Наталия Орбенина - Адвокат чародейки Страница 43

Женщины возмущенно заголосили, но подчинились и с подавленным видом заторопились прочь.

– Ступайте, ступайте с Богом! – выпроваживал их полицейский. Он очень торопился избавиться от посторонних людей, как ему приказало начальство, так что особенно не разглядывал посетительниц.

Беглянка выскользнула за дверь и скоро оказалась на улице. Стараясь не озираться по сторонам и не привлекать к себе внимания, она быстро пошла куда глаза глядят, но вскоре опомнилась и достала карточку, врученную ей накануне Желтовским. Памятуя, что язык до Киева доведет, она стала расспрашивать прохожих, как ей добраться до указанного адреса. Путь оказался не близкий. Битых два или три часа она блуждала по незнакомому большому городу, удивляясь, отчего это ее не хватает первый встречный городовой, пока наконец не оказалась у нужного дома.

На робкий звонок показалась горничная и с изумлением оглядела посетительницу. Барина нет, и когда будет – неизвестно.

Горничная захлопнула дверь, негодуя – и что понадобилось эдакому страшилищу от ее замечательного барина? Конечно, он человек предобрый, всяких защищает, иногда и денег не берет. Но чтоб домой к нему являться, да еще такому чудищу!

И вновь звонок потревожил тишину просторной квартиры. Горничная и вовсе рассердилась. Верно, воротилась горбатая, поди, деньги начнет канючить. Резко распахнув дверь, горничная уже приготовилась криком прогнать попрошайку прочь. На пороге стояла Матильда Карловна Бархатова.

– Что это, милая, у тебя такое лицо, будто ты черта увидала? – насмешливо осведомилась гостья. – Доложи Сергею Вацлавовичу о моем приходе.

Бархатова двинулась в комнаты, она чувствовала себя тут хозяйкой.

– Барина нет, – все еще сердясь, ответила горничная, – а что до черта, так тут и впрямь испугаешься. Тут хозяина горбунья какая-то искала. Жуть какая страшная!

– Горбунья! – воскликнула Матильда Карловна и переменилась в лице. – Горбунья, говоришь?! Давно ли она приходила?

– Да вот аккурат перед вами. Странно, что вы ее на лестнице не приметили.

– Ступай, беги вслед, нагони, приведи ее сюда, немедля! – закричала Бархатова. – Да что же ты стоишь, как истукан! Беги, ради бога!

– Куда же мне… как же я… – залепетала горничная.

– Беги! – пронзительно заверещала Матильда, не узнавая собственного голоса.

Горничная сорвалась с места и помчалась вниз по лестнице, а Матильда вошла в гостиную и без сил опустилась на диван. Нет, такого не может быть, не может быть, чтобы эта странная женщина вдруг оказалась тут! Она же в тюрьме! Но что-то подсказывало Матильде, что двух горбуний на одного Желтовского найтись не может. Но что ее привело сюда? И если это она, если и впрямь она…

Мысли ее полетели вскачь с неистовой силой. В последнее время Матильда всерьез стала опасаться, что ее роману с Желтовским пришел конец. Доселе один ее роман сменялся другим – один любовник, потом еще, и еще, и так – множество раз, и все они приходили и уходили, не оставляя в ее душе ни следа, ни сожаления. Но Желтовский оказался иным, нежели прежние воздыхатели. Но он все не говорил ей о любви, не звал к алтарю, да она и сама не настаивала. Свобода, давшаяся ей такой страшной ценой – ценой унижения, погубленной юности и невинности, – по-прежнему оставалась главным богатством ее жизни. После наследства покойного супруга, разумеется. Поэтому прежде всего самой себе она говорила, что подобное положение дел – жизнь в свое удовольствие, без всяких обязательств перед другим человеком, – ее вполне устраивает. Но все стало стремительно меняться, как только она почувствовала, что возлюбленный отдаляется от нее, что он не так с нею откровенен и прямодушен, не так нежен, как прежде. Ему уже не нужна ее пылкая страсть, и он вовсе перестал показываться ей на глаза. Матильда совершенно запуталась в своем отношении к Желтовскому. Если раньше она полагала величайшей честью, величайшим доверием с его стороны, когда он делился с ней сокровенными мыслями и даже рассказал ей о Розалии, то теперь она решила, что это и есть доказательство его полного к ней равнодушия. И, уяснив эту жестокую, как ей показалось, правду, Матильда со страхом поняла, что она ни за что не желает потерять Сергея. Ни за что! И именно теперь сохранение ее личной свободы стало восприниматься ею как помеха, как величайшая глупость, которую она сама же и внушила Желтовскому. Сделаться его законной женой – и немедля! Вот чего она пожелала, со всей присущей ей страстностью. Но именно теперь Сергей Вацлавович оказался совершенно недоступен для ее чар. Он замкнулся, закрылся, его душа захлопнулась прямо перед ее носом, как тяжелая дубовая дверь в банке, где она хранила свое состояние.

И что же эта глупая курица не идет? Наверное, не догнала горбунью. Куда уж там, она ведь такая неповоротливая, медлительная! Матильда всегда говорила Сергею Вацлавовичу, что эту горничную надобно уволить и взять другую, пошустрее, порасторопнее.

Ах, если бы только вышло, только бы все получилось…

В передней раздались шаги, Матильда вскочила и бросилась туда. И – о чудо, – и впрямь вышло! Запыхавшаяся, красная от беготни горничная толкала перед собою странного вида женщину.

– Вот, – с досадой на гостью прошипела горничная, – насилу нашла, она не успела уйти далеко, хорошо, дворник ее заприметил.

«Вот это вовсе нехорошо, что ее дворник видел. Ну да ладно!» – мелькнуло в голове Бархатовой.

– Послушайте, я о вас знаю, вы – Лия Гирей, Сергей Вацлавович мне о вас рассказывал. Его нет теперь и долго не будет. Я его близкий друг, и поэтому вы можете мне довериться. Не бойтесь меня, я вам помогу. Вы как тут очутились, вас следователь выпустил? – стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, доверительнее, спросила Бархатова.

– Сама ушла, – последовал короткий ответ.

– Вот это славно! – Бархатова засмеялась. – Вы хотите сказать, что убежали из-под стражи? И прямо сюда, на квартиру к господину Желтовскому? Да вы же погубите его!

– Мне некуда деваться, господин адвокат дал мне свою карточку, – тихо ответила беглянка.

– Ну, вот что! – решительно заявила Матильда. – Я чрезвычайно обеспокоена вашим визитом сюда. Боюсь, что это не пройдет незамеченным для репутации адвоката Желтовского. Но я помогу вам, я действительно вам помогу. Доверьтесь мне и ступайте со мной.

Матильда крикнула оторопевшей горничной, чтобы та подозвала ее кучера и сказала ему подать коляску к парадному входу. Да чтоб держала язык за зубами! Ради хозяина, который так к ней добр и снисходителен. Для убедительности она сунула горничной рубль. Придется и дворнику заплатить за молчание, будто и не видел он ни горбуньи, ни Бархатовой и не заметил того обстоятельства, что обе дамы уехали в коляске Матильды Карловны.