Найо Марш - Убийство по-римски Страница 40

— Миледи, леди и джентльмены, — заключил квестор, — я уверен, все вы, без сомнения, понимаете, как важно установить местонахождение этого мистера Мейлера. Высокие власти уполномочили меня заверить вас, что мы сделаем все, чтобы не причинять вам ненужных неудобств и чтобы ваше пребывание в Риме — приятное, мы надеемся, — никоим образом не было… — он помолчал и взглянул в выдвинутый ящик, — …омрачено этим несчастным происшествием.

«Он по рассеянности задвинул ящик большим пальцем, это ошибка, — думал Аллейн. — В остальном он прекрасно справился с делом».

— Очень цивилизованно, да. Сделаем все, что можем, — сказал майор Суит.

— Конечно, — сказали Ван дер Вегели и Софи.

— Да, в самом деле. — Леди Брейсли неуверенно огляделась. — Я хочу сказать, как все это неловко и странно. — Она открыла портсигар, но рука ее дрогнула, и сигареты рассыпались по полу.

— Eccelenza[42]! — воскликнул квестор. — Извините! Позвольте мне! — Он вскочил на ноги.

— Нет! Нет! Пожалуйста! Кеннет. До чего же я неуклюжа. Нет!

Кеннет собрал сигареты, положил их в портсигар и не без трудностей закурил; сигарета в губах его задрожала. Соседям было неловко глядеть на леди Брейсли и Кеннета.

— Вы этого прямо нам не сказали, — громко проговорил Грант, — но прав ли я, полагая, что вы подозреваете в этом убийстве Мейлера?

Кеннет Дорн издал что-то среднее между смешком и фырканьем.

Квестор прибег к одному из изысканнейших своих жестов.

— Не следует торопиться с выводами, — проговорил он. — Скажем так, мистер Грант, у нас есть такое чувство, что он может…

— Помочь полицейскому расследованию, — выпалил Кеннет, — что-то слишком знакомое! Инспектор или суперинтендант Как-его-там говорит, что хочет найти мистера Себастиана Мейлера, который, по мнению полиции, может помочь…

Он вдруг умолк, уставившись на Аллейна.

— Боже! — воскликнул он и вскочил на ноги. — Я был прав! Боже! Теперь я все вспоминаю. Я знал, что видел эту сказочную физиономию раньше. Боже, вы — полицейский!

Он обратился к соседям:

— Это гнусный полицейский. Тот самый сыщик, о котором постоянно пишут в газетах. «Красавчик»… как это?.. Да, вот — «Красавчик Аллейн». — Он указал пальцем на Аллейна. — Он не турист, он — шпик. Вчера вечером. У «Тони». Шпионил. Вот чем он занимался.

Все глаза обратились на Аллейна, и он почувствовал в них немедленное отчуждение. «Что же, — подумал он, — я вновь при исполнении служебных обязанностей».

Он встал.

— Мистер Дорн опередил нас на мгновенье, — сказал он. — Квестор как раз собирался вам все объяснить.

И квестор действительно все объяснил, кое о чем существенном умолчав и кое в чем прилгнув, — Аллейн предпочел бы ничего такого не делать. Он сказал, что высокочтимый суперинтендант, будучи в отпуске в Риме, нанес им визит вежливости, что он желал остаться инкогнито, что было, разумеется, соблюдено. По чистому стечению обстоятельств, солгал он, Аллейн записался на экскурсию «Чичероне», но когда Мейлер исчез, почел своим долгом доложить в штаб-квартиру полиции. За что квестор и его подчиненные испытывают глубокую признательность.

Здесь он сделал паузу. Из его слушателей Софи и Ван дер Вегели, казалось, вполне удовлетворены объяснением. Остальные по-разному выказывали неверие и скептицизм.

Квестор продолжил речь. Ввиду смерти этой несчастной женщины и так как Мейлер — британский подданный, он попросил суперинтенданта Аллейна о помощи, и тот любезно выразил согласие. Квестор полагал, что соотечественники суперинтенданта, конечно же, предпочтут, чтобы расследование шло под его руководством. В любом случае, закончил он, все это, вероятно, закончится очень скоро и всерьез не омрачит их отдых. Он поклонился Ван дер Вегелям и прибавил, что они, он надеется, не будут возражать против такого плана действий.

— Ну конечно, — сказал барон. — Это удовлетворительные и разумные предложения. Совершено преступление. Наша обязанность — помочь следствию. В то же время я рад слышать, что нас не задержат здесь очень долго. В конце концов, — он поклонился Аллейну, — мы здесь также на отдыхе.

С многочисленными медоточивыми заверениями квестор попросил всех перейти в комнату, отведенную в распоряжение Аллейна.

Она была не столь пышной, как кабинет Вальдарно, но более чем удобной для дела. Аллейну указали на письменный стол, для семи путешественников принесли недостающие стулья. Он заметил, что, не теряя времени, Барнаби Грант уселся рядом с Софи Джейсон, что у майора Суита не столь затуманенный взор, как прежде, что леди Брейсли на этот раз ловчее извлекла сигарету и искусно побеждала дрожь в руках, которая, тем не менее, была очевидной. Возмущенный и разобиженный Кеннет краем глаза поглядывал на Аллейна и явно не был успокоен официальным заявлением.

Аллейн больше всего боялся, что ему придется во второй раз прокрутить пластинку Вальдарно.

— Положение и трагическое, и нелепое, — сказал он, — и я понятия не имею, что вы о нем думаете. Если взглянуть на вещи трезво, все сводится к следующему. Убита несчастная женщина и исчез довольно странный субъект, предположительно британский подданный. По всей очевидности, мы — последние, кто его видел, и полиция хочет от каждого из вас получить свидетельские показания. Синьор Вальдарно — слишком крупная фигура, чтобы самому вести следствие: его звание соответствует нашему главному констеблю или, может быть, помощнику комиссара. Его заместитель, ведущий дело, не говорит по-английски, и, поскольку я полицейский, он попросил меня о содействии. Надеюсь, никто из вас ничего против этого не имеет. Поймите, я ведь не мог отказать им.

— Вы могли бы сказать нам о своей профессии, — возмутился майор Суит.

— Но с чего? Вы же не сказали нам о своей.

Майор побагровел.

— Послушайте, — сказал Аллейн. — Давайте покончим с этим делом. И по-моему, чем скорее, тем лучше.

— Конечно, — ответила Софи Джейсон. — Давайте.

— Да, разумеется, — деревянным голосом произнес Грант, а леди Брейсли и Кеннет издали звуки, означавшие вынужденное согласие.

— Ах, да! — воскликнула баронесса. — И никаких больше задержек? Наши планы на сегодня уже выглядят глупо. Вместо фаунтанов на Вилла д'Эсте эта душная комната. Давайте! Начнем!

Получив поощрение, Аллейн приступил к делу. Его положение было непростым: он не мог непосредственно опереться на помощь Скотленд-Ярда и даже не чувствовал себя его неотъемлемой частью. Это был, так сказать, выездной матч со всеми вытекающими сложностями, не последняя из которых — наметить рамки расследования. Первоначально считалось, что он займется возможным участием Мейлера в международном наркобизнесе и предполагаемыми связями его с ключевой фигурой, легендарным Отто Зигфельдом. Теперь, с обнаружением Виолетты, ужасной, с выпученными глазами, в каменном гробу, вероятно, предназначавшемся для Бог весть каких благородных останков, дело расширилось и границы его утратили четкость. Вести его стало по-настоящему сложно.