. Недавно ушла даже группка пожилых местных, упражнявшихся на белом песке в экзотической практике Тай Чи. Оуэнса не раздражало, что те молча тянули связки и разминали суставы в отдалении.

Уолтер, забыв обо всем, сидел у воды и смотрел на россыпь кораблей у горизонта. Рыбацкие суденышки направлялись по ветру, в сторону Тонкинского залива.

Оуэнс рассуждал о том, как здорово вышло, что он решил приехать сюда из Наньнина автобусом, а не ждать целый день ночного поезда до Ханоя. Так он сократил время переезда с тринадцати часов до восьми, да еще и сумел избежать прибытия в большой город с его невыносимым хаосом. И в итоге оказался ближе к месту назначения, чем планировал. Через полчаса ему предстояло отправиться в Нинь-Бинь, а оттуда поездом до Сайгона.

Мимо прошла молодая женщина. Она обернулась и улыбнулась Уолтеру. Жгучее желание вернулось. Оуэнс закатил глаза, автоматически начав воображать, как он увековечил бы в красках изящество ее лица, какое выражение придал ему до скончания века. И, конечно, Уолтер представил себе бесподобное чувство неограниченной власти, которое подарило бы это совершенное лицо, стоило лишь надеть его.

Без своих масок он не был собой. Он оказывался бессилен, не мог постоять за себя перед всеми, кто насмехался и издевался над ним, кто позволял себе показывать свое превосходство. Но с масками он был неуязвим и совершенен.

Трепет ожидания от открывавшейся ему блистательной перспективы кружил голову. Там, куда Уолтер направлялся, было множество «доноров». Больше не придется делать досадные многомесячные перерывы между жертвами, постоянно боясь разоблачения. Благодаря связям с нужными людьми, он мог восстановить всю коллекцию и приумножить ее за считанные недели. Или, может быть даже, дни?

На небольшой железнодорожной станции Нинь-Бинь в пять часов вечера было не протолкнуться. Стоя в очереди за билетом, Уолтер постоянно чувствовал на себе косые взгляды.

Если в Штатах это было еще сносно – просто привычное неудобство, то здесь стало настоящей пыткой. Уолтер выделялся в толпе несуразной громадиной: мало того, что он был выше всех местных жителей, он был еще и единственным белым в округе.

Пожилая женщина встретилась с ним взглядом – в ее глазах сквозила жалость – Уолтер отвернулся, со стыдом и злобой опустив глаза. Когда подошла его очередь, он вежливо спросил мужчину за кассой, можно ли выкупить купе в поезде южного направления.

Вопрос пришлось повторять дважды, его долго не понимали.

– Только жески вагонь, – сказал кассир, – одно место осалась.

Оуэнс вздохнул. Он знал, что сидячие вагоны всегда набиты до предела. Каким жутким мучением было бы всю дорогу до Сайгона терпеть взгляды, полные презрения и отвращения.

– Я беру. Спасибо, – сказал Уолтер, расплачиваясь.

Кассир с любопытством оглядел шрам Оуэнса и протянул билет. Уолтер машинально прикрыл лицо рукой.

– Когда прибывает поезд?

– Утром восемь, – был ответ. Оуэнс не поверил своим ушам. Ему не раз доводилось слышать, что в мире нет поезда, который шел бы медленнее, чем «Reunification Express», на который он взял билет. Поэтому Уолтер был просто счастлив, представляя себе, что завтра к этому времени у него уже будет превосходное лицо нового «донора».

– В восемь утра, правильно? – повторил он, чтобы убедиться, что все верно расслышал.

Кассир замялся, другой сотрудник что-то пояснил ему на вьетнамском, и тот улыбнулся, покачав головой.

– Неть. На следуюсий день.

Оуэнс скривился. На лице кассира, не отрываясь глядевшего на Уолтера, была тревога и чуть ли не суеверный ужас.

– Все карасо, господин?

– Ага. Хорошо. У меня все хорошо, – Уолтер схватил билет и пошел вдоль платформы, опустив голову.

Еще пару дней потерпи все это, – пытался он утешить самого себя, – и скоро ты окажешься в таком месте, где в полном уединении сможешь начать собирать всю коллекцию с начала.