Марина Линник - Расплата за грехи Страница 46

– Мы не принадлежим к подданным этой страны, – гордо вскинув голову, произнесла Морин. – И нам не нужно твое золото. Ты сдержал свое слово, мы сдержали свое. Покажи нам дорогу к океану, о вождь, и мы будем квиты!

– Я опять раздвоился, – задумчиво глядя на девушку, произнес вождь. – Хорошо, твое слово закон. Но я должен как-то отблагодарить тебя. Так велит нам наш бог, Курикавери.

– Повторяю, нам ничего не нужно: только выход из гавани и скальпы.

– О великий Бог наш, Курикавери! – вскричал тогда вождь, поднимая вверх руки. – Ты видишь, как скромна дочь твоя! Помоги ей обрести то, что имеем теперь мы, благодаря ей и ее людям: мир и покой!

– Увы, о великий вождь, – печально произнесла Морин, – покой и мир ваши лишь временные. Сегодня вы отбили врага, но на его место придут другие.

– Знаю, и мы будем вновь сражаться.

– Вам нужно уйти отсюда, ибо вас никогда не оставят в покое, пока не уничтожат всех до единого.

– Я знаю, но наш дом здесь, – твердо ответил Наганигабо.

– Что ж, вождь, ты храбр и мудр. И я желаю тебе удачи!.. А сейчас разреши нам покинуть твой остров.

Вождь сделал знак своему сыну, и тот покорно опустил голову.

– Женщина с волосами цвета солнца! – вновь заговорил вождь. – Если ты не принимаешь в дар то золото, которое я тебе предлагал за твои услуги, то возьми на свой корабль вот этих воинов. Это самые лучшие воины нашего племени. Они отважны, сильны, метко стреляют. Они будут охранять тебя и беспрекословно выполнят все твои приказания.

И он указал на рослых, атлетически сложенных и хорошо вооруженных молодых воинов, которые появились из толпы своих соплеменников.

– Не обижайся, о мудрый вождь, но я не могу! – отрицательно покачала головой Морин. – Они тебе нужнее. Кто будет охранять деревню? А у вас много женщин и детей.

– Женщина, ты забываешься! – гневно вскричал Наганигабо, вскакивая со своего кресла, устланного многочисленными шкурами животных. – Я так решил, значит, так и будет!

Морин, которая, хотя и была против такого решения, прекрасно осознавала, что любая пара рук на корабле будет не лишней. Во время сражения она потеряла несколько человек, а у оставшихся имелись многочисленные раны, правда, не опасные для жизни. Однако индейцы ничего не смыслили в морском деле… Но этот факт ее не смущал. В опытных руках квартирмейстера они уже через несколько дней станут заправскими матросами.

Условившись с вождем, что завтра на рассвете Белый Ястреб покажет им безопасный выход из гавани, она распрощалась со своими союзниками.

Глава 23

Обновленный фрегат «Эвмена», рассекая бирюзовую гладь Атлантического океана, со страшным грузом на борту направлялся в те воды, которые он так поспешно покинул месяц назад. Несмотря на протесты лорда Рочестера, Морин загрузила на борт ящик со скальпами своих врагов, умело снятыми индейцами и отданными вождем в качестве подарка. Наганигабо сдержал свое слово: им не только показали безопасный проход между рифами, но и отдали десять лучших воинов. Мистер Лоу был очень недоволен этим обстоятельством и не преминул сообщить об этом капитану. Но девушка была непреклонна.

– Мистер Лоу! Если вы успели заметить, наши ряды слегка поредели. Пятерых смыло за борт во время шторма, еще шестерых мы потеряли во время сражения. К тому же среди нас есть раненые, – резонно возражала она. – Поэтому я считаю, что лишняя пара рук будет очень кстати.

– Но они краснокожие сухопутные обезьяны, – с презрением хмыкнул квартирмейстер.

– А вы предпочитаете вечно пьяных прохвостов, которые в любой момент за какой-нибудь лишний шиллинг сдадут нас властям? – вопросительно взглянув на своего собеседника, спросила девушка. – Когда вы будете капитаном, мистер Лоу (а вы уже спите и видите, когда настанет это светлый миг, верно?), то тогда будете поступать так, как вам будет угодно: набирать на Тортуге бездельников и прихлебателей, пьянствовать, покупать падших женщин и так далее. Это будет ваш выбор. А пока действует наш договор, то Я буду принимать решения: кого принимать на борт, кого жаловать, кого судить. А потому, мистер Лоу, я передаю в ваше полное распоряжение этих людей… да, да, именно людей, а не краснокожих обезьян, как вы изволили выразиться. Эти десять воинов обладают силой и ловкостью, и, в отличие от дармоедов и разгильдяев с Тортуги, они будут преданы нам до тех пор, пока душа будет жива в их телах.

– Да пусть меня заклюет дьявол, если я палец о палец ударю, чтобы чему-то научить этих краснорожих! – воскликнул мистер Лоу, в негодовании вскакивая с кресла, в котором он доселе вальяжно развалился.

– Прежде, чем вас заплюет дьявол, – вспыхнув, но ледяным тоном проговорила Морин, медленно поднимаясь и наводя на него заряженный пистолет, – мне придется прочистить вам мозги, если вы откажетесь подчиняться приказу, мистер Лоу.

Квартирмейстер побелел от гнева и отступил на шаг назад. Его глаза засветились зловещими огоньками, а тонкие губы исказила кривая ухмылка. Он с ненавистью поглядел на Морин. Но поймав на себе суровый взгляд глаз цвета морской волны, в которых бушевала буря, он прочитал в них непоколебимую решимость воплотить сказанное на деле. Поэтому квартирмейстер невольно опустил глаза. Он ни секунды не сомневался, что Морин нажмет на курок. И немного подумав, наконец нехотя ответил:

– Ладно, кэп. Но клянусь сатаной, если эти…

– Вот и хорошо. У вас всего пять дней, мистер Лоу, чтобы научить их отличать ванты от парусов, – прервала его Морин.

Затем она вплотную подошла к квартирмейстеру, обдав его волной приятного аромата, в котором смешались запахи розы, мускуса и амбры. Девушка дружелюбно положила руку ему на плечо. От неожиданности мистер Лоу вздрогнул и удивленно посмотрел на Морин.

– Капитан?

– Мистер Лоу! Я верю в ваш талант и умение. Вы прекрасно проявили себя в бою и я… я верю вам. Убеждена, что через несколько дней этих воинов можно будет отличить от заправских матросов только по цвету кожи, да и то это будет нелегко. Оденьте их, научите орудовать саблей и пистолетами, отличать грот-мачту от бизань-мачты, и так далее. В общем, научите их всему, что знаете сами. Возможно, от их умения в будущем будет зависеть не только успех нашей операции, но и наша жизнь.

Говоря эти слова, Морин полностью преобразилась. Ее голос, звучавший в последнее время властно и резко, как удар хлыста, вдруг приобрел неведомую доселе мягкость и бархатистость. Теперь его звук больше напоминал журчание горного ручейка, укрывшегося где-то в тени столетних елей и сосен.

Мистер Лоу отшатнулся, продолжая с изумлением смотреть на Морин. Лицо девушки за считанные мгновения изменилось до неузнаваемости. Из уверенной в себе, преисполненной внутренней силы девушки с горделивой осанкой и надменным выражением на лице, которое служило ей защитной маской, Морин превратилась в нежное, чувственное создание, каким она и была до страшных событий своей жизни и каким все еще оставалась в душе. Ее лучистые глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, завораживающе светились в наступивших сумерках. Девичья фигурка, сочетавшая в себе изящество и грациозность, была так обворожительна в тот момент, что мистер Лоу почувствовал, что теряет почву под ногами. Странное трепетное чувство охватило все его существо. Он покраснел и, закашлявшись, смущенно ответил: