Линда Уинстед - Рейнтри: Призраки Страница 41

Гидеон задрал ее рубашку, вернее свою рубашку, и прижался ртом к плоскому животу. Проклятье, на вкус она была чудесной. Восхитительной, очень теплой и шелковистой. Он целовал ее, смакуя аромат и вкус, поглаживая кончиком языка вверх и вниз, посасывая кожу, пока не почувствовал, как ее рука зарылась в его волосы.

— Доброе утро, — сонно и удовлетворенно пробормотала она.

В ответ он немного приподнял ее рубашку и просунул руку под мягкий хлопок. Оголив одну грудь и глубоко втянув в рот сосок, он ощутил ладонью холодок ее защитного амулета. Пальцы Хоуп крепче вцепились в его волосы, и Гидеон втянул сосок глубже. Он смаковал и вкушал Хоуп, пока с ее уст не сорвался один из тех коротких стонов.

Сегодня утром он никуда не спешил. Он заставит ее кончить раз или два, будет любить долго и основательно, а потом оставит крепко спящей. Когда она проснется и поймет, что он уже давно в пути к месту убийства Корделл, то, вероятно, некоторое время посердится, но простит его. Он точно знал, как заслужить прощение.

Он раздвинул ее ноги и провел пальцем по нежной коже с внутренней стороны бедра. Кожа была мягкой, мускулы бедер имели нежную форму и выглядели очень женственно.

— У тебя самые длинные ноги, которые я когда-либо видел, — сказал он, поднимая одну и прижимаясь ртом к тыльной стороне коленки. Она задрожала, закинула на него эту ногу, и он переместил рот выше. Лучи солнца не часто ласкали ее ноги. Они были сливочно-бледными, непохожими ни на какие другие из всех, что он видел, и это очаровывало его. Он пробежал пальцем вверх от колена, выпуская маленькие разряды электричества. Хоуп дернулась и рассмеялась.

— Щекотно.

— Неужели?

— Да, — со вздохом ответила она.

Он еще совершенно не закончил с этой женщиной. Да и закончит ли когда-нибудь? Пока утро вступало в свои права, он пробовал ее повсюду. Он заставлял ее дрожать и метаться, вырывая глухие стоны. Завладев его ртом, Хоуп почти бросила его на спину, решительно настроенная сделать с ним то же, что проделал с ней он. Желая заставить его стонать. И она достигла в этом успеха. Ртом и руками она изучила каждый его сантиметр.

Понимая, что он уже готов настолько, настолько вообще может быть готов мужчина, Хоуп отстранилась и стянула через голову футболку. Гидеон протянул руку к ящику, в котором держал презервативы. Сегодня вечером по пути домой нужно заехать в аптеку. Его запасы почти закончились. И как бы сильно ему ни нравилась Хоуп, насколько бы она ни казалась той единственной, близкой и родной, Гидеон не был готов пойти дальше, даже несмотря на то, что Хоуп заставляла его светиться в темноте. У них был великолепный секс, но каковы гарантии, что искра не потухнет? Мало что в этом мире длилось действительно долго.

Хоуп, улыбаясь, сидела на кровати, возбужденная и тяжело дышащая. Темные волосы в беспорядке падали на лицо. Обычно такая аккуратная, будучи растрепанной Хоуп выглядела поистине великолепно.

Растрепанная, обнаженная… и с двумя амулетами на шее.

Гидеон выронил все еще запечатанный презерватив на кровать. Он забыл о своем желании войти в Хоуп и окончить свои мучения. Забыл обо всем на свете, кроме этих кусочков серебра.

— Где ты его взяла? — спросил он, поднимая один из амулетов. Не тот, который подарил ей сам.

Она приподняла амулет, рассеянно изучив его.

— Я почти забыла о нем. Я нашла его на твоем комоде прошлой ночью.

Гидеон спрыгнул с кровати и повернулся к упомянутому комоду. Предназначавшийся для Данте амулет плодовитости в самом деле исчез. Нет, не исчез. Хоуп носила его на своей хорошенькой шейке.

— Он был на тебе прошлой ночью, когда мы вышли на настил?

— Кажется, да. — Она откинула волосы за спину, распутывая их длинными, бледными пальцами. — Да, был. Я нашла его и надела перед тем, как вышла наружу.

Он повернулся и напряженно уставился на нее.

— Зачем?

— Не знаю. Он симпатичный. — Стянув шнур через голову и еще больше взъерошив без того спутанные волосы, она сняла предназначенный не для нее амулет. Но это уже не имело значения. Уже поздно. Слишком поздно. — Наверное, вчера ночью я почувствовала потребность в дополнительной защите. — Она протянула ему талисман. Он не забрал его. — Извини, если я не должна была к нему прикасаться. Возьми его и возвращайся в кровать.

— Никакая защита в мире не справится… — Он остановился. Всего только раз, он был в презервативе, и они не стояли под лунным светом. Возможно, только возможно… Он помчался в ванную и хлопнул дверью.

— Гидеон? — позвала Хоуп через закрытую дверь. — Ты в порядке?

Ни в малейшей степени.

— Все прекрасно, — кратко ответил он.

Прекрасно? Ну и ложь! Он был так близок к еще одному мгновению абсолютного наслаждения, к тому, чтобы погрузиться в Хоуп Мэлори, и тут увидел у нее на груди этот амулет. Одно дело испытывать к кому-то влечение, и совсем другое — создать общего ребенка.

Возможно, ничего не случилось . Вчера ночью ему хватило ума, чтобы отодвинуть Хоуп от лунного света, прежде чем заняться с ней сексом. Возможно, одно это обстоятельство все изменило. Эмма не могла прийти к нему в луче луны, если никакого луча не было.

— Эмма, — прошептал он. — Покажись.

Он ждал появления духа, который, по ее словам, станет его дочерью. В конце концов, раньше, когда он произносил ее имя, она всегда появлялась. Но ванная оставалась тихой и пустой.

— Ты уверен, что все в порядке? — позвала Хоуп. Теперь она подошла ближе, встав вплотную с другой стороны двери.

— Я в порядке! — прорычал Гидеон.

Она отошла, и мгновение спустя он услышал журчание воды в уборной для гостей. Он наклонился над раковиной и одно мгновение изучал свое угрюмое, покрытое щетиной отражение. Он совсем не был похож на чьего-либо папу; он и не чувствовал себя отцом.

— Появись, Эмма, — произнес он чуть громче. — Это не смешно. Нехорошо так дразнить. Ты вызовешь у своего папы сердечный приступ, если сейчас же не покажешься.

За исключением его собственного затрудненного дыхания, в ванной не раздавалось не звука.

Хоуп была особенной; он не мог отрицать этого. Досадное свечение доказывало, что Хоуп затронула не только его тело, но еще и душу, и сердце. Возможно, несколько лет спустя, если их секс все еще будет таким же великолепным и они разберутся с проблемой совместной работы, тогда, может быть, он рассмотрит возможность того, что Хоуп останется в его жизни навсегда.

Но сейчас?

— Появись, Эмма. Любимая, — добавил он. — Нет никакой необходимости спешить. Несколько лет, может десять, и тогда я, скорее всего, буду готов иметь детей. — Эмма, наверняка, знала, что он лгал. Его мир непригоден для невинного ребенка, Гидеон убеждался в этом каждый день.