Джулия Веллсли - Комната в башне Страница 4

— Ни один не оправдал наших ожиданий, не правда ли? — миссис Веннер выразительно взглянула в сторону Мэри.

— Конечно, мама, — Мэри поднесла к губам бокал; ее рука заметно дрогнула.

Похоже, мать намекала дочери на какой-то давний роман. Увы, пока мои отношения с Мэри были не столь дружескими, чтобы я могла узнать о нем.

После обеда я распаковала вещи и вышла прогуляться по саду. Прямо за домом я обнаружила довольно симпатичный уголок: мелкий ручеек, протекавший под окнами, вымыл значительное углубление в своем ложе и, стекая в него, образовывал небольшой водопад.

Я поднималась по лестнице в свою комнату, когда снаружи послышался шум подъезжающей машины: Мэйкинс привез мистера Веннера и моего будущего ученика.

Глава третья

По лестнице я спускалась как можно медленнее, стараясь подчеркнуть свое почтительное отношение к хозяевам. Миновав полумрак широкого коридора, на мгновение задержалась в дверях ярко освещенной комнаты.

— Проходите, проходите, милая! Знакомьтесь, это мой муж5 Джеймс, это мисс Оршад.

Веннер отставил свой бокал и подошел ко мне:

— Надеюсь, вы будете чувствовать себя у нас, как дома.

Громкий густой бас хозяина заполнял всю комнату. Казалось странным, что такой мощный голос принадлежит не великану, а невысокому, плотного сложения человеку лет шестидесяти, с внушительным брюшком. На круглом, трогательно розовом черепе отсутствовала какая-либо растительность, чего нельзя было сказать о лице: его украшали довольно пышные, тщательно расчесанные усы. Типичный провинциальный землевладелец — остряк и балагур. И только глаза никак не вписывались в эту благостную картину — маленькие, близко поставленные, они, подобно буравчикам, просверливали собеседника насквозь, даже в те моменты, когда загорелое, грубоватое лицо осеняла радушная улыбка.

— Добро пожаловать в Лонг Барроу! — пророкотал мистер Веннер. Рукопожатие его оказалось непродолжительным, но очень крепким. — Вы просто обязаны выпить с нами хотя бы глоточек. Что предпочитаете?

— У вас есть сухой шерри?

— Ну, разумеется. Самый лучший, прямо из Испании. Не чета этому кипрскому пойлу, которым завалены дешевые лавки. Хороший обед и хорошее вино — вот девиз нашего дома!

Он подошел к бару. Миссис Веннер, что-то мурлыкая, усадила меня на диван перед камином.

— Вечера сейчас прохладные, грейтесь на здоровье. Вот ваш шерри, милая, — сказал хозяин.

Я пригубила свой бокал. Шерри действительно был превосходным. Миссис Веннер перехватила мой вопросительный взгляд:

— Тарквин у себя в комнате, переодевается. Сейчас он спустится к нам. Детская находится на третьем этаже: из трех помещений для прислуги мы сделали одно — для учебы и занятий на скрипке мальчику нужны хорошее освещение и тишина.

— Я вижу, вы удивлены, что в нашей деревенской глуши, в простой семье растет гений? — мистер Веннер громогласно расхохотался над собственным остроумным замечанием.

«Худшая форма саморекламы», — как заметила бы Памела. Я усмехнулась про себя, не забыв, однако, изобразить более чем почтительную улыбку.

— Да-да, и тем не менее это так. Мальчик необыкновенный, это я вам говорю, и не только как отец. Выдающиеся умственные способности, — Веннер расплылся в улыбке, снова пытаясь изречь что-нибудь оригинальное. — Может быть, потому, что в наших местах отдают предпочтение рыбным блюдам?

Я вежливо кивнула. Похоже, бедняга Веннер готов был лезть из кожи вон, чтобы поддержать подобие интеллектуальной беседы.

— Думаю, вам будет приятно работать с таким талантливым учеником. И если вы сумеете преподнести ему все, что знаете сами, — считайте, великое будущее мальчику обеспечено.

Веннер осушил, наконец, свой бокал и подлил еще из стоявшего на столе графинчика — если мне не изменяло обоняние, на сей раз это оказалось виски.

— Наслышан о ваших выдающихся способностях. Мне также рассказывали о безвременной кончине вашего отца, судя по всему, великого музыканта. Какая потеря!

Голос его стал отрывистым, сухим. Еще бы, ведь истинному джентльмену полагается выражать свои соболезнования лаконично и сдержанно.

На протяжении всей тирады миссис Веннер не проронила ни слова, время от времени одобрительно кивая, как заводная кукла. Присутствие Мэри вообще не ощущалось — я даже заметила ее не сразу.

Веннер принялся за свое виски, дав мне время поразмыслить о происхождении названия «Лонг Барроу». Об этом следовало спросить хозяина, и я уже предвкушала ответный всплеск остроумия, но тут дверь за моей спиной распахнулась, заставив на мгновение отвлечься. На пороге стоял юный наследник семьи Веннер. Наши взгляды встретились, и мальчик одарил меня ослепительной улыбкой, на которую я не замедлила ответить.

Тарквин превзошел мои ожидания. Он был, пожалуй, слишком высок для своих одиннадцати лет и очень строен. Несмотря на пышные темно-каштановые волосы, большие блестящие глаза и пушистые ресницы, которым позавидовала бы любая девочка, лицо его никак нельзя было назвать слащавым. Напротив, оно казалось не по возрасту серьезным и явно выражало обостренное чувство собственного достоинства.

Умный, выдержанный мальчик. Заниматься с ним, наверное, одно удовольствие.

— Иди сюда, Тарквин, поздоровайся с мисс Оршад! — отца просто распирало от гордости.

Тарквин был последним из обитателей Лонг Барроу, с кем мне довелось познакомиться в этот день. Мэри Веннер и ее мать были совершенно бесцветны. Мэйкинс и служанка успели сказать лишь пару слов, и о них пока трудно было составить окончательное мнение, а подчеркнуто-покровительственные манеры хозяина дома производили скорее отталкивающее впечатление.

— Добрый вечер, мисс Оршад, — сказал мальчик с той милой непринужденностью, какую пыжатся изобразить многие взрослые. — Что нового на лондонской сцене?

Концертный сезон еще только начался, но перед самым отъездом я успела побывать на двух или трех выступлениях. Тарквин слушал очень внимательно, изредка спрашивал — были заметны его осведомленность и самостоятельный взгляд на положение вещей.

Беседа с Тарквином доставила мне истинное удовольствие; на какое-то время я словно вернулась в Лондон. Отец и мать с любопытством прислушивались к нашему разговору, Мэри же оставалась абсолютно безучастной.

В семь часов подали ужин. При свете зажженной люстры столовая уже не выглядела такой мрачной, как днем. От пузатых кастрюль и фарфоровых соусниц исходил дурманящий аромат.

— Котлеты — просто пальчики оближешь! — провозгласил мистер Веннер, когда я потянулась за второй порцией. — Кушайте на здоровье, чтобы на вашем хорошеньком личике заиграл румянец! Так у нас в доме заведено — простая, вкусная еда для простых, добрых людей. Верно?