Александра Авророва - Весеннее сумасшествие Страница 37

— Кого?

— Светку, — с энтузиазмом сообщил мой собеседник.

— Пусть она проститутка, черт с тобой, — разъярившись, заорала я, — но она не стала бы травить никого клофелином! Она не отравительница и не воровка!

— Ты так хорошо к ней относишься? — удивился Сашка, тут же сбавив тон. — Извини. А я думал, тебе тяжело жить с такой… ммм…

— Она добрая и открытая, — тоже сбавив тон, сообщила я. — Это ты извини, что я раскричалась. Просто мало мне того, что милиция ее подозревает, а тут еще и ты…

— Могу тебя утешить. Моя версия не выдерживает никакой критики. Даже полупрофессиональная проститутка не поволокла бы иностранного клиента в собственную общагу, особенно собираясь ограбить. Нет, тут полный дилетантизм! Тогда скорее Наташа.

— А откуда у дилетантки клофелин?

— Мало ли… это же снотворное.

Я вздрогнула. «Гуляет, чтобы наконец-то заснуть без снотворного», — примерно так сказал вчера про Сашку Сережа.

— Ну, да, — прочел мои мысли Сашка, — я вынужден иногда пить снотворное, но такое сильное мне никто не продаст. Тут рецепт нужен. Если Наташа кого-то отравила, то это чистая случайность, и я бы спустил дело на тормозах, если б не смерть Марго. Тут уж на случайность не похоже.

— Если бы не Наташа, мы бы так никогда и не узнали, что Марго обращалась в милицию, — напомнила я. — Ну, якобы по поводу написания детектива.

— Это да, ты права. Кто остается? Нелька? Наша темная лошадка? Удивительно бесцветное существо. Или ты знаешь ее лучше?

— Наверное, лучше ее знает Светка. Только если Нелька была с Юханом Свантесоном, то где именно? Ведь наша комната была занята. У Виталия?

— Нет, он никому не давал ключа, я у него спрашивал.

— И потом, Нелька не способна на глупости. Ты прав, она ни за что не привела бы к себе в общежитие человека, которого собралась ограбить. Она бы нашла более безопасный вариант. Мне кажется, мы с тобою зря зациклились на девчонках. Что, раз клофелин, значит, обязательно проститутка? Никто другой использовать его не может? Вспомни про отключенный свет!

— А тебе кажется, что сей технический подвиг по силам лишь мужчине? — усмехнулся Сашка. — Ладно, вернемся к свету. Итак, пятого он был отключен с без десяти десять до половины одиннадцатого, и нормального алиби нет ни у кого, кроме Марго. Теперь по поводу седьмого. Свет вырубили в десять сорок пять, а дали в одиннадцать десять. Ты сидишь одна в комнате, я гуляю, Светка в универсаме делает покупки, Нелька ест в нашем кафе, Наташа варит языки на кухне, Алена беспокоится у себя дома, Серега торчит на работе, Виталий у любовницы, Илья дома. Всех перечислил?

— Да. По моим представлениям, алиби есть у Виталия и Нельки. Виталия без четверти двенадцать привезла его дама на машине, и это проверяла милиция. А Нелька все время была на глазах. Сперва в кафе, потом заходила к Илье за конспектом, а потом сразу ко мне. Еще, не исключено, алиби есть у Сережи — если он работал не один. Светку в универсаме вряд ли запомнили, а остальные могли успеть сбегать в солярий и столкнуть бедную Марго.

— А мне, — вставил Сашка, — все более удачной представляется твоя идея о сообщнике. Ведь пятого числа тело появилось в коридоре почти сразу после отключения света, так? Трудно было успеть сбегать вниз выкрутить пробки и так быстро вернуться. А потом еще тащить тело до соседнего дома — в одиночку попробуй справься! Правда, седьмого было проще. Без четверти выкрутил пробки, в одиннадцать вытолкнул из окна Марго и преспокойно вернулся домой.

— Кто? — спросила я.

— А я почем знаю? Если ты о парнях, то… Еще недавно я сказал бы — не Илья, но после его вчерашней выходки…

— Какой выходки?

— Да по поводу Алены. Будто ты не слышала?

— А, это… Любовь зла.

— Вот именно! К вопросу о сообщниках. Он не убийца, но избавиться от трупа своей драгоценной Алене помог бы запросто. Что касается Сереги, ему все наши проблемы до фонаря. Он зарабатывает деньги. Не думаю, что он с риском для жизни бросился бы на помощь прекрасной даме. Разве что он и есть тот самый мифический сутенер, вынужденный помогать ей, чтобы не засветиться самому. Но в это я не верю.

— Почему?

— Серега превосходный исполнитель, но никудышный начальник. В нем нет должной предприимчивости и решительности, понимаешь? А в преступном бизнесе эти качества, я думаю, требуются еще больше, чем в легальном. Нет, он не подходит.

Я вздохнула. Ну, и много ли мы выяснили? Сашка явно склоняется к Светке, я скорее уж предпочла бы Алену с Ильей, однако в глубине души понимаю, что Алена вряд ли виновата. Мой собеседник ушел, сообщив напоследок, что милиция наверняка отыщет преступника куда вернее нас, а я осталась ждать Макса. Нет, я осталась рисовать, и читать, и раздумывать, и пить теплое молоко, и болтать с девчонками, но любые шаги в коридоре отзывались ударами сердца, а скрип двери заставлял задыхаться от невиданного волнения. Только Макса не было. Не было все это бесконечно долгое воскресенье, прожитое зря.

А в понедельник случилась неприятность. Нет, неприятность — не то слово. Произошла тягостная сцена, из тех, которые стыдно потом вспоминать. Это началось на английском. Мы там работаем парами, я обычно с Наташей. Алена, всегда сидевшая вместе с Марго, оказалась одна, и преподавательница предложила сесть с нею Ане Ивановой, которая еще неделю назад была бы от этого предложения в восторге. Но тут она холодно произнесла:

— Нет, Маргарита Васильевна. Я брезгую.

Несколько опешив от странного ответа, Маргарита Васильевна уточнила:

— В каком смысле брезгуете?

— В смысле ее противоестественных наклонностей, — пояснила Аня, и девчонки на задней парте понимающе захихикали.

У меня загорелись уши. Интересно, раньше подобных намеков не было или я их просто не замечала? По-моему, все же не было. Почему они появились именно сейчас, сразу после того, как я узнала правду?

Я не успела обдумать ситуацию, как прозвенел звонок на перемену.

— Решайте свои проблемы сами, — бросила Маргарита Васильевна, поспешно покидая аудиторию. Она из тех, для кого главное — чтобы ее не беспокоили.

Девчонки, раньше свитой окружавшие Алену, тут же собрались стайкой несколько поодаль от нее и принялись вроде бы беседовать между собой, однако достаточно громко, чтобы было слышно каждому.

— Я всегда замечала, что с Аленой что-то не так. Вечно она то облапает, то прижмется. Но я надеялась, что ошибаюсь. Противно даже подумать, что к тебе пристает какая-то извращенка, правда?

— Отвратительно! Она и ко мне приставала. Заманивала в этот свой дурацкий Дом кино, а сама… Теперь-то все ясно! Эта ее компашка педерастов…