Нора Робертс - Голос из прошлого Страница 40

И она подумала, как он отдалился от нее после вчерашнего эпизода.

– Между нами совсем не такие близкие отношения, как вы полагаете. Он был добр ко мне, вот и все. Кейд вообще добрый человек. И я не собираюсь платить ему черной неблагодарностью, разорвав нашу дружбу или рассказав об этом разговоре с вами.

– Если ты пойдешь мне наперекор, я тебя погублю. Ты все потеряешь, как уже было однажды, когда ты убила ребенка в Нью-Йорке.

Тори побледнела как полотно, у нее задрожали руки.

– Я не убивала Джонаса Мэнсфилда… Я не смогла его спасти.

Тори дала слабину, и Маргарет сразу ею воспользовалась:

– Но семья винит тебя в его смерти, и полиция тоже. И пресса. Второй погибший ребенок на твоей совести. Если ты останешься, здесь тоже об этом заговорят, и это будут очень неприятные для тебя разговоры.

"Ну как же глупо, – подумала Тори, – как глупо было предполагать, что здешние жители не свяжут ее теперешнюю с той женщиной, которой она была в Нью-Йорке. Не будут судачить о тогдашней ее жизни, которую она там создала, а потом разрушила.

И ничего нельзя изменить. Изменить нельзя, и придется смириться с правдой, смотреть ей в лицо.

– Миссис Лэвелл, меня всю жизнь преследуют досужие разговоры. Однако я усвоила одну истину: нельзя терпеть их в собственном доме. – И Тори встала. – Вам лучше уйти.

– Во второй раз я не сделаю тебе такого предложения, – предупредила Маргарет.

– Я на это и не рассчитываю. Я провожу вас. Плотно сжав губы, Маргарет встала и взяла сумочку.

– Я знаю дорогу.

Тори подождала, пока их не разделило пространство гостиной.

– Миссис Лэвелл, – сказала она тихо, – вы не знаете Кейда. И Хоуп вы тоже не знали.

Оцепеневшая от ярости, Маргарет схватилась за дверную ручку.

– И ты смеешь говорить со мной о моих детях?

– Да, – еле слышно проговорила Тори, и дверь захлопнулась, оставив ее в одиночестве. – И посмею впредь.

Она заперла дверь. Никто и ничто не войдет сюда больше, если она этого не захочет. И ничто, проникшее в ее душу, больше ее не поранит. Она прошла в ванную и торопливо сорвала с себя халат. Она встала под горячий душ, почти кипяток. И разрешила слезам течь. «Это необходимо», – сказала она себе. Горячая вода снова сделает ее чистой снаружи. А со слезами истечет вся горечь, накопившаяся в душе. Тори плакала до тех пор, пока вода не стала холодной, а затем подставила лицо под ледяную струю. Обсохнув, она вытерла полотенцем запотевшее от пара зеркало. И отчужденно, сурово стала себя разглядывать. На лице отражались страх, растерянность, стремление бежать и спрятаться. Да. Она вернулась. И спряталась. Зарылась в работе, повседневных мелочах. И ни разу не открыла душу для Хоуп. Ни разу не была там, в тени деревьев, на месте, которое они выбрали и устроили для своих игр. Ни разу не была на могиле своего единственного, настоящего друга.

Ни разу не призналась себе, почему и зачем она здесь.

Она трусиха. Кейд назвал ее трусихой. И он прав. Тори снова надела халат, вошла в кухню и набрала номер.

– Доброе утро. Соедините с фирмой «Биддл, Лоренс и Уилер». Это Виктория Воден. Можно попросить мисс Лоренс?

– Пожалуйста, подождите минуту, мисс Боден. Через минуту она услышала голос Абигейл.

– Тори, как приятно слышать тебя. Как ты? Устраиваешься?

– Да, спасибо. В субботу открытие магазина.

– Так быстро? Ты, наверное, работала день и ночь. А я как раз собираюсь побывать в твоих краях.

– Очень надеюсь на это. Абигейл, я хочу попросить тебя об одолжении.

– Проси. Я тебе очень признательна за мамино кольцо.

– Что? О, я и забыла.

– Потребовались бы годы, чтобы его найти, если бы не ты. Я практически не заглядываю в эти старые папки. Что я могу для тебя сделать, Тори?

– Я... надеюсь, что ты сможешь связаться с полицией. С кем-нибудь, кто имеет информацию по одному старому делу. Я не хочу – ты понимаешь, я не хочу сама с ней контактировать.

– Да, я кое-кого знаю и сделаю все, что в моих силах.

– Это было изнасилование и убийство. – Тори бессознательно стала потирать правый висок. – Жертва – молодая девушка по имени Элис. Фамилия. – Она сильнее надавила на висок. – Тут я не вполне уверена: или Лоуэлл, или Поуэлл. Она добиралась на попутных машинах по, шоссе... э... пятьсот тринадцатому, на восток, на побережье Миртл-Бич. Ее затащили в заросли, изнасиловали и задушили. Руками.

И Тори глубоко вздохнула, словно с груди сняли тяжелый груз.

– Я ничего не слышала об этом в новостях.

– Это было давно. Может быть, десять лет назад, может, больше. Летом. Было очень жарко. Даже ночью. Это немногое, что мне известно.

– Это уже кое-что, – откликнулась Абигейл. – Посмотрим, что мне удастся отыскать.

– Спасибо. Спасибо большое. Запиши номера домашнего телефона и магазина. Все, что ты сумеешь узнать, все будет кстати.

Тори возилась в своем магазине почти пять часов подряд, но Абигейл не звонила. Прохожие время от времени останавливались у витрины и восхищались выставленными в них товарами. Она уже не знала, чем себя занять, и, когда кто-то постучал в дверь, даже обрадовалась, но радость быстро испарилась при виде Фэйф. Неужели Лэвеллы не могут оставить ее в покое?

– Мне нужно купить подарок, – выпалила Фэйф, едва Тори открыла дверь, и ворвалась бы внутрь, если бы та не загородила вход.

– Магазин еще не открыт.

– Черт побери, но вчера он тоже был закрыт, не так ли? Мне нужен лишь один предмет, и это займет всего десять минут. Я забыла, что у тетушки Рози завтра день рождения, а она только что позвонила и сказала, что едет. Я же не могу оскорбить ее лучшие чувства. – И Фэйф попыталась умильно улыбнуться. – Она почти полоумная, и, если я не подарю ей чего-нибудь, она совсем свихнется.

– Ну ладно, – ворчливо согласилась Тори и отступила, давая Фэйф дорогу. – Что ей нравится?

– О, ей нравится все. Я могу сделать ей пилотку из газеты, и она будет радоваться. Господи, сколько у тебя тут всего!

Фэйф тронула рукой колокольчик, он качнулся и мелодично звякнул.

– Я хочу сказать, что ей не требуется ничего практичного.

– У меня есть красивые шкатулки. И есть одна, большая.

Чтобы поскорее покончить с делом, Тори выбрала шкатулку с резными сердечками и раскрашенную вручную крошечными фиалками и розочками.

– Это музыкальная шкатулка?

– Нет.

– Ну и хорошо, а то бы она ее заводила день и ночь и свела бы всех нас с ума. Наверное, она наполнит ее старыми пуговицами, но шкатулка ей понравится.

Фэйф взглянула на ценник и присвистнула:

– Да, придется раскошелиться.

– И резьба, и раскраска ручной работы. И это единственный экземпляр. – Тори с удовлетворением поставила шкатулку на прилавок. – Я положу ее в коробку с поздравительной открыткой и завяжу ленточкой.