Сергей Бугримов - Слезы ангелов Страница 4

– Да нет, спасибо, – отмахнулась Веда. – Я ничего пить не хочу. А это заказала, чтобы не сидеть за пустым столом.

– Тогда перекусить, – не унимался Алекс.

– Если ты имеешь в виду поесть, то я не голодна. Лучше объясни, откуда такое странное название – «Восемь дюймов».

– Гм, – промычал Мирецки. – Тебе действительно интересно?

– А что, это тоже секрет?

– Ну, в общем-то, да. За исключением некоторых, самых посвященных.

– А ты входишь в их число?

– Я журналист. Докапываться до истины – моя профессия. Ну а если серьезно: Миколаш мой друг. А какие секреты могут быть от друзей. Однако я не уверен, что ты отреагируешь адекватно. К тому же, ты первый человек, который может узнать об этом из моих уст.

– Не волнуйся. Поверь – в своей жизни я успела многое узнать и повидать. Испугать меня трудно.

– Ну, как раз страшного в этой истории ничего нет. Фишка в том, что юной порядочной леди может быть неудобно, слушать такие подробности.

– И все же я рискну, – проявила настойчивость Веда.

– Изволь. Значит так. Когда Миколаш со своей женой открывали это кафе, первым делом, разумеется, встал вопрос по поводу названия. Оно должно было быть оригинальным, интригующим, привлекательным, легко запоминающимся, и не дублирующим название какой-нибудь другой забегаловки. Казалось бы: при его начитанности и ее фантазии, что может быть проще! Но не тут-то было! Супруги никак не могли сойтись на одном мнении. То он в ее вариантах находил несоответствия, то она зарубала на корню все его предложения. Миколаш хоть и славный малый, однако, человек взрывного характера. А Беатрис – его жена – южанка. И этим все сказано. Признать свое поражение она способна только внутренне, а вот внешне – никогда. Дошло даже до того, что они, чуть было не развелись. В общем, парочка еще та!

И вот, как-то, паримся мы тесной мужской компанией в сауне. Хлебнули изрядно холодненького пива и стали предлагать свои версии. После долгих безрезультатных дебатов, кто-то, ради шутки, а заодно и разрядить обстановку, предложил измерить длину – как бы это тактичнее выразиться? – своих мужских агрегатов. Победитель, как самый одаренный природой, в знак снисхождения к окружающим его инвалидам, накрывает за свой счет шикарный стол. Не буду вдаваться в детали по поводу результата конкурса, скажу только, что победителей оказалось сразу двое. Миколаш в это число не попал, но и последним он не был. И тут одного из нас осенило. Почему бы ни назвать кафе в честь главного достоинства его хозяина! На счет «главного», это, конечно же, была шутка, но идея всем настолько пришлась по вкусу, что на следующий день Миколаш заказал огромную красочную вывеску. Беатрис, кстати, так же, сразу одобрила сей проект, хотя и окинула в этот момент своего мужа недоверчивым взглядом. Вот так и появилось название «Восемь дюймов»; соответствующее размеру мужского достоинства Миколаша, зафиксированного в стоградусной парилке.

Алекс выудил из лежащей на столе пачки сигарету, достал свою зажигалку, несмотря на то, что возле пепельницы находился коробок со спичками, сделал два холостых щелчка, и лишь на третий подкурил.

– Ничего, что я так бесцеремонно позаимствовал твой табачок? – спросил он, после глубокой затяжки.

– Конечно…угощайся, – рассеянно ответила девушка, очевидно пребывая еще под впечатлением услышанной истории. – Колечки мне уже пускать надоело.

– И как тебе сюжет? Не шокировал?

– Забавно, – постукивая пальчиками по столу, резюмировала Веда. – Но не более того. А скажи: восемь дюймов – это много или мало?

Алекс в замешательстве наморщил лоб.

– Я не знаток в подобных вопросах. Так что, извини.

– А твое…достоинство, какое место заняло? – расплылись в улыбке розовые губки девушки.

– Настоящие мужчины об этом не болтают, – с еле уловимым смущением, парировал молодой человек. – Вижу, ты уже освоилась. И я готов выслушать цель твоего визита.

Улыбка сразу исчезла. Веда сосредоточенно взглянула в глаза Алексу. Наступила минутная пауза. У нее внутри происходила отчаянная борьба противоречий; борьба чувств; борьба сомнений…

Наконец она заговорила; спокойным, размеренным, твердым голосом:

– Хочу предложить тебе увлекательнейшее путешествие. Путешествие в другой мир. В вашей интерпретации он фигурирует, как – параллельный. До сих пор связь между нами была односторонней. И так продолжалось бы и впредь, если бы не обстоятельства, кричащие, что ваш мир катится в пропасть. Конкретно вмешиваться в ваши дела, мы не имеем права. Этот мир сам должен вылечиться. Самостоятельно. Но ему нужен реальный пример. Пример, на основе которого вы сможете решить свою главную проблему – не выживать, а жить. Поэтому и решено было, проложить для некоторых из вас дорогу к нам. Точнее, открыть окно. Я всего лишь посредник. Мои полномочия строго ограничены. Нельзя рассказывать больше, чем это необходимо. Эксперимент только в самой начальной стадии. И если ты потребуешь каких-нибудь дополнительных веских доказательств, боюсь я не смогу этого сделать. Мне поручено доставить тебя в определенное место и в определенное время. Ты, наверное, знаешь, что во вселенной каждая микрочастичка находится в движении. И чтобы на какое-то мгновение поймать в фокус и притормозить необходимое измерение, требуется уйма энергии. А посему, «окно» не откроешь, когда вздумается. Время переброски назначено на пять часов утра двадцать первого числа по местному исчислению. То есть, через три дня. Достаточный срок, чтобы как следует морально подготовиться. Вот, в общем-то, и все…

Алекс расслабленно откинулся на спинку стула. На его лице без труда можно было заметить оттенок разочарования, смешанного с возвратившейся, в результате тяжелей ночи, усталостью. Ему захотелось еще раз принять душ и завалиться спать. К тому же, насколько помнится, он объявил себе выходной.

«Полный аут! Развязка получилась до противности банальной. Большего бреда и представить трудно. Обидно! Классная девчонка, но с приветом. Шуткой здесь и не пахнет. Придумать можно было бы что-нибудь и оригинальнее. А тут на лицо явная шизофрения. Впрочем, неплохой бы получился материальчик!.. Но нет. Жаль ее. Безвинное полоумное создание… Но что же мне теперь с ней делать? О себе она вряд ли что расскажет; скорей всего, просто не помнит. А может это у нее перерывами? Тогда есть шанс. А не взять ли над ней опеку?… Стоп, маэстро! Кажется, ты попал на крючок. Боишься признаться, что она тебе безумно понравилась? Так это уже сколько раз было!.. Однако тут что-то совсем другое. Чует мое… сердце».

– Я же предупреждала, – нарушила затянувшееся молчание Веда.

– Ты о чем? – встрепенулся Алекс.

– Считаешь меня сумасшедшей.

Он замялся, достал следующую сигарету, потому как предыдущая, почти целиком, так и истлела в пепельнице, и потянулся за спичками. Но тут же передумал и достал зажигалку. Те же два холостых щелчка, и лишь затем появился огонь. Сделал несколько коротких затяжек и сразу потушил.

– Все мы в той или иной степени сумасшедшие. С умными серьезными лицами мы каждый день творим большие глупости. И при этом каждый чувствует себя выше другого. А вопрос всего лишь в том, сколько глупостей ты успел наваять – больше или меньше…

– Скажи прямо, что не веришь ни одному моему слову. К чему эта философия?

– Не обижайся, Я чертовски устал и сейчас плохо соображаю.

Девушка с нежностью положила свою ладонь на запястье Алекса, и по телу молодого человека пробежала приятная волна.

– Ничего страшного не случилось. У нас в запасе еще три дня. Возможно, при следующей нашей встрече ты уже посмотришь на меня по-другому.

– Даже так? – удивился Алекс. – И где назначаем рандеву?

– Я сама тебя найду, – ответила Веда. А затем закрыла глаза, чуть опустила голову, как будто собралась молиться, и тихо добавила: – Когда белые стены покроются кровью и сверкающая сталь приблизится на критическое расстояние, я приду…

– Не понял!

– Поймешь. Потом, – загадочно улыбнулась девушка и встала. – А на первый раз, думаю, достаточно. Я отлучусь по своим дамским делам, а ты не жди меня – уходи.

– Но…

– До встречи! – махнула она на прощанье, и скрылась за дверью женского туалета.

Алекс остался сидеть, сбитый с толку и чувствующий себя школьником, не выучившим урок. Он не привык находиться в таком идиотском положении. Давила на сознание недосказанность, недопонимание. Что может быть противнее для журналиста, когда вопросы созрели, а задавать их уже некому? Пусть ненормальная, пусть несет всякую ерунду, но он твердо решил дождаться ее. А там видно будет…

Прошло добрых полчаса, однако девушка не появлялась. Начала закрадываться некая подозрительность. Алекс подозвал официантку.

– Сью, сделай доброе дело. Зайди в туалет и посмотри, что там делает дама, которая сидела со мной за столиком.

– Ну, ты и извращенец! – промурлыкала та пропитым голосом. – Доложить во всех подробностях?