Анжелика Огарева - Прощание славянки Страница 4

Она закрыла за собой дверь номера и добавила сквозь зубы:

– Ждать не буду!

В ту же секунду смущение куда-то исчезло, и Жене захотелось немедленно отдаться Сергею. Так повлияло на нее появление соперницы. Она вспомнила, что еще в самолете Марина сидела рядом с Сергеем.

Глава 3. Сергей

– Ты чудесно выглядишь! – сказал Сергей, открыв дверь.

– Марина, – начала было Женя, но Сергей, не обращая внимания, обнял ее за плечи и подвел к креслу у журнального столика, накрытого для завтрака.

– Извини, я заказал завтрак на свой вкус, – улыбнулся он.

– Все замечательно и фрукты красивые, особенно груши, – Евгения была рада, что нашлась с ответом. Есть ей совсем не хотелось, а груши она не любила.

– Ты будешь со сливками? – спросил Сергей разливая кофе.

Он намазал круассан маслом и положил на стоявшее перед ней блюдце.

– Да, пожалуй, только совсем чуть-чуть, – машинально ответила Женя.

Солнечный луч каснулся ее лица, и она поморщилась. Она чувствовала как желание овладевает ею. Женя потянулась за виноградиной, но не раскусила ее, а, перебросив за щеку, стала посасывать.

– Надоедливый луч, – прошептала она.

Сергей задернул штору и комната погрузилась в интимный полумрак. Наконец-то сообразил, обрадовалась Женя про себя.

– В твоем номере холоднее чем в нашем, – заметила она, побледнев от напряженного ожидания. Ее лихорадило.

– Я почему-то у тебя мерзну, – обнимая ладонями горячую чашку и потупив глаза, тихо сказала она. Кровь отхлынула от лица, ее глаза потемнели, и тут Сергей подхватил ее на руки и понес на кровать. Она была безучастна пока он снимал с нее одежду. Но вот из безжизненного, ее тело стало упругим, превратилось в тетиву, которую она не смогла удержать.

– Садись поудобнее, – предложила Зина, когда Женя поднялась в ожидавший у гостиницы туристский автобус, – я место для тебя сберегла. Садись туточки, – потянула она Женю. Та вздохнула, протиснулась между Зинаидой и спинкой кресла, уселась у окна. Она смотрела за окно, на цветочную лавку у газетного киоска и проходивших мимо людей.

– Ничего не говори, сама все вижу, – вычиислила Козырева, – ничего так бабу не красит, как секс в охотку. Хороша была на лицо, а сейчас пуще прежнего. А Маринка, сучка злая, со мной свозь зубы поздоровалась, а как твоего увидала, так хвост распустила.

«Зря надеется», засмеялась Женя про себя.

Когда играющий фонтан в Тиволи окатил Зинаиду с головы до ног, она распустила свой тюрбан и стала моложе, но ниже ростом. Мокрое платье не скрывало ее нехрупкие формы. Ее дружок не смог удержаться от комплиментов, но Зина отмахнулась от него, она уже присмотрела другого.

– Вон того мужика видишь?

– Какого? – не сразу поняла Женя.

– Того, пальцы веером! – объяснила Зинаида. – Моим факлонником будет! – уверенно сказала она.

Потом были Неаполь, Сорренто, Помпеи и прощание с Римом.

Ночи Женя проводила с Сергеем, не расставались они и днем. А соседка была счастлива по-своему. Впридачу ко всем своим достоинствам ее поклонник оказался еще и богатым.

– Смотри на какое колье раскошелился, – сказала она Жене, открывая футляр через пару дней после посещения Тиволи. Дорогое колье показалось Жене грубоватым. Зина щеголяла в нем до самого дня отъезда.

– Камнею Гальке отдам, – сказала она, – мой Илюшка дешевку не одобряет. А этот на Москву бабки подбивает. Может и соглашусь, – рассказывала Зинаида Жене, глядя на развалины Помпеи, под аккомпанемент занудных пояснений Марины.

– Настроение у нее не ахти какое, попритихла. Пасть оральную больше не раскрывает, – заметила Зинка.

– Не знаешь, что с Мариной произошло? – спросила у Сергея Женя. Они лежали в кровати, в окно дышала римская ночь.

– Марина на меня коситься перестала.

– Знаю. Я у нее домашний телефон попросил.

– Ах, вот как! Так она решила, что я для тебя сиюминутное развлечение, – Женя попыталась вырваться из его объятийа.

– А какая разница, что она думает? Важно, что об этом думаю я, – удерживая Женю, проговорил он, – а у меня на тебя далекоидущие планы. Я, кстати, надеюсь, что свою разбитную подругу ты оставишь за кадром… Я бы не хотел, чтобы ты дружила с Зиной в Москве.

– Я уже большая, Сережа, – сказала Женя и отправилась в душ.

Флоренция, с ее музеями и обилием скульптур, покорила Женю. Но после открытого для веселья, с необыкновенными ночами Рима, жизнь во Флоренции показалась ей вялой и скучной. Тусклый свет вечерних фонарей, окна с плотно закрытыми ставнями, полупустые улицы, – все показалось ей странным.

– И вот так летом? Пустые улицы и закрытые ставни, будто война. Почему такая разница между Флоренцией и Римом? – удивилась Женя.

– У флорентийцев все по другому, – сказал он, – другой темперамент, они более закрытые. Считают себя аристократами в сравнении с Римом.

– Это несправедливо! – возмутилась она.

В Мурано Женя направилась вместе со всей группой на автобусе и снова очутилась рядом с Зинаидой.

– Случилось чего? – спросила та, – твой-то где?

– Он хочет побродить по антикварным лавкам, а я хочу подруге бусы купить.

– Той, что сарафан красный подарила? – догадалась Зина.

– Ей, угадала, – ответила Женя, – Луизка высокая, ей бусы покрупнее нужны, особенные.

– Ну, валяй, – согласилась Козырева глядя на выбранную Женей низку.

Сама она решила приобрести шесть дорогих фужеров.

– Ты посмотри на цену, – шепнула Женя.

– Ничего, факлонник не разорится, – ответила ей та.

Ваза стояла на столе в номере у Сергея.

– Это античная ваза, – сказал он, – у старьевщика-араба в лавке купил. Тебе не нравится? – спросил Сергей заметив тень на ее лице.

– Она какая-то мрачная, – помявшись, ответила Женя.

– А ты возьми ее в руки, – предложил он.

– Да нет, еще разобью, это же керамика, а ручка отбитая…

– Она древняя, музейный, можно сказать, экземпляр, – ответил Сергей со смехом.

А сколько в ней тысячелетней пыли, подумала Женя. И поверхность шершавая, как с нее пыль стирать. И еще она подумала о том, что нашел эту лавку Сергей случайно. И, кто знает, смог ли бы найти еще раз…

Глава 4. Луиза

– Цацуля моя приехала! – услышала Женя радостный голос Луизы, доносившийся из телефонной трубки, – спускайся скорее ко мне. Я аджаб-сандал с бараниной приготовила.

– Луизочка, – счастливым голосом почти пропела Женя, – я еще не переоделась.

Луиза жила двумя этажами ниже.

– Давай, цацуля, без лишних разговоров, бегом! Я тебе что-то про Сергея расскажу.

– Бегу, Луизочка!

Лифт где-то застрял, и Женя побежала вниз по лестнице.

– Ты феноменально выглядишь, дорогая! Психиатр Сергей Доренский добился того, чего не смогла добиться психиатр Луиза Гугушвили!

– Это – тебе!

Женя надела привезенные из Венеции бусы на шею Луизе. Статная Луиза напоминала Екатерину Дашкову.

– Раскошные бусы! – Луиза расцеловала Женю и выхватила из ее рук пачку фотографий, – дай посмотреть!

– Я про тебя Сергею ничего не рассказывала…

– Молодец, правильно сделала, – Луиза продолжала рассматривать фотографии.

– Луизик, расскажи, что узнала! Не томи меня!

– Коллеги из Института Сербского рассказали: жена была старше его на 16 лет.

– Ужас! – воскликнула Женя.

– Она была повар в институтской столовой, а он в девятнадцать лет остался один. Вот она и стала его прикармливать. А потом поселила у себя…

– Сердобольная! – всердцах воскликнула Женя.

– Не ревнуй, ее уже больше нет, и извольте слушать, сударыня, – прервала ее Луиза, – комната у нее была в коммунальной квартире. Для аспирантуры нужна была московская прописка и они поженились. Потом она пошла к врачу, а у нее, вдобавок к беременности, оказался и рак.

– Бедная женщина! – вздохнула Женя.

– Ей сделали операцию. Прожили они вместе еще 12 лет. Жили они очень обособленно, а перед смертью ей захотелось увидеть родителей, брата и сестру. Они поехали в Минск, там она и скончалась. Он привез ее в Москву на заднем сидении машины и похоронил.

– Какой ужас! – содрогнулась Женя, – Сергей говорил, что уже четыре года прошло… Как ты думаешь, он ее любил?

– Душа – потемки, а душа психиатра, – потемки в квадрате. И не ищи там черную кошку, а то обязательно найдешь, – ответила Жене подруга, – теперь он доктор наук, заведует кафедрой геронтологии…

– Луизочка, Сергей хочет, чтобы я к нему переехала… У него огромная квартира на Ленинградском шоссе.

– Ну и хорошо, твою квартиру сдавать будем. Как раз моя сестра приезжает.

– А когда я из катакомб вышла, я в твоем сарафане была, – сказала Женя.

– Вот и храни его, раз в нем любовь свою встретила… Он же тебя в первый день приметил, верно?

– Да, он сам мне сказал. А до этого я среди мертвецов час провела… Вспомнила, как Катя Монастырская в «Аиде» пела.

– А Славку вспоминаешь? – спросила Луиза, когда подруги уселись за стол.