Фиона Макинтош - Лавандовое поле надежды Страница 39

– Если можно, погодите, пока я не управлюсь с заданием. – Лизетта улыбнулась ему в ответ.

– Учитывая, каким странным путем вы добираетесь до Парижа и сколько всевозможных предосторожностей ради вас предпринято, Анжелина, невольно сделаешь вывод, что для англичан вы крайне важны… и задание у вас крайне опасное.

Задание. Лизетта старалась пока не думать о нем. Ей самой решать, как к выполнению этого задания подобраться. Пока она не понимала, должна ли просто соблазнить заданный ей объект и тянуть из него информацию – или же попытаться перевербовать. Ее бросили в львиное логово и велели укротить льва.

– Да, надеюсь, я не подведу.

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– А семья у вас есть?

– Бабушка с дедушкой. И, уж коли мы так откровенны… а у вас?

Фосиль втянул в себя воздух.

– Думаю, пора двигать дальше.

Он поднялся. Хрупкий пузырек нормальных отношений меж ними с треском лопнул.

Девушка вскочила на ноги.

– Я не хотела совать нос в чужие дела…

Фосиль обернулся.

– О семье говорить трудно. Может быть…

– Ничего страшного. Расскажите мне про Горд. Где он?

– Там, наверху.

И как только она умудрилась до сих пор не замечать его? Последние несколько километров Лизетта шагала словно в забытьи – глядя в землю перед собой, тупо переставляя ноги, следя лишь за тем, чтобы ступать след в след за своим провожатым. И позволила себе отвлечься, думать о своем. Так было легче переносить долгие часы безмолвия, голод, одиночество. И вот теперь прямо у нее над головой, в утесах, омытое золотым светом, парило потрясающее поселение. Солнце уже миновало зенит. Молодые люди провели в дороге добрых семь часов.

– Это главное местное поселение с римских времен, и с тех же пор – крепость. Нынче Горд – оплот Сопротивления, – усмехнулся Фосиль, перехватив ее ошарашенный взгляд.

– Дух захватывает, – пробормотала Лизетта.

– Да. Но milice знает, что нас здесь много. Надо соблюдать крайнюю осторожность. Полицаи не в силах патрулировать деревню регулярно, однако устраивают набеги с тех самых пор, как немцы захватили власть в так называемой Свободной Франции.

– Зачем же рисковать, приходя сюда?

– Все равно безопаснее, чем ночевать в Кавайлоне. Прибавим шагу? Хорошо бы успеть в аббатство до темноты.

Они шагали еще около часа и наконец добрались до Горда, однако восхищение Лизетты прожило недолго. Стоило им войти в лабиринт запутанных улочек, как ее восторг сменился липким страхом, что растекался по жилам и глухо стучал в ушах. С площади раздавался отчетливый шум марширующих отрядов и рев моторов. Только немцы носили такие тяжелые сапоги. Только у немцев сейчас был бензин.

– Мне следовало вас предупредить, – сказал Фосиль, почуяв тревогу спутницы.

– Все равно мне надо привыкать.

– Верно. В Париже будет еще хуже.

– А что это за объявления? – поинтересовалась девушка, заметив на стенах множество листков.

– Что-то новое… – пробормотал Фосиль.

«Des Liberateurs» – кричали заголовки плакатов, а под ними размещались зернистые фотографии. Преступники. Первейший долг любого местного жителя немедленно сообщить, если увидит кого-то со снимков.

Из общего ряда Лизетте улыбалось безошибочно узнаваемое лицо Фрелона.

– Здесь оставаться нельзя!

Фосиль схватил ее за руку – впервые прикоснулся к ней намеренно. Ладонь у него была широкая и сухая – ладонь фермера. И тепло этой ладони вселяло в девушку уверенность и новые силы.

– Идите со мной с таким видом, будто мы не просто друзья, – шепнул Фосиль.

Девушка тихонько вздохнула и придвинулась поближе, чтобы он мог небрежно обнять ее за талию. Лизетта слегка прильнула к нему, чтобы выглядеть естественней. И как раз вовремя! В следующую секунду, напугав девушку до полусмерти, в переулок ввалилась группа солдат. И все же единственное, о чем могла думать сейчас Лизетта, – это об обволакивающем аромате лаванды.

– Поговорите со мной, – прошептала она. – О чем угодно.

Фосиль не заставил себя просить дважды.

– Ну я и послал его куда подальше. Думает, он самый умный!.. Только мои-то цветы все равно лучше. Я их решил пока оставить, чтобы пчелам… – Лизетта глазам не верила: он нарочно задел руку одного из проходящих мимо солдат. – Ах, месье, простите…

Солдат нахмурился, переводя взгляд на Лизетту, которую Фосиль крепко прижимал к себе.

– Документы!.. Здесь живете? – добавил солдат на чудовищном французском. Он был совсем мальчишка, младше Лизетты. Румяные щеки, коротко остриженные волосы.

Молодые люди начали рыться по карманам в поисках документов. Никогда в жизни Лизетта так не боялась, да и не думала, что способна бояться больше, чем сейчас – столкнувшись с врагом вплотную.

К ее удивлению, Фосиль не проявлял ни тени напряженности.

– Не, не тут. Навестил свою старую зазнобу, – безмятежно ответил он по-немецки.

– Говоришь по-немецки? – поразился солдат, мгновенно делаясь куда дружелюбнее.

– Да я сам немец! – отозвался Фосиль, все еще роясь по карманам. – Правда, живу во Франции. Прости, это все от радости – снова ее увидеть, понимаешь?

– Да не волнуйся! – солдат ухмыльнулся и махнул рукой, мол, не надо документов. – А мы тут с дружками в увольнительной на вечер, ищем, где б пивка выпить.

– Попробуйте бар месье Гриньона, – посоветовал Фосиль. – Он подает немецкое пиво. Под прилавком. Главное, стой на своем. Скажи, мол, ты от Лукаса. Только остальным не говори, ладно?

– Ты здесь рядом живешь? – поинтересовался солдат.

Фосиль дернул подбородком.

– Севернее, в Со.

– А что тебя не призвали?

– Я фермер, – пожал плечами Фосиль.

– Немец – французский фермер?

Фосиль улыбнулся.

– Нелепо звучит, да? Я родился в Баварии, а потом мы с мамой переехали на юг Франции. Для властей я французский гражданин. – Он положил руку на сердце. – Однако здесь я немец.

Юный солдат ухмыльнулся.

– Берегись, как бы тебя не призвали.

– Да я бы с радостью, но стране нужен мой урожай. Мне не разрешили бросить ферму.

– Везет же. – Солдат перевел взгляд на Лизетту. – А сестры у тебя нет?

Фосиль опередил ее с ответом.

– У нее нет, зато могу свести тебя с ее подружкой. – Он подмигнул. – Эй, а эти партизанские псы… – Он небрежно махнул рукой на плакат. – Уже поймали кого?

– Пока четырех. И вот-вот схватим этого, – солдат ткнул в фотографию Фрелона, – ловушка уже расставлена. Приходите вечерком посмотреть на казнь.

Он довольно осклабился.

– Тогда до встречи, – с деланой бодростью проговорил Фосиль.

Солдат двинулся своей дорогой, а Фосиль крепче прижал Лизетту к себе.