Светлана Дениженко - Рыжим всегда везёт Страница 5

Слишком будничным показался её тон. Я огляделась. Ира рассматривала себя в зеркало, Марина набирала чей-то номер на мобильном.

«Странно, как это девчонки не захмелели от всего выпитого нами. Может быть, у них есть опыт?» – подумала между делом, поднимаясь из-за столика.

– Ты куда? – поинтересовалась Ира, подкрашивая губы.

– Т-танцева-ать, – проговорила я, отмечая, что язык почему-то стал заплетаться, а пол под ногами вдруг стал шатким, как палуба.

– О, мать, стой! – Наташа преградила мне путь и, схватив в охапку, почти силком усадила на диванчик, – Оттанцевалась ты на сегодня…

Я попробовала сопротивляться. Что-то там говорила насчет совершеннолетия и что сама могу за себя решать. Впрочем, последние свои слова и действия помню с трудом. Все плыло перед глазами по кругу, а конь на нашем столике вдруг ожил и теперь скалился в довольной улыбке да громко ржал. По-моему, я даже попыталась за ним повторить.

– Девчонки, хватайте Надьку, Антон через пять минут подъедет. Пойдемте-ка, на воздух, – послышался откуда-то издалека голос Марины. – С чего это её так развезло?

– Дак она, – это уже Наташа, – налила мартини в стакан с водкой, блин! Я предупредить не успела. Мой ухажер поставил, когда танцевали…

– И что? – ввинтился в мозг звонкий голос Иры, вызывая непередаваемые ощущения, – Она выпила?

– Ага. Залпом!

Дальше я, кажется, что-то пыталась возразить, но на полуслове отключилась. Очнулась уже в машине от того, что кто-то настойчиво пытался меня растормошить.

– Надя! Адрес назови!

– Надя, где ты живешь?!

– Надя, адрес! – вразнобой раздавались голоса в моей голове.

– Т-там! – отмахнулась я ото всех сразу.

Мне жутко хотелось спать, а еще, чтобы меня не трогали. Проваливаясь в пустоту, я услышала вопрос, который озадачил меня не хуже того, кто его задавал:

– Так и куда её везти?!

– До-мой! – ответила кому-то непонятливому и вновь отключилась от окружающего мира.

Глава 3

Тягостное чувство не то досады, не то разочарования сменилось мимолетным падением, послышались резкие звуки, в полуприкрытых глазах замелькали яркие всполохи, а потом полная тишина и тьма такая, будто сидишь на дне глубокой ямы, которая закрыта плотной крышкой. С одной стороны – хорошо. Никто не беспокоит, ничто не тревожит. С другой – жутко. Томит надоедливая мысль: «Вдруг это навсегда?»

Отмахиваюсь от нее. Я знаю, что всё пройдет. И паника постепенно отпускает. Сны без сновидений – редко, но случались в моей жизни.

Пробуждаясь, услышала легкое поскрипывание половиц, затем бабушкин голос, немного забытый, но очень родной.

– Вставай, Наденька. Идем, погуляем. Чудесная погода нынче…

Просыпаться совсем не хотелось. Голова раскалывалась от пульсирующей боли, но я послушно зевнула, открыла глаза. И слегка опешила: где это я? Место моего пребывания меньше всего напоминало бабушкину горницу.

Утро, правда, выдалось солнечным. Я зажмурилась, а потом уставилась на высокий светлый потолок, по которому резвились солнечные зайцы. Он не шел ни в какое сравнение с тем, что был в моей квартире – серым и давно требующим побелки.

Через чуть распахнутое окно проникал прохладный ветерок и перебирал темно-синие, с легким орнаментом по краю, занавески.

Тахта подо мной слегка заскрипела, когда я попробовала сесть. Голова закружилась, а к горлу подступил тошнотворный ком.

«Блин! Меня же сейчас стошнит!» – панически подумала, соскакивая с постели. Ухватилась за стену, чтобы не упасть, так как комната расплывалась кругами. Я постаралась как можно быстрее найти в чужой квартире унитаз. К счастью, долго идти не пришлось. Выглянув в коридор, быстро сообразила, что в одной из дверей напротив меня должно быть искомое. И не ошиблась. Поговорив по душам с «Ихтиандром», поняла, что выпила вчера лишнего и стало стыдно за себя. И еще очень хотелось узнать: где, вернее, у кого все-таки нахожусь? Оторвала туалетную бумагу, вытерла лицо, смыла за собой и, поднявшись на дрожащие ноги, выглянула в коридор. Откуда-то доносился незнакомый голос. Чуть хрипловатый, но все-таки женский. По звуку закипающего чайника, поняла, что разговаривают на кухне.

На цыпочках я прокралась к ванной, включила свет и ужаснулась своему отражению. Нечто бледно-зеленое, взлохмаченное, с кругами под глазами выглядывало на меня из зазеркалья.

– Ой, мамочки… – произнесло оно со мной в один голос.

И все сомнения отпали. Этим чучелом была я.

Умывшись ледяной водой, согнала с себя сон, правда, головная боль отчего-то только усилилась. Вздохнув, я пригладила топорщащиеся во все стороны волосы, решила еще раз взглянуть в зеркало. Впрочем, отражение почти не изменилось. Чем привело меня в ужас: «Мне ведь на работу собираться надо!» От одной мысли, что приду в таком виде – захотелось провалиться сквозь землю. Моя одежда была порядком измята. Некто, приютивший меня на ночь, наверное, не решился переодеть свою гостью. С одной стороны, может быть, это и к лучшему. С другой – в таком виде нельзя появиться даже на лестничной клетке, чтобы вынести мусор. Соседи примут за бомжа, не иначе.

Я вышла из ванной и направилась в сторону доносившегося до меня голоса. Хотелось отблагодарить хозяина (или хозяйку) за приют, да попрощаться. Нужно было заехать домой, и потом что-нибудь придумать в оправдание для начальства. За прогул меня явно никто по головке не погладит, но идти сегодня в офис – очень не хотелось.

– Да-да, хорошо! Всех целую! До завтра, – услышала все тот же неизвестный голос и, приоткрыв кухонную дверь, хотела было поздороваться, но опешила.

– А-а-а! А-а-а-а-а-а!! – заголосила я что было мочи и отступила на шаг назад, пытаясь найти рукой что-нибудь тяжелое, чтобы швырнуть в это вылупившееся на меня чудовище и орущее вместе со мной в один голос.

Некто или нечто зелёномордое, в красных пупырышках, в розовом халате и разноцветных бигудях вызвало не то что страх, а ужас в моем больном воображении.

Инопланетянка вдруг замолчала, и рявкнула на меня с укором в голосе:

– Надька – сука! Ты чего орешь? Ошалела что ли? Так и до инфаркта недолго! – она схватилась за сердце, – Напугала, блин, до мурашек!

– Марина?! – я тоже замолчала и, оглядывая изменившуюся до неузнаваемости подругу, спросила, – А ты чего позеленела?

– Поживешь с моё – квакать научишься! – ехидно ответила она и вдруг захохотала.

Я, схватившись за живот, присела рядом с ней, не удерживая истерический смех…

– Блин, я шла тебя будить, а ты тут орешь, как полоумная! – сквозь смех ответила она, – Я все утро тебя отмазываю на работе, а ты тут подкрадываешься…

– Прости, Марин… не узнала, – хихикнула я, – у тебя такой вид!

– На себя посмотри, – буркнула Марина. – Я и тебе приготовила маску для лица из водорослей и лесных ягод. Садись, сейчас из тебя человека делать буду.

Спустя десять минут, я стала копией подруги, вернее, зелёномордого чудовища. Теперь нас было двое. И позвонившая в дверь соседка, которая якобы пришла за солью, побледнев сказала, что зайдет попозже.

Марина закрыла за ней дверь и, оглянувшись на меня, удивленно проговорила:

– Странно, и чего все пугаются? По-моему, очень даже симпатично. Главное, эффект потом такой – будто заново родилась! Идем смывать!

Еще минут через пятнадцать я, действительно, приняла человеческий вид и, глядя на себя в зеркало, больше не хотелось – ни вопить, ни хмуриться. Вполне себе получилось симпатичное личико.

– Вот! Что я тебе говорила! – Марина светилась счастьем. Потом посмотрела на часы, – О! Давай допивай кофе и вперед. Через полчаса ты должна быть в офисе.

Благодаря стараниям подруги, я чувствовала себя теперь совсем даже неплохо. Анти-похмелин, контрастный душ, маска для лица и крепкий кофе – сделали-таки из меня человека. Марина подобрала мне блузку из своего гардероба и юбку, которая оказалась немного широкой мне в поясе, но мы решили проблему с помощью симпатичного ремешка. Затянув его на мне, чуть присборили юбку – вышло вполне прилично.

– Значит так: вот, держи мой талончик. Ты была сегодня у стоматолога. Я сказала всем, что будешь к одиннадцати, так что у тебя ровно пятнадцать минут, чтобы добраться до офиса – инструктировала меня Марина в прихожей, пока я подкрашивала губы, – Если спросят – кто лечил, ответишь – крупный дядька, с еврейской фамилией. Фамилию ты не помнишь. Поняла?

– Почему не помню? – возразила я. – Память у меня хорошая.

– Да я сама запомнила её со второй попытки – Цымпельман Эдуард Альбертович – запомнишь?

– Цымпельмен…

– Ман! Цымпельман! – улыбнулась Марина, – Я же говорила. Но, если не запомнишь – не беда, скажешь как-нибудь. Кукушкина тоже ходит в ту поликлинику, проверит ведь, зараза. Специально спросит. Талончик ей покажешь, я там единицу, на четверку исправила, но вроде незаметно.

– Хорошо, Марин. Спасибо!

– Да, ладно тебе. Беги, а то опоздаешь! – подруга обняла меня, чмокнула в щеку и вытолкнула за дверь, – Остановка возле дома, автобус восьмой или одиннадцатый. Ехать – пять минут! Удачи!