Irene - Эфффект линзы Страница 4

Ее удивительная красота бросалась в глаза при первом же взгляде, была очевидной, яркой, однако — странное дело! — тут же ускользала при назойливом пристальном внимании. И вот она уже казалась «одной из…», вполне обычной миловидной девочкой, ничем не выделявшейся из сотен других школьниц нашего города. Я невольно подумал, что как раз вот такое странное свойство и не позволяет внешности приесться. Можно видеть ее каждый день, но хватит одного быстрого нечаянного взгляда, чтобы в голову тут же вернулось то чувство потрясения, испытанное при знакомстве.

Девушка замерла на пороге, удивленный взгляд ее сине-зеленых глаз за какую-то секунду стал острым и даже насмешливым. Видимо, я снова показался ей «растрепанным». Сама она сейчас выглядела несколько скромнее, чем в прошлый раз, одетая в обычную синюю блузку и черные строгие брюки, а ее волосы сегодня не напоминали взъерошенную паклю, а вились более аккуратно.

— Меня завуч задержала… Можно?

Она не успела переступить порог класса, как Литвиненко, прежде чем я успел произнести хоть слово, мгновенно парировал:

— «Можно» Маню взять за ляжку, а войти — «Разрешите?»

Класс с готовностью взорвался смехом. Я с изрядной долей раздражения глянул на Леху, кивнув девушке в знак согласия. Проходя к своему месту, она тихо прошипела:

— Смотри, чтоб тебя ни за что не взяли!

Усевшись за вторую парту, она обхватила плечи руками и сжала рукава с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Ого. Дама явно вне себя от гнева.

— Слышь, Ольшанская…

Да уж, я думал, времена дерганья за косички проходят у них в девятом классе. Ан нет!

Девушка повернула голову к Литвиненко и измерила его презрительным взглядом. Меня удивило, как Леха запнулся, видимо, тщательно придумывая новую гадость. А еще — как изменились лица девчонок с ее появлением. Они теперь смотрели на Леху с легкой иронией, и лишь иногда в чьем-то взгляде проскальзывало кокетливое восхищение.

— Ну, так вот, любитель столетних шуток, — я подошел ближе к его парте. — Мы говорили о том, почему у Вадима больше шансов преуспеть, чем у того человека, который не имеет цели. — Я обернулся к Феськову. — Ты ведь не против, чтоб я взял твою мечту за пример?

Он кивнул, оглянувшись на своих угнетателей с задней парты. Леха все еще злился на появившуюся девушку, но идея чем-то «обломать» меня представлялась ему более заманчивой.

— Ага.

— Из ваших реплик я понял, что Вадим любит компьютеры.

— Ну да, тупо задрот! — Гуць заинтересовано следил за моими передвижениями по классу. Феськов сжал губы в тонкую ниточку, и я почти не сомневался, что через пару минут он вполне может вслух послать Гуця в далекое странствие.

— Значит, — продолжал я, заслонив собой Вадима, — он после школы собирается заниматься любимым делом. То есть, ему не нужно никакой дополнительной мотивации для того, чтобы учиться дальше. Потом ему не нужно будет мотивации для того, чтобы увлеченно работать. Потом — для того, чтобы создать программу, которую купит, например, одна из лучших компьютерных компаний страны или даже мира. А после — все просто. Он идет и покупает себе «Мерседес».

Леха скептически ухмыльнулся.

— Я вообще не пойму, на фига мне надо для этого учиться. Сейчас есть тыща способов, как купить себе любую тачку.

— Согласен, — я вернулся к учительскому столу и снова присел на его край. — И Билл Гейтс не закончил Гарвард. Дело не в образовании и не в тачке. Дело в цели. А цель, которую человек мечтает достигнуть, должна быть только истинной, от всей души, любимой и самой важной. И если она есть, человек может свернуть горы.

Ребята сидели тихо, внимательно ловя каждое слово, и в моей груди даже немного потеплело. Похоже, наконец-то спало дикое напряжение от первого «инопланетного» контакта. На меня удивленно и задумчиво смотрела даже опоздавшая девушка, и — о, чудо! — из ее взгляда пропала едкая насмешливость.

— Мадемуазель, — я опять отправился в проход между рядами, остановившись около нее, — представьтесь, пожалуйста, и поведайте нам о своей главной цели.

— Я… — она на какое-то мгновение замерла, будто не была уверена, что я обращался к ней. — Меня зовут Вика… Ольшанская. Ну, я так сразу и не скажу. Надо подумать.

— Неужели ты до сих пор об этом не думала?

— Да она только ОБ ЭТОМ и думает, — Леха посчитал, что дождался своего звездного часа.

— Идиот, — просто констатировала Вика, продолжая упрямо смотреть мне в глаза, не оборачиваясь. — Может, и думала. Но родители по-любому не разрешат мне это сделать.

Я улыбнулся ей, покачав головой.

— Родителей можно понять. Они никогда не хотят навредить, и к их советам надо прислушаться. Они не разрешают нам делать какие-то вещи, в основном, по двум причинам: либо хотят нас защитить и дать нам лучшее по их представлению, либо хотят, чтобы мы исполнили то, на что в свое время у них не хватило духу… ну, или не сложились обстоятельства.

— Скорее второе, — кивнула Вика. — Потому что мама всю жизнь причитает, как бы сладко мы жили, будь она стоматологом.

— Соответственно, ты собираешься учиться на медика?

Девушка удрученно вздохнула.

— Ты вполне можешь стать хорошим стоматологом. Но вряд ли долго вытерпишь. Или никогда не будешь удовлетворена своей работой, потому что не будешь ее любить. Надеюсь, твоя мама это понимает.

— Она вообще никогда не будет удовлетворена, да, Вика? — тихо прошипел Леха, ухмыляясь. В ту же секунду я выудил из кармана мобильный телефон.

— Диктуй.

Глаза Литвиненко стали круглыми от удивления.

— Что?

— Номер твоего отца.

— Зачем?

Я ухмыльнулся.

— Ну как «Зачем?» Тебе же хочется поговорить с Викой в то время, когда с ней разговариваю я? А мне не терпится сейчас поговорить с твоим отцом. Так что давай, диктуй, я же все равно узнаю!

Леха испуганно моргнул, переглянувшись с притихшим Гуцем. Ольшанская прыснула смехом, но так и не обернулась назад.

— Да ладно, ладно, Кирилл Петрович! Извините… Давайте дальше, чего вы там говорили…

— Спасибо, что разрешил. А мы подытожим. Итак, никто из вас в одиннадцатом классе не собирается сразу после школы идти собирать бутылки. Я думаю, каждый хочет попробовать себя в чем-то. Так вот. Первое, чем обладает любой преуспевающий человек, — это большой целью. Тем, что вдохновляет. Например: выиграть Олимпиаду. Написать книгу. Стать лучшим студентом, менеджером, даже лучшим родителем или лучшим конферансье. Второе вытекает из первого. Цель должна быть только ваша. Не мамина и не папина. И быть тем, что вы хотите достичь больше всего на свете. И третье — вы должны двигаться навстречу ей. Если вы хотите стать скейтбордистом, но ни разу не становились на скейт, вы им не станете. Если вы хотите быть врачом, но забили на физику, химию и биологию, у вас вряд ли что-то получится. Теперь, пожалуйста, поднимите руки те, у кого уже есть такая большая цель.