Нора Робертс - Я выбираю тебя Страница 4

Дэвид Райе, помощник в магазине, работает года полтора. Парень молодой и старательный. Сын Элизабет Райе. Она много лет управляет поместьем Уинслоу. Додсон сказал, что Дэвиду часто поручают вести дела под его личную ответственность. А стало быть, мальчик вполне может с успехом орудовать на месте.

Слейд методично и последовательно перебрал в уме весь штат прислуги. Садовник, кухарка, домоправительница, дневная горничная. «Господи помилуй, даже противно, – подумал он. – И все эти люди должны прислуживать одной-единственной персоне. Эта фифа небось яйцо всмятку не сварит даже под страхом смерти».

Ворота усадьбы были открыты достаточно широко, чтобы можно было проехать двум автомобилям одновременно. Слейд свернул на длинную, выложенную каменными плитами подъездную аллею, обсаженную разросшимися кустами уже отцветшей азалии. Послышалась одинокая птичья трель, затем наступила тишина. Он проехал еще с четверть мили, прежде чем заглушил мотор у самого дома.

Дом был большой, но Слейд вынужден был признать, что здание отнюдь не подавляло своими размерами. Кирпич был старинный, выцветший на солнце и разъеденный морским солоноватым воздухом. На высокой сводчатой крыше торчали несколько возвышавшихся разномастных труб. Из одной в небо тянулась струйка дыма. Серые ставни были вовсе не декоративным добавлением. Они вполне могли служить защитой от штормового ветра с залива. В воздухе запахло хризантемами.

Кусты были огромные и росли почти вплотную к дому. Цветы, ржаво-коричневые, золотистые и медные, выступали из ярко-красной листвы. Их вид его просто очаровал. И горьковатый древесный дым только усиливал ощущение покоя. А в его жизни покоя было так мало. Тряхнув головой, чтобы избавиться от вздорных мыслей, Слейд поднялся по ступенькам к входной двери и изо всей силы постучал кулаком. Звонки он ненавидел.

Не прошло и минуты, как дверь отворилась. Ему пришлось опустить взгляд, чтобы увидеть крошечную пожилую женщину с некрасивым, но приятным лицом. Волосы с проседью, аккуратность и достоинство. До него донесся хвойный запах. Надо же, похоже, здесь полироль, как и на кухне его матери.

– Чем могу служить? – Голос с новоанглийским акцентом. Подчеркнуто широкие гласные.

– Я Джеймс Слейдермен. Мисс Уинслоу ждет меня.

Женщина бросила на него немного недоверчивый взгляд. Глаза у нее были черные, и жизнь явно приучила ее не раскрывать объятий первому встречному.

– А, вы, наверное, тот писатель, – решила она, нисколько не потрясенная этим обстоятельством. Отступив назад, она разрешила ему войти.

Дверь закрылась, и Слейд осмотрелся вокруг.

Тщательно натертый светлый дубовый паркет казался уже несколько утомленным от долгой службы. На стенах, оклеенных обоями цвета слоновой кости, висело несколько картин. На высоком круглом столике расположилась зеленая стеклянная ваза с осенними цветами. Богатство нигде не высвечивалось, но оно здесь было. Репродукции с этих картин он видел в каталоге. Голубой шарф, небрежно брошенный на перила, был из натурального шелка.

Слейд уже было повернулся к домоправительнице, когда услышал быстрый стук каблуков наверху. Джессика, а это была именно она, буквально слетела вниз по резной лестнице. Сплошное движение – облако светлых волос и развевающиеся юбки. Этакий небольшой вихрь местного значения. Бешеная энергия, быстрота и натиск. И, вернее всего, масса мелких неурядиц.

– Бетси, пусть Дэвид полежит, пока жар не спадет. Не позволяй ему подниматься с постели. Черт, черт, я же опаздываю! Где мои ключи?

Не добежав до Слейда буквально трех дюймов, она остановилась столь резко, что едва не упала, потеряв равновесие. Он машинально придержал ее за руку, остановив падение. Едва переведя дыхание, она пристально уставилась на Слейда.

А Слейд в свою очередь разглядывал ее.

У нее было утонченное лицо – нежно очерченный овал, едва намеченные скулы. Какая здесь намешана древняя кровь? Индейцы, викинги, кельты? Глаза были большие, цвета старого виски. Между бровями едва виднелась черточка, свидетельствующая об упрямстве. Слейд вспомнил, что у его сестры такая же. Мисс Уинслоу маленького роста. Она едва доставала макушкой до его плеча. От нее пахло чем-то осенним: цветами и дымом. Рука, за которую он ее держал, была тонкой и изящной. Он почувствовал известную неловкость, что порой бывает между мужчиной и женщиной, – и поспешно убрал свою руку.

– Это мистер Слейдермен, – объявила Бетси, – тот самый писатель.

– О да, – Джессика улыбнулась, и черточка между бровями исчезла, – дядя Чарли предупреждал меня о вашем приезде.

Слейд не сразу понял, что речь идет о Додсоне. Не зная, проклинать ли «дядюшку Чарли» или ровно наоборот, он пожал ее протянутую руку.

– Чарли мне говорил, что вам нужна помощь, мисс Уинслоу.

– Помощь? – Она округлила глаза и откашлялась. – Да, можно сказать и так. В библиотеке… Послушайте, мне очень неудобно. Я должна немедленно уехать. Ей-богу, очень неприятно покидать вас прямо в момент приезда, но мой помощник заболел, а мой агент по закупкам во Франции. – Она с виноватой гримаской посмотрела на часы. – Меня в магазине уже десять минут ждет клиент.

– Не беспокойтесь.

Если эта ретивая леди умеет вести дела, ему придется нелегко, но, беспечно улыбаясь, Слейд ответил:

– Значит, у меня есть возможность спокойно устроиться на новом месте.

– Чудесно. Увидимся за обедом. И, оглянувшись, она опять что-то пробормотала насчет ключей.

– Они у вас в руке, – заметил Слейд.

– Вот глупость, – вздохнув, Джессика разжала пальцы и взглянула на лежащие на ладони ключи. – Чем больше я начинаю суетиться, тем хуже все получается.

Она, улыбаясь, взглянула на Слайда и откинула волосы за спину.

– Пожалуйста, сегодня не занимайтесь библиотекой. Она может привести вас в такой ужас, что вы сбежите прежде, чем я наведу там хоть какой-нибудь порядок. Бетси, – кинув через плечо пальто, она рванула к двери, – скажи Дэвиду, что он уволен, если встанет с постели. Привет.

Дверь за ней с грохотом захлопнулась. Бетси поцокала языком.

Через десять минут Слейд уже осматривал свои комнаты. Они были такие большие, что в них уместилась бы вся квартира, в которой он вырос. На полу в спальне лежал выцветший ковер, который, как сообразил Слейд, оставлен не из-за недостатка средств, а потому, что был антикварной ценностью. В небольшом черном мраморном камине лежала аккуратная стопка дров, которую оставалось только поджечь. Перейдя в гостиную, он увидел солидный стол, а на нем вазу с хризантемами, медное пресс-папье и подставку для ручек. Он сразу же убрал ее, чтобы освободить место для пишущей машинки.