Юлия Шилова - Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины Страница 48

Сделав несколько толчков, султан бурно кончил и, слегка укусив меня за шею, потянулся за своим халатом.

В тот момент, когда он уходил из спальни, я проводила его сонным взглядом. Вот уже две ночи подряд мы не сказали друг другу ни слова. Восточные мужчины любят, когда женщина молчит, а еще больше они любят, когда женщина стонет. Наверное, султан никогда не остается с женщиной до утра и не позволит ей уснуть рядом. Оно и понятно… Я где-то слышала, что все независимые люди любят спать отдельно.

Мужчина редко остается у своей любовницы, и самостоятельная, успешная, реально стоящая на ногах деловая женщина редко оставляет у себя любовника на ночь. Потому что тот, кто по-настоящему независим и свободен, любит развалиться на широкой кровати один и он против любого посягательства на свою личную жизнь.

…На следующий день я сидела вместе с Зией у моря, смотрела на волны и рассказывала, что когда-то мы с мужем хотели купить хорошую дачу, чтобы вывозить на природу детей. И дача эта непременно должна была находиться у воды, чтобы днем мы могли вдоволь накупаться, наловить рыбы, пожарить с друзьями шашлык… А по ночам, уложив детей спать, мы бы обязательно сидели на берегу и рассуждали, как все-таки тяжело жить человеку одному и как же нам повезло, что нас минула чаша сия…

Зия внимательно меня слушал, кивал и кидал в волны маленькие камушки. Он говорил, что море его успокаивает, улучшает настроение. А еще добавил, что в жизни нет ничего вечного… Вообще ничего… Все проходит, все течет, все изменяется… Вот только вода. Вода, она вечная. Она навсегда…

Зия сказал, что у меня очень печальные глаза и что я очень переживаю из-за своего прошлого, настоящего и будущего. Он сказал, что я не должна думать о будущем, а должна жить сегодняшним днем, а завтра будет то, что будет. Все мы ходим под богом… И еще…

Я смотрела на Зию, с интересом его слушала и думала о том, что ему все равно меня не понять, потому что он человек из другого мира. У него другой образ жизни, другой уклад и совершенно другие понятия. Мне было трудно заставить Зию размышлять, что ему несвойственно. Зия говорил, что учит русский язык и мечтает побывать в России. Он понимал, что все мое спокойствие мнимое, что с каждым днем, проведенным в гареме, я впадаю в самую настоящую депрессию, что мои нервы — как натянутые канаты.

Он смотрел мне в глаза и ясно видел, что все мое спокойствие — это просто проявление моей внутренней силы.

…Жизнь в гареме текла своим чередом, спокойная, комфортная, и мне по большому счету было не на что жаловаться. Здесь было очень даже приятно жить, но только недолго… Одиночество и тоска по родине, по своей жизни, по близким одолевали так сильно, что выбивали из ежедневного ритма, доводя меня до состояния, близкого к помешательству.

Султан приглашал меня к себе еще несколько раз и после каждой встречи перед уходом клал на постель изысканные и дорогие украшения.

Зия приходил ко мне в комнату по вечерам на пару часов и даже раздобыл для меня где-то русские книжки наших классиков. Он просил меня читать ему вслух, и я с превеликим удовольствием читала Тургенева и Гоголя. Зия слушал меня, открыв рот. Он сказал, что ему нравится, как я читаю, да и не только читаю… Ему нравится во мне все без исключений.

Иногда, когда я совсем впадала в отчаяние и понимала, что душа просто жаждет конфликта, я старалась задеть Зию как можно больнее, обидеть его. Но с Зией было невозможно конфликтовать, потому что если на свете и есть бесконфликтные люди, то Зия был одним из них. Он был невозмутим и слишком ко мне доброжелателен. Я не могла ему сказать что-то резкое, а даже если и говорила, то тут же жалела о сказанном. Зия уверял меня, что сейчас у меня нет повода для волнений, потому что месяц на исходе, а это значит, что скоро закончится мой контракт и я поеду домой. Обычно, когда он говорил эту фразу, то всегда опускал глаза, и я понимала, что при мысли, что скоро я могу покинуть гарем, он становился глубоко несчастным.

И все же у меня были какие то дурные предчувствия. Временами казалось, что все слишком хорошо, безоблачно и чересчур просто. Даже у сказок бывают плохие концы. А это не сказка. Это жизнь…

В один из обычных вечеров мы сидели у меня в комнате у окна и рассуждали о фатализме.

Я говорила, что верю в судьбу и считаю, что ее нельзя изменить, что мы ничего не придумываем, ничего не меняем, мы только делаем то, что нам предначертано судьбой. Вернее, даже не делаем, а выполняем.

Зия имел другую точку зрения. Он утверждал, что каждый человек сам строит свою судьбу и меняет ее именно в ту сторону, какую считает нужной. Он считал, что судьбу можно обмануть и что при желании можно уйти от плохого… Мы не сходились в едином мнении, потому что я все же считала, что поменять ничего нельзя, можно лишь с достоинством вынести то, что дает судьба.

Я была фаталисткой до мозга костей и даже не верила в случайности, потому что любые случайности я считала закономерностями…

Глава 15

Положенный месяц тянулся долго, и все же он подошел к концу. От жуткой ностальгии меня спасал только евнух Зия, который, как мне казалось, знал обо мне все. Он мог часами слушать про бегство неверного Костика, про моих детей, что сына надо перевести в другую школу, и про то, как я распоряжусь заработанными деньгами. Я рассказала ему о Нике, о Ленке, как я вынашиваю план мести Владимиру. Да и не только Владимиру, а всем мужчинам, потому что времена, когда я жила ради мужчины, прошли безвозвратно.

За день до назначенного срока Зия принес в мою комнату бутылку отменного вина, чем привел меня в дикий, неописуемый восторг. Мы пили вино, чокались и наслаждались последними часами наедине друг с другом.

— Зия, если будешь в Москве, обязательно приезжай. Я оставлю тебе адрес.

— Я буду сильно переживать, — сказал Зия сердечно и взял меня за руку. — Я никогда не видел девушка верх совершенства, как ты.

— Да какой же я верх совершенства? Я обыкновенная женщина, вот вернусь домой и стану совсем другой. Я больше никогда в жизни не буду такой, как раньше.

— А какой ты будешь?

— Я больше никогда не буду любить, мужчин я имею в виду. Я не буду любить, не буду терять… Я накажу того, кто обманом отправил меня в Турцию. Я обязательно отомщу. Я пообещала это своей подруге. Буду жить только для себя и для детей, и ничего другого для меня просто не существует. Только теперь, после того как от меня ушел муж, погибла подруга, я поняла, в чем смысл жизни.

— В чем смысл жизни?

— Смысл жизни в отсутствии всякого смысла.

Зия допил бокал до дна и слегка прищурился: