Александра Авророва - Весеннее сумасшествие Страница 36

Я в ужасе уставилась на собеседника.

— Я выдала тебе чужие тайны, только тебе одному, по дружбе, я предала из-за этого Сергея Михайловича и Алену, а ты собираешься теперь выдать это всем? Что ты говоришь, Сашка?

— Успокойся, — махнул рукой он. — Разумеется, без твоего согласия я никому ничего не скажу. Хотя Алена более, чем заслуживает разоблачения. И еще! Учти, что она нагло врала тебе в лицо. Я надеюсь, ты веришь мне больше, чем ей?

— В чем врала? — уточнила я.

— У меня с Марго ничего не было. Совершенно ничего! То есть, она действительно ко мне клеилась, но я прекрасно видел, что это не всерьез, и не обращал внимания. Она мне даром не нужна!

Все-таки Сашка смешной! Можно подумать, самое важное — спал он с Марго или нет. Разумеется, мне приятно узнать, что он не вступает в половые связи без любви, однако по большому счету это ведь его личное дело. Поэтому я лишь пожала плечами.

Сашка, видимо, тоже почувствовал, что неправильно расставил приоритеты. По крайней мере, неохотно произнес:

— Как бы там ни было, похоже, Алена не убийца. Дойную корову убивать не станешь.

— А на почве ревности?

— Нет, Машка, тут надо выбирать. Или Марго убили по личным мотивам, или из-за Юхана Свантесона. Я голосую за второе, менты, похоже, тоже. Марго не зря ходила за сведениями в отделение милиции — а в том, что она туда ходила, я теперь убежден. Она что-то знала и хотела удостовериться! Согласна?

— Вполне. Но о т к у д а она знала?

— В смысле, откуда знала, кого именно шантажировать? Наверное, увидела нечто, чего не видела ты. Может, того, кто выносил тело?

— Тело вынесли, пока мы с нею препирались.

Сашка кивнул.

— Да, тут нестыковка. Значит, она знала, кто из девчонок подрабатывает проституцией, поэтому и догадалась.

Я аж вздрогнула.

— Издеваешься? У нас Академия Художеств, а не бордель. Одно дело — познакомиться с мужчиной, пусть даже иностранцем, и пригласить его в гости, а другое…

— Хочешь анекдот? — прервал меня Сашка. — Он длинный, поэтому только конец. Стоят три девочки. Две красивые, а третья с физфака. Стоят три девочки. Две девочки, а третья из Академии Художеств. Намек ясен?

— Я еще раз повторяю, — разозлилась я, — одно дело — спать с мужчинами просто так, а другое — этим зарабатывать. У нас таких девчонок нет!

— А тебе откуда знать? Естественно, такой, как ты, подобный заработок никто не предложит, поэтому ты и не в курсе.

— Можно подумать, ты в курсе!

— А мне подобный заработок тоже предложат вряд ли, — рассмеялся Сашка. — Ты для этого недостаточно плоха, а я недостаточно хорош. — Он посерьезнел. — А вот Марго предложить могли запросто.

— Зачем?

— Кто его знает? Может, за каждую вовлеченную свеженькую девочку сутенер платит комиссионные?

— Да нет! Зачем Марго этим заниматься? Она и так богатая.

— Ох, Машка. Это ты, продав за двадцать долларов рисунок ценою в триста, чувствуешь себя богатой, а другие… Ты хоть представляешь себе, сколько стоят их шмотки? В смысле, Аленины или Марго.

При мысли о шмотках я загрустила. Может, вместо того, чтобы заниматься сейчас ерундой, нужно срочно бежать в магазин покупать красивое платье? А то вдруг появится Макс, а я опять одета не по моде. Только я, наверное, не сумею выбрать то, что требуется. Разве что позвать на помощь Нельку, но ее нет дома.

Сашка, внимательно за мною наблюдавший, улыбнулся.

— Надеюсь, ты не считаешь, — спросил он, — что хоть одному нормальному мужику важно, модное ли на вас тряпье? Вы наряжаетесь для себя, а не для нас.

— Да уж! — не поверила я. — Да кто бы стал забивать себе голову модой, если бы от этого не зависело личное счастье? А для себя наряжаются в удобное. А тебе что, абсолютно безразлично, как девчонка одета?

— Кто сказал, что абсолютно? Конечно, этот халат, в котором совсем не видно фигуры, идет тебе меньше вчерашнего свитерка. Но вот носят ли в этом сезоне такой-то фасон или нет, поверь мне, на личное счастье не влияет. Просто девицам вроде Алены или Марго это важно для самоутверждения. И, не сомневаюсь, подобный способ самоутверждаться требует огромных денег. А их вечные посиделки в ресторанах! Ты представляешь себе, сколько стоит посетить ресторан?

— Нет, не представляю. Наверное, очень дорого. Ты имеешь в виду, сколько бы родители не присылали Марго, ей все равно не хватало?

— Несомненно. Я ведь довольно много с нею общался, и я знаю ситуацию. В то же время, она девица пикантная и украсила бы собою любой бордель.

Я покрутила пальцем у виска.

— А, — съехидничал Сашка, — ясно. Бордель ты представляешь как здание с соответствующей вывеской, да еще обязательно при красном фонаре. А рядом расположена панель, по которой вышагивают голодные, несчастные чахоточные проститутки. Так было в девятнадцатом веке, а сейчас на дворе двадцать первый. Сейчас иностранцу звонят прямо в номер и предлагают девочку на любой вкус. Только девочки, разумеется, работают не сами по себе, а имеют соответствующую крышу.

— Слушай, а с чего это ты такой умный? — подозрительно осведомилась я.

— В отличие от некоторых, смотрю по телеку милицейские сериалы. Вот, предположим, та же Светка. Ей трахнуться — что здрасьте сказать. Так что ей, трудно, что ли? Это же не бродить по холодной улице в поисках клиента. Тебе звонит шеф, предлагает подъехать в гостиницу в такому-то часу и обещает такую-то сумму. Погоди возражать! Я же не говорю про постоянную профессиональную работу в этой сфере, а только про разовые вызовы.

Неожиданно в моем мозгу всплыли слова, произнесенные Светкой вчера вечером. Что-то про иностранцев, от которых никакого удовольствия, поскольку они выдвигают разные требования. Тогда я не задумалась над смыслом странной фразы, но если Сашка прав…

А он, ободренный, вдохновенно продолжал:

— Предположим, Светка связана с теми, кто всерьез этим занимается. Обнаружив, что Марго не хватает денег, она предлагает той легкий заработок.

— Нет, — прервала его я. — Ты забываешь, что Марго лесбиянка.

— Это ты забываешь, что никто, кроме Виталика, об этом не знал. Зато знали, что у нее нет парня и при этом она меньше всего похожа на целомудренную монашку. Самая подходящая кандидатура! И потом, раз ее специфические наклонности не мешали попыткам уложить в постель меня, почему они должны были мешать при общении с другими? И неважно, согласилась она или отказалась, важно то, что запомнила, кто из девчонок связан с иностранцами. Вот и стала ее шантажировать.

— Кого?

— Светку, — с энтузиазмом сообщил мой собеседник.

— Пусть она проститутка, черт с тобой, — разъярившись, заорала я, — но она не стала бы травить никого клофелином! Она не отравительница и не воровка!