Линда Ховард - Ложь во спасение Страница 43

Стив понял ответ по внезапной жесткости ее тела под ним. Злобно выругался, поднимаясь на ноги, потирая рукой тыльную часть шеи, будто это могло уменьшить физическую напряженность. Джей возилась с рубашкой, пытаясь соединить края, но кнопки пропали, а руки тряслись слишком сильно. Наконец она просто запахнула дубленку и поднялась на ноги. Мгновение назад она пылала, но теперь замерзла. И вся покрылась снегом. Она покачала головой, смахивая снег, отряхнула, как смогла, джинсы и куртку, затем подобрала вязаную шапочку, но та оказалась в снегу и сверху, и внутри, и надеть ее было хуже, чем идти с непокрытой головой. Молча, не в состоянии посмотреть на него, девушка двинулась к дому.

Стив грубо схватил ее за плечо и развернул к себе.

— Скажите мне — почему, черт побери, — рявкнул он.

Джей сглотнула. Она не хотела останавливать его и не могла объяснить тот ужасный страх, с которым жила каждое мгновение, каждый день.

— Я уже говорила тебе, — она, наконец, справилась с собой. — По серьезным причинам.

Единственная слезинка скатилась по щеке и превратилась в замороженный кристаллик соли, прежде чем добралась до подбородка.

Его лицо изменилось, часть яростного разочарования покинула глаза, и он вытер слезу рукой в перчатке.

— Вот как? Твои причины мне не понятны. Это естественно: хотеть друг друга. Как ты думаешь, сколько еще я могу жить как монах? Как долго ты сможешь жить как монашка? Это не только моя потребность, детка, и, черт бы все побрал, дьявол и преисподняя, можно подумать, будто это в первый раз!

Джей показалось, что она сейчас просто расплачется. Хотелось рыдать и смеяться, но ни то, ни другое не имело смысла. Хотелось рассказать ему правду, но останавливал самый сильный страх: потерять его. В конце концов она действительно сказала ему правду, вернее, часть ее.

— Это будет первым разом, — прохрипела она, давясь словами. — В нынешней ситуации. И это пугает меня.

Она ушла, и он позволил ей это. Джей тряслась от холода к тому моменту, когда достигла дома, поэтому приняла долгий горячий душ, затем надела сухую одежду. Запах свежего кофе доносился с кухни, она последовала за своим носом и обнаружила жарящийся бекон и миску со взбитыми яйцами. Стив тоже переоделся, и она затрепетала одновременно от физического воздействия и внезапного осознания. Он был высокий и мускулистый, такой же мощный, как пума, плечи и грудь натягивали швы рубашки. За те недели, что они провели здесь, он набрал вес и нарастил мускулы, волосы отросли и теперь были немного длинноваты. Он выглядел диким и опасным, и до такой степени мужчиной, что она инстинктивно задрожала. Стив больше не был пациентом. Он вернул и здоровье, и силы. Она последовала за ним, потому что волновалась, и в мыслях он все еще оставался раненым воином. Теперь же Джей поняла, что уже нет. Подсознание признало это раньше, когда они боролись. Прежде она не стала бы драться с ним.

Стив оглядел ее пристальным оценивающим взглядом собственника.

— Я заварил свежий кофе. Выпей чашку. Ты все еще выглядишь слегка дрожащей. Тебя настолько пугает мысль заняться со мной сексом?

— Ты пугаешь меня. — Она не могла остановить слова. — Кто ты. Что ты.

Ледяная неподвижность охватила его, когда он понял, что она имеет в виду.

— Ты сказала, что я использовал трюки супершпиона.

— Да, — прошептала она и решила, что чашка кофе действительно необходима.

Джей налила себе напиток и мгновение наблюдала за дымящимся паром перед первым глотком. Почему она так сказала? Она ничего не имела в виду. Девушка мучилась, боясь, что вернется память, и он уедет, и одинаково боясь, что память не вернется никогда. Она поймана, заманена в ловушку, потому что не могла считать его своим, пока он все не вспомнит и не выберет ее. Если выберет. Он может просто уйти в свою настоящую жизнь.

— Не думал, что ты знаешь, — решительно сказал Стив.

Она вздернула голову.

— Имеешь в виду, чем ты занимался?

— Должно существовать нечто большее, чем вероятность того, что я якобы что-то увидел перед взрывом. Правительство так не работает. Я предположил, а Фрэнк подтвердил.

— Что он сказал?

Ее голос был тонким.

Его улыбка тоже была тонкой и слегка свирепой.

— Это все. Он не может сказать мне больше из-за обстоятельств. В настоящий момент именно я — угроза для безопасности операции. А что ты имела в виду?

— То же самое. Только чуть больше.

— Настоящая причина, почему ты отказала мне, — то, кем я являюсь?

— Нет, — прошептала она, в глазах отражались и боль, и желание, когда она посмотрела на него.

Как может любовь к мужчине приносить такую сильную боль? Может, если мужчина именно этот.

Все его тело напряглось, рот скривился. Голос был резок.

— Прекрати так смотреть на меня. Иначе я вряд ли смогу удержаться и не снять с тебя трусики, и не уложить на этом столе, а я совсем не так хочу взять тебя. Не в этот раз. Так что перестань смотреть на меня, будто растаешь, если я дотронусь до тебя.

«А я бы и растаяла», — подумала Джей, отводя глаза. Его слова заставили ее вспыхнуть и затрепетать, как и мысль о действиях, которые он описал, и сцена, вспыхнувшая в голове. Все было бы и страстным, и горячим, и просто сексуальным. Если он дотронется до нее, они сожгут друг друга.

Стив провел большую часть оставшегося дня на улице, но напряженность между ними не ослабла; она висела, такая же плотная и тяжелая, как туман. Когда с наступлением темноты он, наконец, вернулся домой, его глаза прожигали ее каждый раз, когда мужчина смотрел на нее. Инстинкты, о которых она и не подозревала, тянули к нему, несмотря на все разумные доводы, удерживающие от дальнейшего развития их отношений. Той ночью она лежала в одиночестве в своей кровати, сгорая от желания пойти к нему и провести долгие темные часы в его руках. Он прав: какое значение имеют ее причины? Слишком поздно. Она уже любит его, хорошо это или плохо. Это реальная опасность, и уже слишком поздно что-то отрицать — давно поздно. Продолжать избегать его — не уменьшит боль, если случится худшее, и она потеряет его.

Но Джей не пошла к нему. Часто все видится совсем по-другому при дневном свете, не так, как в темноте, но не предосторожность оставила ее в собственной кровати. Обстоятельства были достаточно сложными: она была вынуждена называть его именем, которое ему не принадлежало, притворяться, что он кто-то другой, а она хотела спокойно смотреть ему в глаза, когда они займутся любовью. Больше всего Джей хотела знать его настоящее имя, чтобы произносить его в своем сердце; или хотя бы видеть его глаза, потому что они точно его собственные.