Татьяна Корсакова - Время черной луны Страница 41

Иудушка больше ни о чем не расспрашивал, в смертных грехах ее не обвинял, думал, наверное, какие-то свои маньячные думы. Лие тоже было над чем поразмышлять. Шанс на спасение, хоть крошечный, но все же есть. Только бы получилось, только бы он не догадался.

Наконец дорога вывела к небольшой деревеньке. Несмотря на вечер, редко в каком оконце горел свет. Жители то ли уже спали, то ли повымерли. Иудушка сбавил скорость, и Лия напряглась – похоже, скоро.

Дом вынырнул из темноты неожиданно: черная громадина, окруженная кирпичным забором. Фары осветили выкрашенные в коричневый цвет железные ворота. Ворота – это хорошо, еще одна маленькая надежда на спасение. Чтобы их открыть, Иудушке придется выйти из машины. Господи, пусть он оставит ключи в замке зажигания!

Не выключая мотор, Иудушка распахнул дверцу, уже почти выбрался из джипа, но в самый последний момент передумал, окинул Лию подозрительным взглядом и сказал:

– Попробуешь что-нибудь выкинуть – придушу.

Придушит, с этого маньяка станется. Тем более что попытки уже были. Но если повезет, то она сама его в лепешку раскатает, джип – машина серьезная, весит, наверное, как танк.

– Даже не надейся. – Иудушка ухмыльнулся и выдернул ключ из замка зажигания. Сволочь… – И бежать не пытайся. Все равно далеко не убе…

Дверца хлопнула, отсекая последнее слово, щелкнул центральный замок. Лия застонала. Надежда выбраться из этого проклятого места целой и невредимой становилась все призрачнее.

Иудушка возился с воротами недолго, всего каких-то пару секунд. А потом железные створки бесшумно разъехались в стороны, и в ту же секунду под крышей дома зажегся фонарь, освещая двор и кирпичный забор. Лия прильнула к окну, стараясь по-лучше рассмотреть и по возможности запомнить расположение надворных построек. Их было немного: гараж, деревянный сарайчик и просторный навес.

– Выходи! – Иудушка открыл дверцу, дернул Лию за руку так, что девушка едва не выпала из машины.

– Пусти! – Она попыталась вырваться, но стало только хуже. Иудушка, мерзавец, применил свой испытанный прием: твердые пальцы обхватили Лиину шею, сжали с такой силой, что как-то сразу стало не до сопротивления.

– Не надо меня злить. – Горячее дыхание опалило щеку. – Ну что же ты за человек такой, а? Я же тебя по-хорошему просил…

По-хорошему, это, наверное, когда ствол на нее наставлял – извращенец чертов.

– Герой. – Из-за Иудушкиной мертвой хватки говорить было больно, а в глазах уже закипали слезы. – Настоящий мужчина, сильный, обходительный…

На мгновение ее обидчик напрягся – теперь, наверное, точно ударит, – а потом хватка ослабла. Дышать сразу стало легче, но ненадолго: в горле запершило, и от мучительного кашля Лия сложилась пополам.

– Не провоцируй меня, Огневушка! Не доводи до греха. – Ей показалось, или в Иудушкином голосе и правда послышалось замешательство? Активизировались остатки совести, напомнили хозяину, что женщин бить нехорошо. Может, попробовать прямо сейчас?..

– О, Господи!

Теперь, главное, не переиграть, чтобы все выглядело правдоподобно и жалостливо. Привалиться спиной к капоту джипа, руки прижать к животу, согнуться в три погибели и про дыхание не забывать, чтобы со свистом…

– Ну, что такое? – Иудушкин голос совсем близко, в нем раздражение и растерянность.

– Больно…

– Чего тебе больно, окаянная? Я же еще даже не начинал.

Не начинал он, скотина!

– Дышать тяжело и болит. – Заставить бы его подойти поближе, максимально близко.

– В самом деле, больно? – На плечо ложится горячая лапища, вторая рука сжимает подбородок, не сильно, но настойчиво тянет вверх.

Не обращать внимания на лапищи, закрыть глаза, изобразить на лице адскую муку…

– Эй, Огневушка! Ты это… в обморок не падай. Лады?

Корпус вперед, прямо в Иудушкины объятия. Хоть бы поймал…

Поймал: подхватил под руки, прижал к себе.

Кожаная куртка хрусткая, поскрипывает под пальцами. Только бы не услышал, только бы не почувствовал… Надо отвлечь, переключить внимание – закричать.

– Да что за черт! Прекрати орать! Я кому говорю? – Растерялся и злится. Значит, есть надежда, что у нее получится. До кармана она почти уже дотянулась.

Наконец-то! Рукоять пистолета, теплая, шершавая на ощупь, удобно ложится в ладонь.

Все! Выхватить пистолет, оттолкнуть Иудушку, направить на него ствол.

– Стой! Не двигайся! – А руки-то как сильно дрожат, хорошо хоть в темноте не видно.

– Что, Огневушка, все прошло? Больше ничего не болит? – Иудушка смотрит ей в лицо, не обращая внимания на ствол. Не боится?

– Сейчас у тебя заболит, если только рыпнешся.

– Ай, как некрасиво! – Качает головой, ухмыляется. Да что ж он ухмыляется-то? – С виду такая интеллигентная дамочка, а словечки жаргонные. Боевиков дешевых насмотрелась, Огневушка?

– Я выстрелю! – Руки уже не дрожат, но рукоять пистолета скользит во влажной ладони. Не уронить бы.

– Да неужели? – Иудушка делает шаг.

– Стоять!

Замирает, смотрит с любопытством. Ну что же он не боится-то? Думает, что она не выстрелит?

– Опусти пушку. – Голос тихий, вкрадчивый. – Опусти пушку, и давай спокойно поговорим.

Спокойно поговорим… Раньше надо было о дипломатии думать, до того как невинного человека похищать.

– Ключи от машины.

– Что?!

– Дай мне ключи от машины.

– Огневушка, не дури, – Иудушка делает еще один шаг.

– Не двигайся! – Пистолет с каждой секундой все тяжелее. – Не провоцируй меня… пожалуйста. – Пока есть надежда, что можно решить дело миром, но если не получится, она выстрелит. Собственная шкура дороже… – Просто отдай мне ключи от машины.

– И что? Ты водить-то хоть умеешь? – Издевается.

– И водить, и стрелять.

– Ну, так стреляй. – Еще один шаг.

Теперь Иудушка близко-близко, только руку протяни. Издевается и совсем не боится. Почему? Пистолет не заряжен или… Большой палец скользит по рукояти, вот он – предохранитель! Ясно, почему не боится, уверен, что она не додумается. А она сообра-зительная…

Тихий щелчок – Иудушка вздрагивает, в железобетонных глазах изумление и неверие. Пока не боится, но уже понял, что с ней шутки плохи.

– Я выстрелю. – В горле пересохло, а лоб в испарине, и блузка липнет к спине. Еще один шаг – и придется стрелять, у нее нет другого выхода.

– Полегче, Огневушка… – Осторожных полшажка, в голосе напряжение.

Сам напросился! Отдача больно бьет в руку, у ног Иудушки взвивается фонтанчик земли.

– Ты что творишь, сука?! – Возмущенный рев заглушает эхо от выстрела.

– Я тебя предупреждала. – Рука ноет, в ушах звон, в ноздри забивается запах пороха, глаза тоже щиплет. Зажмуриться, только на секундочку, прогнать непрошеную слезу…