Лана Балашина - Любовь по контракту Страница 43

Зато после купели разомлевшие дети уснули, установилась полная тишина, и батюшка уже в полном благолепии довел службу до конца.

Племянникам предстоял отъезд в частную школу, и Маша-старшая не смогла поехать с нами на крестины, но взяла с нас клятву, что мы все снимем на видео и передала фамильную крестильную рубашечку: белый батист, украшенный чудной красоты игольчатыми кружевами. Местами кружева от старости начали расползаться, и я накануне вечером аккуратно починила их. Маше я дала слово, что обязательно надену рубашку, она уверяла, что это хорошая примета.

Крестный подарил Маше-младшей небольшой крестик, украшенный бриллиантами и рубинами, и солнечный луч, проникший через оконный витраж, рассыпался на мелкие осколки, отразившись в камешках.

Я вздохнула:

— Ты неисправим. Зачем такие дорогие подарки?

Этим летом Алла с Леной гостили у нас почти весь июнь, и Машка по нашему приезду их сразу признала. Вот и сейчас она требовательно загукала, потянулась к Лене.

Леонид с неудовольствием выпустил ее из рук, и она обвила руками тоненькую шейку Лены.

Мы вышли на церковное крыльцо, нагретое августовским солнцем.

Марк накануне имел с батюшкой долгую беседу, и пожертвовал на храм довольно большие деньги, так что отбыли мы, сопровождаемые его благословением и напутствиями.

У самого Марка обнаружились неотложные дела, и он покинул нас, пообещав вернуться к вечеру. Максим Николаевич уже дожидался его в своем, памятном мне по прошлой нашей Серпуховской поездке, лимузине на начале Симферопольского шоссе.

Он искренне обрадовался встрече, передал мне огромный букет, явно заказанный в дорогом цветочном магазине. Вручив шедевр флористики, он склонился над моей рукой:

— Маргарита! Семейная жизнь явно пошла вам на пользу! Кажется, вы еще похорошели, что практически невозможно! — Он кивнул в сторону Марка. — Понимаю, что ваш муж, как всегда, занят делами, и мог бы предложить вам себя в качестве спутника в каких-нибудь увеселениях. Вот, на днях состоится премьерный показ...

Я прервала его:

— Боюсь, что мне придется отклонить ваше любезное предложение. Я ведь два года не была дома, так многое хочется увидеть, вспомнить.

Все еще не выпуская мою руку, он разочарованно сказал:

— Если передумаете, вам стоит только позвонить...

Леонид, насмешливо наблюдавший за этой сценой, усадил меня в машину, и мы отъехали, мигнув фарами. Виктор, который сидел на водительском месте, изумленно спросил:

— А это еще что за павиан?!

Я не удержалась, и мы с Аллой расхохотались.

— Да это деловой партнер Марка, он, кстати, был свидетелем на нашей свадьбе. И вовсе он не павиан, и к Марку очень хорошо относится!

Леонид промолчал, но оставил бестактное замечание Виктора безнаказанным, из чего я сделала вывод, что Максим Николаевич ему тоже не понравился. Вообще, на обратном пути Леонид был молчалив и задумчив, а, когда мы приехали домой, ушел к себе в кабинет.

Марк обещал вернуться к восьми часам, и с ужином решено было дождаться его.

Мы помогли Нине со столом, и, когда все было готово, уселись на ступенях крыльца.

Лена и Нина неподалеку водили Машку по садовым дорожкам. Она уже даже не смеялась, а восторженно хрюкала от счастья. Машке исполнилось десять месяцев, и она довольно хорошо стояла на ножках, но ходить самостоятельно не могла. В общем, целыми днями мы с Мишкой водили ее за руку, дожидаясь момента, когда она пойдет сама.

Я углядела у Нины на кухне темный хлеб. Отрезала горбушку и посолила.

— Вот чего мне в Америке не хватает, так это наших продуктов. Нет, все красивое, чистенькое и хорошее, но какое-то невкусное, что ли... Вот, например, такого хлеба там просто нет.

Алла тихо сказала:

— Ты Марку не рассказала о своем открытии?

Я неохотно помотала головой.

— Может, лучше было бы рассказать обо всем и ему, и Маше?

— Зачем? Маша и так о многом догадывается. А уж в истории гибели первой жены Марка Роберт играл и вовсе непритязательную роль. Конечно, когда Марк рассказал мне историю своей женитьбы, я сразу заподозрила Роберта. Во-первых, они вместе работали, а он был бабник ужасный...

— Да, это он любил очень. Вот и внешность у него не так, чтобы очень, а было в нем что-то притягательное для женщин. В свое время я сама из-за этого с ним не стала заводить серьезных отношений!

— И потом, эта история с машиной... В общем, ясно было, что убить собирались не Эллен, а Марка. А уж когда я встретила на кладбище вдову его бывшего клиента, которого Роберт представил Марку, как возможного любовника Эллен... Она мне рассказала, что муж долго болел и что в результате болезни много лет был вынужден жить с катетером в мочеточнике. Вообще, из ее рассказа я поняла, что они с мужем всю жизнь трогательно любили друг друга. Короче, я не поверила в их связь с Эллен. Кроме того, вдова очень хвалила деловые качества покойного Роберта, который всегда вел дела мужа. А сам Роберт уверял, что именно Эллен занималась делами любовника! А потом я все продумала и для себя вполне объяснила, как все могло произойти. Скорее всего, Эллен была любовницей самого Роберта. Денег и личных доходов у обоих не было, и они решили, что Роберт женится на Маше, которая должна была стать богатой наследницей, потому что отец ее был немолод и очень болен. К этому времени Марк заработал вполне приличные деньги, вложив в дело средства, полученные в наследство от бабушки, и дела его пошли в гору. Предприимчивая парочка решила прибрать к рукам и эти деньги.

— Да, это вполне в духе Робика! Он бы этого ни за что не упустил!

— Но тут произошла осечка. Эллен не хотела ждать. Она ревновала Марка, и не только к его многочисленным подружкам, но и к жене. А потом эта беременность... Эллен была уже не молоденькой девочкой и ребенка этого страстно хотела. Я даже думаю, что и Роберт его хотел. Но жена никак не получала наследство, денег катастрофически не хватало, и он решил, что Эллен должна овдоветь первой. В тот день Марк с женой гостили у сестры, и Маша рассказала Эллен, что деньги, наконец, уже у нее и что она решила отдать их Роберту, с тем, чтобы он вошел компаньоном в адвокатскую фирму. Эллен уже знала о слухах, которые ходили в городе относительно Роберта и Моны. Она в раздражении бросилась к Роберту, умоляла его бросить все, но неожиданно получила холодный отказ. В порыве гнева и ревности, она потребовала вернуть ей письма, которые она ему писала, или, может, сам Роберт их возвратил, радуясь представившемуся предлогу, и Эллен объявила всем, что едет домой. Как ни был сердит Роберт, он не хотел гибели Эллен и ребенка, он ведь знал, что тормоза в машине уже выведены из строя. Чуть ли не со скандалом он пытался удержать Эллен. Уже узнав о ее гибели, искренне переживал и утешал Марка. Он так никогда и не узнал, что Марк обнаружил эти письма.