Юлия Шилова в АСТ - Чувство вины, или Без тебя холодно Страница 4

Он смотрел на меня таким испытующим взглядом, словно о чем-то догадывался и боялся произнести свои подозрения вслух.

– Пашка сказал, что после того как его арестуют, нужно сразу позвонить Жоржу.

– Да, конечно.

Я потянулась за трубкой и набрала номер телефона нашего семейного адвоката. Рассказав ему обо всем, что произошло, я предупредила, что буду на связи, и положила трубку.

– Жорж очень толковый адвокат. Он поможет. – Поправив упавшую на лоб прядь волос, я украдкой посмотрела на брата своего мужа и устало добавила: – Хочу ему передачу собрать. Что туда передают, ты не знаешь?

– Сигарет и чая побольше, – заверил меня Макар. – Там это на вес золота. В тюрьме это ценится больше всего. Чай там вместо водки. Это средство общения. В передаче обязательно должно быть то, что содержит витамины. Условия просто жуткие. Поэтому лук, чеснок, лимон жизненно необходимы. Только для начала надо узнать, положена ли ему передача. Ведь передачи могут лишить даже за незначительное нарушение режима. Пашка – парень горячий. Может бросить скверное словцо какому-нибудь менту, и все. Пиши пропало. Павел не привык к ограничениям и плохому обращению, а в заключении обращение не просто плохое. Оно скотское. Да и передачу нужно собирать с умом. Главное, учитывай, что все, что ты ему соберешь, Пашка будет есть не один. Он должен с кем-то делиться.

– И как он со своей язвой там будет? Дома я хоть за его желудком следила.

– Будем надеяться, что он там ненадолго. Ты когда передачу соберешь, готовься в очереди сидеть. Некоторые в СИЗО торчат со своими сумками по полдня. Света, теперь от твоего спокойствия и умения владеть собой зависит слишком многое. Главное, не паникуй.

– Я стараюсь.

– На алкоголь тоже сильно не подсаживайся. В первое время почувствуешь облегчение, а потом нер–вы окончательно сдадут и разовьется депрессия.

– Я даже не знаю, куда его увезли. Жорж обещал все выяснить. Он обещал перезвонить через пару часов.

– Это не сложно. Нужно просто позвонить в дежурную часть или обратиться к участковому. В СИЗО тоже есть что-то наподобие справочного бюро, тебе могут сказать, у них Пашка или нет. Там также могут ответить на вопрос, что ему положено, а что нет. Я думаю, что пусть лучше этим займется адвокат. Уже сегодня он даст тебе исчерпывающую информацию. Кто бы мог подумать, что Пашка вляпается в подобное. Ладно, Паша такой мужик, что его никто и ничто не испортит. Он справится. Главное, чтобы Жорж вытащил его оттуда как можно быстрее. Мой сосед по лестничной клетке недавно освободился. Правда, он отсидел всего год. Я вчера у него в гостях был.

– Ну и как, он сильно изменился?

– Да он вообще не изменился. Стал ни лучше, ни хуже. Просто у него появилось какое-то чувство благодарности. С жены глаз не сводит. Они до того, как его посадили, как-то не очень дружно жили. Сосед понял, как зависит от своих близких. Остался такой же рассудительный. Правда, мне уже один на один признался, что ему сложно привыкать к вольной жизни. Только вот похудел он – просто кошмар. Я его не сразу-то и узнал. Не то что дистрофик, а настоящий скелет, обтянутый кожей.

Я закусила нижнюю губу, тяжело задышала и, сжав кулаки, прошептала голосом, полным боли:

– У меня почему-то в ушах звенят слова: «Лицом к стене! Руки за спину!» Макар, а его там не бьют?

– Если будет себя спокойно вести, то никто его не тронет, а вот если начнет выпендриваться и качать права, то может и получить. Я ему еще вчера, когда он мне позвонил, сказал, чтобы он вел себя спокойно. Конечно, в идеале лучше было бы самому явиться с повинной, но мне кажется, что Пашка до последнего верил в то, что его не найдут.

– Он мобильный дома оставил. – Я кивнула на лежащий на тумбочке телефон.

– Правильно. У него бы его сразу отобрали. Там шмонают все карманы, даже вытягивают все шнурки и веревочки.

– Он сейчас в камере? Скажи, что с ним? Где он?

– Для начала его разденут, осмотрят тело, потом сделают флюорографию, а затем отведут в камеру, или в «подследственную хату», как ее называет мой сосед. Он говорил, что в первый день ареста его били дубинкой тогда, когда после команды «Лицом к стене!» и «Руки за спину» он пытался оглянуться. Ментам же нужно показать свою власть – их хлебом не корми, а дай поиздеваться над тем, кто в данный момент беззащитен. Многие только за этим в милицию и идут, потому что без ментовской формы ничего собой не представляют и их все чмырят. Надел форму – сразу царь и бог. Прикрываясь формой и законом, можно творить беспредел и упиваться собственной властью. Мой сосед рассказал, как там эти гады отрываются и издеваются, не расставаясь со своими дубинками. Двигаться по тюремным коридорам можно только бегом, а если останавливаешься, нужно смотреть в стену. В такие моменты менты ой как любят подгонять дубинками, нанося удары по самым болезненным местам. Еще Пашку должны отвести в фотолабораторию, сфотографировать и снять отпечатки пальцев. Затем ведут в баню, ополаскивают теплой водой – и в холодный «отстойник».

– А что такое «отстойник»?

– Это место, где проходят карантин перед тем, как попасть в общую камеру. Скорее всего Пашка сейчас там. Такое небольшое помещение с нарами.

Я представила Пашку, лежащего на нарах, и ощутила невыносимую боль в сердце. Господи, а ведь на этих нарах должен лежать не Павел, а я.

– В «отстойнике» человек проводит дня два или три, а потом его уже перекидывают в камеру. Перед тем как отправить заключенного в камеру, тюремные врачи должны взять все анализы и дождаться результатов. Мой сосед рассказал, что когда его вывели из «отстойника», ему выдали какой-то грязный матрас, подушку, набитую прелым тряпьем, алюминиевую кружку и ложку. В камере нужно быть готовым к провокациям как со стороны тюремной администрации, так и со стороны своих сокамерников.

– Я не хочу это слышать!!! Заткнись! – закричала я что было сил и, схватив бутылку коньяку, замахнулась на побледневшего Макара.

– Света, ты что?!

– Уходи прочь! Я не могу это слышать! Что ты мне соль на рану сыплешь?!

– Но ты же сама просила меня рассказать о том, где сейчас Паша.

– Уходи, а то я запущу в тебя бутылкой! Считаю… Раз, два, три…

– Ухожу. Успокоишься – позвонишь, скажешь, что говорит адвокат. Держи меня в курсе дела, – пробубнил Пашкин брат и, ощутив решительность моих намерений, ретировался из квартиры.

Глава 2

Оставшись одна, я испытала огромное чувство вины перед Пашкой и ощутила, как же мне без него холодно. Мы никогда не были идеальной семьей, и у нас были разногласия, но мы были вместе по той причине, что любили друг друга. Я подумала, что каждый день, прожитый без мужа, будет похож на зиму, холодную и пасмурную. И даже если изредка выглянет солнышко, то от этого не станет мне теплее.