Татьяна Тронина - Интриганка Страница 5

Значит, все-таки получилось… На одну ночь этот красавец – ее? Хотя, если быть до конца перед собой честной, в последнее мгновение перед тем, как ответить на поцелуй Луки, Зоя хотела его оттолкнуть. Машинально, по привычке. Просто потому, что крепко сидело в сознании – неправильно, глупо, неприлично затевать интрижку с первым встречным в первые же часы знакомства.

Но Зоя, всю жизнь отрицавшая неразумные поступки, с трудом переломила себя и все-таки нашла в себе силы не оттолкнуть Луку. Лишь вздрогнула всем телом, подняла руки и… обняла мужчину, стоявшего перед ней.

Потому что слишком долго была одна. Потому что, оказывается, трудно противиться обаянию красивого мужчины. Хоть и принято считать, что красота для мужчины не главное, но, боже мой, какое это счастье – прикасаться к красивому. Невозможно, невозможно противиться Красоте, нельзя ею не восхищаться – если еще живая, еще способна радоваться малиновому рассвету, ясному ночному небу, плеску морских волн, ветру, заплутавшему в молодой майской листве… и красивому мужскому телу. Ведь все это – сама природа. Диво дивное, бескорыстный дар свыше.

Дар, подарок. Всего на одну ночь. На несколько часов. Но и то хорошо! Кто надеется провести всю жизнь в сплошном счастье, не способен ценить яркие мгновения.

А Зоя – была способна. Вернее, она заставила себя, поскольку на долгую счастливую жизнь с прекрасным мужем уже не рассчитывала.

Она обнимала Луку во время поцелуя и чувствовала под рубашкой его тело – все мышцы, поименно (а как иначе, она скульптор, наизусть названия мышц знала), чувствовала их объем и пропорции, то, как они перекатываются под кожей, их гладкую, звонкую твердость.

Лука перехватил Зою, прижал ее к себе сильнее. В этот момент она приоткрыла глаза и увидела его лицо – близко, совсем близко. Широкие брови, сомкнутые ресницы, абрис скул… Красивое мужское лицо.

Лука чуть отстранил Зою, быстро, ловко снял с нее свитер, затем жестом фокусника стянул с нее джинсы и бросил в сторону. Туда же полетело и Зоино белье.

Она стояла перед ним обнаженная и старалась заглушить в себе стыд. Уж она-то не столь совершенна, как ее партнер… Не толстая – и на том спасибо.

Наверное, надо было ей раздеть Луку, но Зоя, неискушенная, замешкалась. Тот сам скинул с себя одежду, как-то незаметно ловко и быстро.

Там, под одеждой, ничего нового для Зои не пряталось – она знала, каким окажется тело Луки. Вообще, это была ее дурацкая особенность – видеть людей голыми, без одежды. Опять же, профессиональное… Но все равно она восхитилась.

Прекрасен, как бог.

Опять поцелуи, сплетение рук… Лука подхватил Зою, чуть подтолкнул вверх, назад… Она не заметила, как оказалась на кровати, Лука склонился над ней.

– Послушай, а… а как же… – в последний момент спохватилась она.

– Да, я знаю, – между пальцев Луки зашуршал квадратик фольги. Точно, он – фокусник!

Прелюдия не длилась слишком долго, поскольку и Зоя, и Лука хорошо знали, чего хотят.

Стиснув зубы, чуть приоткрыв глаза, Зоя наблюдала за Лукой. Как тот разорвал фольгу, как сделал все необходимое, опустился к ней.

Она вздохнула нетерпеливо и сразу, с первых мгновений, почувствовала себя наконец счастливой. Такой же восторг, такое же изумление – неужели получилось?! Словно Зоя выиграла в лотерею миллион. Миллион долларов, конечно.

Она с первого мгновения напомнила ему кошку, которая жила когда-то у деда при столярной мастерской.

У той кошки была темно-темно-серая, синевато-пепельная, шерсть. И белые маленькие носочки на лапках, и белые усы, и белые волоски над серо-голубыми глазами, и маленькое белое пятнышко на лбу.

Конечно, у Зои никаких белых усов и пятен не наблюдалось, но волосы своим оттенком напомнили вдруг Луке масть дедовой кошки. Они, довольно длинные, небрежно сплетенные в косу, перекинутую на плечо, имели как раз тот густо-сине-серый, пепельный, сизый оттенок, что и шерсть дедовой кошки. А отдельные тонкие белые прядки в косе Зои – начинающейся седины – довершали цепочку ассоциаций.

Да! Глаза у Зои тоже какие-то серовато-голубые или светло-голубые…

Не рано ли она седеть начала? И почему не красится?

Но, надо признать, лицо Зои при этом выглядело совсем юным, без единой морщинки. Лицо школьной скромницы, ябеды, сплетницы, отличницы, вредины.

Сама Зоя – высокая, с довольно широкими плечами, а ноги как у спортсменки, занимающейся конькобежным спортом – длинные, мощные.

Одета – в мешковатые джинсы, сверху – растянутый тонкий свитер бежевого цвета. Оно, конечно, понятно, что это домашняя одежда… Но все-таки дома женщина тоже должна выглядеть роскошно!

И зовут ее как-то… старомодно. Конечно, и у Луки имя не самое современное, да и мода сейчас на старину, но имя хозяйки дома отчетливо отдавало нафталином, рыбьим жиром, подгорелыми котлетами… коммунальной кухней 30-х годов двадцатого века! Когда этих Зоек, Раек и Клавок несть числа – рабфаковок в красных косынках и пролетарских матрон – толпилось возле примусов…

Не понравилась. Совсем не понравилась.

Она и не должна была нравиться Луке, эта незнакомая женщина, но Зоя как-то особо ему не понравилась.

Тем более после того, как он почти два часа замерзал под ее воротами.

У таких людей, как Зоя, говорят, зимой снега не выпросишь. Жадная, подозрительная. Неприятные качества, особенно в женщине. И только когда Лука уже начал концы отдавать на морозе, в снегу, в заледеневшем авто – только тогда соизволила его впустить.

И дом ее – основательный, большой, крепкий, добротный, откровенно очень недешевый, но совершенно неизящный – тоже не понравился Луке. Это не дом – это конюшня, манеж.

Хозяйка дома явно не обрадовалась незваному гостю. Да, потом, убедившись, что Лука – не разбойник с улицы, Зоя повела себя более-менее приветливо, но все равно какой-то неприятный осадок от общения с ней…

Когда они разговорились под коньяк, выяснилось, что у Зои к тому же какие-то деревенские, куркульские жизненные принципы. Тоже из серии – моя хата с краю, ничего не знаю. И – своя рубашка ближе к телу. Дружба дружбой, а табачок врозь – вот еще… Она потом это все подробно расписала, взгляды свои, особенно о своем отношении к дружбе.

Наверное, потому она одна, никто с ней не может ужиться.

Вот люди странные. Живут, не желая меняться, расти – словно в коконе своих принципов – несчастные, упрямые, зато на своих позициях! Она ведь явно не особо счастливая, эта Зоя, ведь глаза – все те же кошачьи, недоверчивые. Приглядывается, принюхивается к чужаку, все подвоха ждет…

«Да не будет тебе подвоха, нет! Я не злодей, не маньяк, неужели ты не видишь, я обычный человек!» – усмехаясь, думал Лука, беседуя с хозяйкой дома.