Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца Страница 48

Не дожидаясь моего ответа, он вошел в подъезд, мне осталось только за ним последовать. Сдвинув ногой коврик, лежавший у двери, и обнаружив под ним ключ, Берсеньев тяжко вздохнул, поднял ключ с пола и протянул мне.

— Может, на время оставишь свои милые привычки?

— Держать его здесь гораздо удобнее, чем таскать с собой, — оправдание в свете последних событий звучало не особенно убедительно. Берсеньеву оно толковым точно не показалось, он легонько постучал со гнутым пальцем по моему лбу и с усмешкой произнес:

— Таскай его на шее, привязав ленточкой. Сойдет за оригинальное украшение.

Я открыла дверь, Берсеньев шагнул в квартиру первым, прогулялся не спеша, заглянув в комнату, кухню и ванную, туалет тоже не оставил без внимания.

— Порядок, — произнес весело. — Без нужды из квартиры не выходишь, дверь никому не открываешь. В общем, объявляю осадное положение. Завтра часов в пять позвоню, и начнем игру в сыщики.

— Значит, для тебя это игра? — не смогла я удержаться от замечания.

— Не стоит относиться к жизни чересчур серьезно, — ответил он и наконец-то удалился.

Утром я отправилась к Агатке в больницу, меня так и подмывало рассказать о внезапном появлении Берсеньева, а еще больше о его желании поучаствовать в расследовании. У сестрицы этот факт может вызвать волнение, а волноваться ей сейчас противопоказано. В общем, о Берсеньеве я промолчала и всячески избегала разговоров о Юдиной, Багрянском-старшем и ее школьном друге. Агатка, конечно, без вопросов обойтись не могла, я чесала ухо, отвечала невразумительно, чем, должно быть, здорово ее раздражала.

— Без меня никуда лезть не смей, — на всякий случай пригрозила она.

— Да я и раньше никуда не лезла, — ответила я с обидой.

Берсеньев не шел из головы. Конечно, святые чувства бывают свойственны даже мерзавцам, но соглашаться с его объяснениями я не спешила, заподозрив в коварных намерениях. Вот и жалела, что не могу посоветоваться с сестрой. В такие минуты хорошо понимаешь смысл пословицы «Один в поле не воин». Заниматься расследованием, которое может быть опасным, на пару с таким типом затея откровенно глупая, но ничего умнее в голову не приходило. «Поживем — увидим», — мысленно утешила я себя, имея в виду наш шаткий союз. От того, что Берсеньев рядом, может быть существенная польза, в конце концов, выяснится, зачем ему расследование понадобилось.

Под диктовку сестрицы я написала список неотложных дел (к расследованию они отношения не имели) и, воодушевленная напутствием «теперь это твоя забота», покинув палату, прямиком направилась в контору.

Немногочисленные сотрудники смотрели на меня как на главу семейного предприятия, что вызвало легкое замешательство и даже трепет от непосильного бремени на моих плечах. Робкие возражения на сей счет во внимание не были приняты. Я вновь вспомнила о родном участке, с любовью и нежностью, и с тяжким вздохом включилась в процесс.

Ближе к пяти я пребывала в отчаянии, дел не становилось меньше, они имели свойство множиться и разрастаться, и конца этому не предвиделось. Звонок Берсеньева вызвал легкий шок, время в трудах праведных пролетело незаметно, впервые за долгие годы я пожалела, что в сутках всего двадцать четыре часа.

— Чем занимаешься? — весело спросил он.

— Пытаюсь понять, чем очень важные дела отличаются от тех, что подождут. Сестрица велела выстраивать приоритеты. Наверное, самое главное в жизни я, как всегда, пропустила.

— Не беда, — отмахнулся Сергей Львович. — Если что-то нельзя сделать завтра — значит, делать это и вовсе ни к чему. — Поразмышляв немного, я смогли усмотреть в его замечании признак гениальности. Ну что, полегчало? — проявил он интерес, выждав минуту.

— Значительно, — ответила я.

— Видишь, как все просто. Заеду через полчаса. На моем столе возникла очередная кипа бумаг, а я, широко улыбнувшись, сказала обретавшейся по соседству сотруднице:

— Нельзя объять необъятное. — И припустилась в приемную, схватила пальто и намылилась к выходу, стараясь не обращать внимания на гневные вопли Агаткиной секретарши. — Не вноси в ряды паники, ― посоветовала я ей на прощание. Потопталась немного у подъезда, бормоча под нос: — Завтра будет лучше, чем вчера. — И тут заметила машину Берсеньева.

Лихо развернувшись, она остановилась в трех шагах от меня, а я полезла в салон, успев за несколько минут ожидания продрогнуть до костей.

— Трудовые подвиги тебе не даются, — взглянув на меня, хмыкнул Сергей Львович.

— Я стараюсь, — ответила я с обидой. — Но будущее видится туманно.

— Уверен, твоя старательность будет оценена по достоинству. И моя тоже. У подруги Юдиной салон красоты на улице Левитана. Предлагаю туда наведаться.

— Поехали, — согласилась я, нарушая сестрицыны директивы, при этом ничего полезного узнать не ожидая. С какой стати подруге Юдиной с нами откровенничать? У Берсеньева, судя по всему, никаких сомнений на этот счет не возникло. То ли рассчитывал на свое несокрушимое обаяние, то ли уверенность подкреплялась иными соображениями, которыми делиться со мной он не спешил.

Салон располагался на втором этаже бизнес-центра. Внушительная дверь с вывеской, рядом звонок. Покосившись на Берсеньева, который со скучающим видом замер рядом, я позвонила, дверь открылась, и мы оказались в довольно тесном помещении.

За стойкой замерла девушка лет двадцати пяти, кукольное личико и аккуратная прическа. Рядом с ней женщина средних лет в ярко-малиновом платье стояла, склонившись к монитору компьютера, но при нашем появлении вскинула голову, и я узнала ту самую Ольгу, с которой разговаривала на похоронах Юдиной.

В первый момент она не обратила на меня внимания, всецело сосредоточившись на Берсеньеве.

— Сергей Львович, — сказала скорее с удивлением. — Рада вас видеть.

— Взаимно, — ответил он, оглядываясь с таким видом, точно гадал, как мог оказаться в подобном месте.

Тут хозяйка перевела взгляд на меня и едва заметно нахмурилась.

— Мы ведь знакомы?

— Да, — кивнула я, заподозрив, что моему появлению совсем не рады.

— Это моя девушка, — заявил Берсеньев. — У нас возникло непреодолимое желание заглянуть в ваш салон. Не могу сказать, что время самое подходящее, но женским слабостям надо потакать.

Ольга, смеясь, вышла из-за стойки.

— Вашей девушке повезло. Немногие мужчины думают так же. У нас большой выбор процедур, ― продолжила она. — Пока Наташа все расскажет вашей подруге, я угощу вас кофе.

Берсеньев сказал мне:

— Не увлекайся, милая. — И отправился вслед за ней.