Наталия Орбенина - Адвокат чародейки Страница 46

– Маменька, маменька! Отчего вы больше не любите меня, как прежде?

– Что ты удумал, милый? – смутилась мать.

– Вы всех целуете, а меня – нет, и по голове не гладите, как прежде! – и мальчик заплакал, уткнувшись лицом в грудь матери.

– Бедное мое дитя, прости свою неразумную мать! Я люблю тебя, как прежде! – и она осыпала его нежными поцелуями.

Долгими ночами, лежа без сна в широкой постели, она без конца вспоминала свою жизнь с мужем и все пыталась найти в этом прошлом хоть что-нибудь, что дало бы ей намек на скрытую порочность его натуры. Нет: любовь тогда так ослепила ее, что она ничего не могла понимать и видеть правильно. Она негодовала на свекровь, так и не будучи до конца уверенной, знала ли та страшную тайну Анатоля. Ну, а о свекре и говорить нечего! Не бывало и дня, чтобы Таисия не проклинала его чудесное «просветление». После похорон стариков Боровицких, вконец измучившись, утомленная этими раздумьями, Таисия приняла решение и направилась к осиротевшей золовке. Нельзя сказать, что она уж очень любила сестру мужа, Таисии был не по душе резкий нрав Зинаиды. Но теперь, когда она приняла решение, только Зина могла ей помочь.

– Зина, я долго думала о том, что произошло между нашими семьями. – Таисия нервно прошлась по комнате. Зина сжалась в комок. – Теперь, когда с нами нет тех, кто знал эту гадкую правду, когда пресловутая Розалия изменилась так, что ее не признает никто, даже из близких ее знакомых, когда Желтовский еще сто раз поразмыслит, прежде чем обнародовать свое преступное соучастие… Словом, я решила для себя… Ничего не было, Зина! Ничего! Анатоль безгрешен! Наш брак – законен! Я искренне скорблю о его кончине. И дети должны вырасти, почитая память отца как достойного и благородного человека.

Зина, дрожа, слушала Таисию.

– Я так люблю его до сих пор! – Таисия остановилась и заломила руки. – Я прощаю его, прощаю его ради наших детей и буду молиться за упокой его души.

– Святая! Ты святая! – Зина подскочила и порывисто обняла невестку. – Храни тебя Господь!

– Поэтому я приняла решение, – продолжила Таисия более спокойным тоном, слегка обняв в ответ Зину. – Все должно вернуться в прежние рамки. Мы должны жить, как жили раньше, и ничто не должно напоминать нам об этих ужасных днях. Значит, тебе следует, как и было раньше, перебраться к нам. Но теперь уже – окончательно. Ты – сестра моего любимого покойного супруга, и я прошу тебя: живи с нами. С моими детьми. С его детьми.

Зина зарыдала. Она не могла найти слов для выражения своей безмерной благодарности. Когда слезы ее поутихли, Таисия – уже с улыбкой – произнесла:

– Наш траур будет долгим. Но мы не можем все время сидеть взаперти. Надо заказать для тебя несколько элегантных черных платьев, чтобы ты могла появляться на людях в достойном виде. Я не теряю надежды найти для тебя подходящую партию!

Глава 33

Странным и милым показался Желтовскому город Евпатория после большого, надменного, холодного Петербурга. Античная Керкинитида, средневековый Гезлев, а ныне – русский город Таврической губернии. Этот маленький южный город у самой кромки моря, с кривыми извилистыми улочками, побеленными домами и резными пузатыми балконами, увитыми виноградом, с турецкими банями, монастырем дервишей, со старинной мечетью Джума-Джами, с тонкого минарета которой доносились заунывные призывы муэдзина к молитве, – все напоминало ему восточные сказки, которые они с маменькой читали долгими зимними вечерами, когда он был еще мальчиком. Лавки, кофейни, пестро одетые торговцы, огромные арбузы и сочные помидоры. Теплый ветер с запахом водорослей. Незнакомые для северянина запахи и звуки. Количество курортников уже изрядно поубавилось, и высокий, опрятно одетый молодой господин в соломенной шляпе и светлом костюме неизменно вызывал у местных жителей живой интерес.

Сергей поселился в гостинице в центре города и каждый день проводил в, казалось бы, неспешных прогулках. Летний зной спал и уступил место спокойному бархатному теплу. Еще можно было нежиться на песке, плескаться в волнах, но вечерняя прохлада уже напоминала о том, что лето позади и все это – только его отголоски. Казалось, приехавший с севера молодой человек должен был бы каждый погожий денек употребить с толком. Однако же целью его было вовсе не возможность насытиться солнцем и морем, а выведать все, что только можно, о таинственно исчезнувшей Лии-Розалии. Так он теперь про себя ее называл.

Он разговаривал с людьми, внимательно вглядывался в лица прохожих и в один прекрасный день оказался около караимской кенаса. Из обрывочных слов следователя он понял, что Сердюков побывал здесь. Желтовский потоптался у ажурной железной решетки, потом решился и вошел во внутренний двор. Там он постоял, ожидая, пока молящиеся покинут кенаса, сначала – мужчины, следом за ними – и женщины, молившиеся отдельно, на втором этаже. Над головой вился виноград, образуя переплетением своей листвы и стеблей плотную крышу, прямо у его лица с нее свисали спелые фиолетовые грозди. За виноградным двором ему открылся мраморный дворик, где незнакомого посетителя и встретил газзан.

– Сударь, простите мое вторжение, я прибыл издалека, из Петербурга, и был бы чрезвычайно вам признателен, если бы вы соблаговолили уделить мне немного времени.

Газзан остановился и внимательно, даже настороженно посмотрел на посетителя. Желтовский представился и, стараясь говорить как можно более искренно, сообщил ему о том, что он ищет Лию Гирей, с которой приключилось несчастье. Да, он знает, что тут уже побывал полицейский, но он не полицейский, а адвокат. И ищет он эту несчастную женщину с одной целью – сделаться ее защитником, помочь ей добиться справедливости. При этом Желтовский развернул перед священнослужителем несколько петербургских газет, где подробно освещались его процессы, чтобы собеседник более явственно понял мотивы действий адвоката. Ибо было бы просто наивно с его стороны полагать, что его слава защитника людей, несправедливо униженных, несчастных, обездоленных, докатилась и до южных провинциальных губерний.

– Весьма вероятно, господин адвокат, что прибыли вы сюда именно с той благородной целью, о которой говорите. Но чего вы хотите от меня? Неужели вы думаете, что сия заблудшая душа может укрываться в нашем храме? – пожал плечами газзан.

– Нет, конечно же, нет! Я был бы вам очень признателен, если бы вы дали мне какой-то толчок, указали направление моих поисков. Я имею некоторое подозрение, что она укрылась именно в Крыму, да только искать здесь ее – все равно что иголку в стогу сена.

– Несомненно, вы правы. Мне остается только поверить вам и положиться на ваше благородство, что вы не обманываете меня и действительно желаете помочь несчастной девице Гирей.