Филлис Уитни - Слезинка на щеке Страница 37

Доркас стояла, зажатая со всех сторон камнем. Узкие мощеные мостовые, на которых невозможно разойтись двум автомобилям, каменные домики, тесно прилепившиеся друг к другу. Камень вбирал в себя все звуки, поэтому здесь было непривычно тихо и спокойно. Доркас вскоре поняла, что она выбрала не ту улицу, и решила вернуться к машине и начать все сначала.

Задыхаясь от бега и тревоги, Доркас пошла назад и обнаружила, что вовсе не заблудилась. Трудно заплутать в таком месте, как это. Просто у страха глаза велики. Здесь слишком запоминающиеся дома, стены, окрестности. А будучи в таком напряжении, можно на себя еще и не то наговорить. Стоит ей спуститься вниз по холму, она обязательно окажется у моря. Но старый город чересчур велик, чтобы обойти его пешком. До того места, где она заметила выходящих Ванду и Бет, было довольно далеко.

Доркас совершенно не узнавала пейзаж, окружавший ее. Улицы выглядели мрачными и неприветливыми. Она прошла мимо открытой таверны, там, смеясь и разговаривая, сидели смуглые мужчины. Они с нескрываемым интересом проводили ее взглядами, но Доркас не решилась их ни о чем спросить и, ускорив шаги, поспешила прочь.

Перед ней вдруг вырос турецкий фонтан, окруженный каменными ступенями. Он служил не для любования, местные каждый день толпились тут, чтобы набрать воды. Смятенный рассудок подсказал Доркас, что она безнадежно сбилась с дороги.

Устало опустившись на ступеньку, Доркас откинула со вспотевшего лба спутавшуюся прядь волос. По стене змеилась бугенвиллия, покрывая ее сплошным алым ковром. Над головой о чем-то весело щебетали птицы. Доркас поймала на себе взгляд какой-то женщины, стоящей возле двери дома. После внимательного осмотра женщина скрылась в доме, но тут же появилась снова, неся в руках складной деревянный стул, который она, улыбаясь, предложила Доркас. Доркас приняла приглашение и стала пытаться знаками описать Ванду и Бет. К ним вскоре присоединилась еще одна женщина, видимо привлеченная взволнованной жестикуляцией молодой туристки. Греки очень сочувственно относятся к любому попавшему в трудную ситуацию человеку, будь он местный или приезжий. Но, к сожалению, ни одна из подошедших не говорила по-английски.

Доркас быстро махнула рукой на бессмысленные попытки что-то объяснить, и тут вдруг она заметила на площади двух полицейских в темно-зеленой форме. Заметив собравшуюся вокруг Доркас толпу любопытных, они прямиком направились к ней и стали задавать вопросы по-гречески. Доркас начала объяснять все сначала, блюстители порядка очень внимательно вслушивались в ее сбивчивую речь, но им так и не удалось пробиться сквозь стену непонимания. Знаками они пригласили ее следовать за собой.

Вся троица только начала прерванный спуск вниз, как неожиданно Доркас заметила Джонни Ориона собственной персоной, увлеченного снимками. Доркас показалось, что она никогда в жизни так никому не радовалась.

Полицейские, убедившись, что чужеземка отыскала своих, откланялись с галантной вежливостью, с облегчением вздохнув по поводу того, что проблема так легко разрешилась.

«Что за шум? — переполошился Джонни. — Я уж испугался, что вас арестовали».

Доркас была так измучена, что прошло немало времени, прежде чем Джонни смог что-то понять из ее бессвязных и путаных слов. Он взял ее за плечи и слегка встряхнул.

«Хватит, успокойтесь, начните все по порядку», — требовательно велел он.

Доркас уже в тысячный, как ей показалось, раз начала свое повествование. Против ожидания Джонни не сорвался с места, чтобы немедленно начать поиски. Похоже, он вообще не понял причины такой паники.

Он никак не прокомментировал услышанное, но, по крайней мере, предложил им вернуться к тому месту, где Ванда выходила из машины. Взвалив на плечо свое снаряжение, он твердой рукой взял Доркас под локоть. Она смогла, наконец, чуть расслабиться, но в то же время слегка разозлилась. Не столько на Джонни, сколько на себя за то, что не смогла убедить его в обоснованности своих страхов.

Всю дорогу Джонни молчал, пока они не вышли к музею. Площадь словно вымерла. Машины Фернанды нигде не было.

«Ванда знала, что я заметила их. И ежу было бы ясно, что я буду их преследовать. Она ускользнула, когда я перепутала улицы. Теперь их не догнать».

Джонни нарушил свое молчание: «Давайте-ка для начала выйдем отсюда». Они вышли за ворота, оставили позади набережную и остановились у невысокой стены возле гавани. Здесь Джонни заставил Доркас сесть.

«Так не может продолжаться все время, — угрюмо сказал Джонни. — Вам везде мерещатся какие-то ужасы, вам все время кажется, что кто-то хочет причинить вам вред. Ваше воображение однажды сыграет с вами плохую шутку. В один прекрасный день вы окажетесь вновь в клинике».

«Значит, вы уверены, что все это лишь плод больного воображения?»

Джонни отвел глаза в сторону, но Доркас и не ждала ответа. Она готова была расплакаться от своей беспомощности. Горечь поражения тяжким бременем давила на ее плечи. Ей нечего было больше сказать Джонни Ориону.

«Давайте вернемся в гостиницу», — попросила она.

«Сейчас возьмем машину. И пожалуйста, когда приедем, не начинайте сразу с крика, пока не выясните, в чем дело. Не исключено, что они с Бет уже давно на месте. Если вы ворветесь с безумным взглядом и кинетесь с порога всех обвинять, а потом окажется, что это была безобидная прогулка по городу, то этим вы вынудите Фернанду к принятию каких-нибудь мер. Как вы относитесь к тому, чтобы спустить все на тормозах?»

Доркас не нашлась, что возразить, но и не стала ничего обещать. В молчании они дошли до стоянки такси и, не говоря более ни слова, доехали до гостиницы. Всю дорогу Доркас молила Бога, чтобы с Бет ничего не случилось.

Машина затормозила напротив «Олимпа», они увидели, что у тротуара стоит автомобиль Фернанды. Сама она сидела за столом на террасе, Бет ничего не замечала вокруг, увлеченная игрой с желтым котенком. За ней зорко следила Ванда.

«Спокойствие, только спокойствие», — предостерегающе напомнил Джонни, когда Доркас выскочила из машины, не дожидаясь, пока ей откроют дверцу. Она едва расслышала его слова. Завидев дочь, она почувствовала, как страх смыло волной облегчения.

«Где вы были? Куда вы возили Бет?» — с порога выпалила она, обращаясь к Ванде.

Женщина непонимающе воззрилась на вошедшую, но Фернанда не дала ей ответить. Она схватила Доркас за руку.

«Да ты вся мокрая! Что случилось?»

Доркас резко высвободилась: «Что делала Ванда в машине? Зачем она возила Бет в старый город?»

«Помилуй, но что же в этом плохого? Она отлучалась по моей просьбе. А почему тебя это так обеспокоило? Что-нибудь не так?» — голос Фернанды звучал мягко, но в нем слышались нотки раздражения.