Ким Болдуин - Голубая звезда Страница 42

Последние новости от врачей были неутешительны. Всех сотрудников клиники предупредили, что Вильгельмине требовалось особое внимание: у нее снова наблюдались суицидальные тенденции, необходимо вовремя пресечь возможные попытки самоубийства. У Крис не возникало сомнения в том, что мать действительно отчаянно хотела наложить на себя руки. В память навечно врезался случай, когда Вильгельмина вскрыла вены в ванной, хотя накануне вела себя так, что, казалось бы, ничто не предвещало беды. Тогда Ян ван дер Ягт выломал дверь в ванную и спас супругу.

Практически сразу после госпитализации, охранники остановили Вильгельмину, когда та хотела броситься с крыши. Еще ее неоднократно заставали за нарушением дозировки медикаментов, но собрать достаточно для того, чтобы нанести себе значительный вред, у больной все равно бы не получилось бы — за распределением лекарств строжайше следили. Крис знала, что, если бы мать оставалась дома, она бы нашла способ покончить с собой. Крис мучительно хотелось понять причину такого поведения.

— Ты где-то очень далеко отсюда? — голос Энджи точно вернул Крис из прошлого. — И, судя по выражению лица, это не самое лучшее место на свете. Я могу тебе чем-то помочь?

Этот вопрос, этот знак заботы, задел самые трепетные струнки в душе Крис. В какой-то момент она готова была расплакаться.

Поморгав и тряхнув головой, она попыталась избавиться от нахлынувших эмоций, и подняла взгляд. Энджи смотрела на нее с порога. Крис так привыкла видеть американку в рабочей одежде, и с кусками шпаклевки в волосах, что оказалась не готова увидеть Энджи такой, какой она предстала теперь. Одетая в низко посаженные на узких бедрах коричневые брюки из рубчатого вельвета и бронзовую водолазку, которая, словно вторая кожа, обтягивала безупречную грудь, плоский живот и потрясающе соблазнительные выпуклости бицепсов на изящных плечах. Темные распушенные волосы блестели на солнце, и струились ровными прядями ниже плеч. На губах был прозрачный блеск — приглашение к поцелую.

Энджи была так мила, что Крис на какое-то время залюбовалась, не находя слов. Зная, что такая оценка будет звучать до смешного банально, Крис выпалила первое, что пришло в голову:

— Я… просто подумала о маме. Ты же знаешь, здесь ничем не поможешь. Но спасибо, что предложила.

— У меня идея, — сказала Энджи, ставя на пол сумку, — Долго ехать к твоей маме?

— Она в Институте Св. Франциска. Это неподалеку от Амстердама.

— Давай, я тебя отвезу? Если у нас обеих выходной, может, съездим в город, сходим куда-нибудь поесть, и потанцевать? Ничего особенного, просто отдохнуть и отвлечься.

Крис сразу вообразила себе, как они танцуют, прижавшись так, что оставалось бы только попробовать на вкус этот блеск на губах. Такая перспектива заставляла ее едва ли не дрожать от предвкушения.

— Лучшее предложение за последние месяцы.

Энджи, казалось, была удивлена.

— Это значит, «да»?

— Получается, что так. — Крис поверить не могла, с какой легкостью Энджи удалось победить ее меланхолию. — Я так полагаю, что это часть нашего плана Макиавелли по тому, как научить меня расслабляться и отдыхать?

— Нет, это просто искреннее приглашение, — улыбку Энджи следовало бы классифицировать как коварную. — Но если тебя вдруг охватит непреодолимое желание оттянуться, то всегда пожалуйста. Уж я-то постараюсь сдержать тебя, если совсем одичаешь.

Слово «одичать» казалось Крис совершенно не применимым к собственной персоне, по крайне мере, до нынешнего момента. Но мысль о том, что можно будет снять некоторые свои запреты, похоже, ей нравилась.

— Ты удивишься.

Коварная улыбка Энджи расцвела сильнее.

— Думаю, ты нас обеих удивить сможешь.

— Тогда давай встретимся в пять на площади Рембрандта, выпьем по коктейлю? Ты же знаешь, где это?

— А может, лучше встретимся на мосту? — предложила Энджи. — Где это место, я помню отлично.

Крис внезапно осознала, что совершенно отвлеклась на то, как со вкусом подобранная одежда подчеркивает совершенное тело Энджи. В полной мере оценить ее идеальную фигуру Крис до этого момента еще не удавалось, но теперь облегающая одежда не позволяла не заметить.

В тот вечер, когда они стояли на мосту, на Энджи был тяжелый плащ, а Крис была слишком пьяна, чтобы обратить внимание на великолепные крепкие бедра и поджарый пресс.

Крис отвернулась, чтобы скрыть румянец.

— Да, мост прекрасен.

— Хм, звучит так, словно этот сумасшедший энтузиазм уже тебя охватил, — мягко поддразнила Энджи.

— Мне лучше идти, пока я не передумала принять твое приглашение на вечер. — Взволнованная собственной реакцией на то, как Энджи выглядит, Крис встала и направилась к двери. Но, только Крис подошла, Энджи рукой перекрыла ей выход.

— Может быть, сегодня ты перестанешь думать обо всем, и предоставишь это мне? — спросила она проникновенно, когда их взгляды встретились. Затем Энджи нагнулась, и горячее дыхание ласково коснулось ушка Крис: — Я обещаю, я буду хорошей. Очень хорошей, — прошептала она.

Тело Крис мгновенно отозвалось на эти слова, на оттенок провокации. Волны желания и предвкушения разлились внутри, истекая из центра удовольствий внизу живота. Крис нервно присела, подныривая под руку Энджи, чтобы уйти, пока та не заметила, какой эффект произвели ее слова. На ходу прихватив свою сумочку и плащ, Крис вылетела, не обернувшись, краска заливала ее щеки.

Она стала неловко искать ключи, проклиная эту секундную задержку. Когда Крис дрожащей рукой не смогла воткнуть первую передачу на своей Рено «Клио», она выругалась в голос. Порядком выведенная из себя, она буквально выстрелила с парковочного места возле дома. Крис сразу включила в машине радио, отчаянно ища что-нибудь, что помогло бы отвлечься, она была на взводе.

Главной местной новостью оказалось убийство, случившееся прошлой ночью. Дворники обнаружили мужчину, застреленного в собственной машине, на которой нарисовали свастику. Полиции удалось установить, что он был гражданином Германии, но имя не разглашалось, пока власти не доложили ближайшим родственникам.

Журналисты говорили, что по данным Фонда Анны Франк, по сравнению с прошлым годом, в Нидерландах наблюдался резкий рост числа вспышек насилия со стороны правых радикалов. Очевидно, полиция полагала, что убитый мог иметь отношение к недавней серии преступлений, совершенных неонацистами. До недавнего времени очагами роста фашистских организаций были Амстердам и Осс, поэтому Крис горько было слышать, что волна неонацистских выступлений докатилась до такого спокойного города, как Харлем. Крис надеялась, что это не более чем единичный случай, и подобное не распространится на ее родные места. В жизни и без того достаточно было поводов для беспокойства. Еще совсем немного, и Крис готова была окончательно расклеиться.