Мария Ветрова - Обретенный май Страница 36

— Очень просто. Я в отличие от вас хожу быстро и, когда добралась почти до сторожки, увидела Машу… Она бежала бегом, несмотря на свои шпильки, я еще удивилась, что это с ней и откуда она тут взялась. Словом, пока я соображала, кликнуть ее и спросить или нет, она уже влетела в домик… Все это я слово в слово сегодня изложила следователю и оперативникам, а они соответственно запротоколировали. Так что не волнуйтесь, никто ее не арестует, конечно, если не решат, что я с ней в сговоре… Вас ведь интересует только истина: убийца Маша или нет, верно? Ну так вот: нет. Не убийца. И мы с ней, разумеется, не сговаривались, тем более что я ее видела, а она меня — нет, следовательно, двойного алиби тоже нет…

Эльвира оглядела притихших родственников и так и не сдвинувшуюся с места Катю и, слегка вздрогнув под устремленными на нее взглядами, криво усмехнулась.

— Кстати об истине, — голос Эли внезапно охрип. — Маша не единственная, кто, возможно, знал убитого до… до того, как он стал нашим соседом… Я его тоже знала… Не слишком хорошо, но знала!

И, резко поднявшись со стула, она решительно зашагала в сторону лестницы с явным намерением именно на этом прекратить тяжелый разговор.

Ее никто не окликнул.

15

— Я действительно не знаю, как попало в руки Любомира это свидетельство. И я понятия не имела о том, что Эльвира видела меня возле сторожки… Лично я ее не видела, я спешила и… В общем, не видела никого…

За последние полчаса после того, как Аня предъявила ей Соколовскую находку, Маша почти слово в слово твердила одно и то же, а ее потемневшие от усталости и напряжения глаза приобрели сухой блеск. Сейчас она выглядела старше своих лет, словно именно этого момента ожидали тонкие горькие морщинки, чтобы проступить вокруг Машиных губ.

— Ну хорошо… — Аня нарочито вздохнула и, прищурившись, уставилась на подследственную. — Вы по-прежнему будете утверждать, что впервые увидели жертву в день, когда он по-соседски пригласил вас в гости?

— Насколько помню, я этого не утверждала, хотя бы потому, что меня никто и не спрашивал, знаю я его или нет… В смысле — была ли раньше знакома… Свекровь расписалась за всех, заявив, что мы тогда увидели его первый раз в жизни.

Аня покосилась на Пашу, тут же сделавшего вид, что лично к нему Машино заявление не относится.

— Допустим, — неохотно кивнула Калинкина. — Но ведь вы не возразили ей, верно?

Маша промолчала, слегка передернув плечами.

— Впрочем, понятно почему, — Аня усмехнулась и кивнула на лежавший перед ней документ. — Ваш супруг, разумеется, и понятия об этом не имеет, верно?

— Верно… — Маша подняла на нее глаза, из которых уже исчез первоначальный страх, вспыхнувший при виде этой бумаги, оставив после себя безразличие и усталость. — Ну теперь вы быстро введете его в курс дела…

Калинкина промолчала, и она продолжила:

— Только все дело в том, что Леонида я не убивала. По-моему, вы это и сами понимаете… Эля никогда в жизни не стала бы врать ради меня, она меня, между прочим, терпеть не может. И свекровь меня ненавидит, и Володька… Словом, вы им всем сделали классный подарок… Что вы еще хотите знать?

— Как давно вы были знакомы с Любомиром и каким образом познакомились?

Маша на минуту задумалась и слегка улыбнулась:

— Как давно? — переспросила она. — Еще с детдома, лет с пятнадцати… Я хорошенькая была, вот он и положил на меня глаз… А, чуть не забыла: не знаю, кто сейчас заправляет нашим богоугодным заведением, а тогда директрисой была его старшая сестрица… Так что дело они поставили, можно сказать, основательно, по-семейному, а главное, без риска сестрица, насколько я потом уже, позднее, поняла, намечала наши эти… ну, кандидатуры, братец давал одобрение, а дальше — дело техники, как говорит мой муж…

— Вы хотите сказать, — в голосе Ани звучало недоверие, — что ваш директор поставляла девушек для…

— Для дела своего братца! — резко перебила Калинкину Маша. — А что? Неужели впервые слышите о подобной мерзости? Ха!..

— Каким образом это происходило? — подал голос Павел, поднимая голову от протокола.

— Когда как… В основном покупали каждую на что-нибудь или просто угрожали…

— Что это значит?

— Что-что… Вам не понятно, что ли, как мы там все от директорши, этой гадины, зависели? Она могла все что угодно… Кто с нее спросит. Девчонки боялись… Ну а со мной этот номер не проходил!

— Почему?

— Из-за матери…

Оба следователя непонимающе уставились на Машу.

— То есть, вы хотите сказать, что выросли в детдоме, но мать у вас есть? Или была? — Калинкина откинулась на спинку стула и, не в силах справиться с удивлением, уставилась на Машу. — Она что же, была лишена родительских прав? Пила?..

— Родительских прав мать лишила себя сама, но в детдоме бывала постоянно, я знала ее столько, сколько помню себя… Так что мать ни за что бы не допустила никакой травли, просто забрала бы меня и поместила в другой дом… Со мной был только один путь: соблазнить и уговорить за ее спиной… Возни, конечно, много, но я действительно была очень хорошенькой!..

— И чем же вас… соблазнили?

— Квартирой, — Маша вздохнула и как-то вдруг враз расслабилась. — Воспитанникам детдомов, во всяком случае, самым лучшим и абсолютно бессемейным, полагалась комната после шестнадцати… Редко, но удавалось сделать однокомнатную квартиру… Короче, эти суки меня уговорили, наобещав с три короба… Мол, ничего страшного, если я годик-другой… словом, поработаю на этого козла! Зато потом у меня будет все сразу: квартира, деньги, а заодно красивая жизнь…

— Когда об этом узнала ваша мать?

— Когда мне исполнилось шестнадцать и выяснилось, что я на четвертом месяце беременности… Остальное вам, наверное, ясно?..

— Все, кроме одного, — резко сказала Аня. — Кто ваша мать и где она сейчас?

— Мамочка поделилась со мной своим опытом и заставила оставить ребенка в детдоме. С тех пор я ее больше не видела. Ни разу! — Маша уверенно посмотрела в глаза Калинкиной. — Так что вряд ли вам что-либо даст, если вы узнаете, кто она… Лично я так и не узнала: в моем собственном свидетельстве о рождении два прочерка вместо отца и матери, фамилию мне тоже присваивали в детдоме… Нет, кажется, в доме ребенка, она меня туда подбросила, кажется… Точно не знаю.

— Но хоть что-то же вы о ней знаете?! Имя, внешность, наконец…

— Внешностью она похожа на меня… то есть я на нее. Имя?.. Да, слышала пару раз, как наша гадина-директриса называла ее «Валечкой». Я, естественно, звала ее всегда мамой… Кстати, насчет квартиры — это она их заставила тогда, под мое пузо, выполнить обещание. Думаю, пригрозила разоблачением, ментами припугнула… Пардон, милицией, судом — ну и все такое… Больше я о ней не знаю ничего! Говорю же, после того как я въехала в эту квартиру, маменьку больше не видела… И этого козла Любомира — тоже… Про свидетельство о рождении Ивана я и узнала-то пару дней назад… Не убивала я его, понятно? Не убивала!..