Брэм Стокер - Врата жизни Страница 5

Мисс Роули тоже нечасто замечала за девочкой поступки, которые заслуживали осуждения. Она тщательно подбирала для подопечной гувернанток, время от времени проверяя, как идут дела с обучением Маргарет. Девочка проявляла такую искреннюю радость и доверие, что сердце Летиции таяло, а на незначительные промахи или ошибки не хотелось обращать внимания.

Однако проходило время – и очередная гувернантка в слезах отказывалась от места, несмотря на хорошую оплату и расположение нанимателей. Приходилось искать замену, но история повторялась. И все же Стивен неизменно выражала «тетушке» самую нежную любовь и привязанность, так что той не хватало духа разбираться с причинами ухода гувернанток всерьез. Девочка брала одинокую и не имевшую собственных детей женщину за руку, крепко сжимала пальчики, и любые вопросы и возможные упреки исчезали, не успев родиться.

А уж как Маргарет любила отца! Какой нежной была с ним! Несмотря на то что во многом она усвоила ухватки типичного мальчика, женское умение брать свое лаской и добротой проявилось у нее с юных лет.

Когда в семье один-единственный ребенок, трудности с его обучением не редкость. Ведь истинное образование мы получаем не из рассказанного учителем, а из собственного опыта и наблюдений, из взаимодействия с другими детьми, из подражания старшим товарищам, не слишком опережающим нас по возрасту. Дети лучше всего учатся друг у друга, естественным образом, а не в результате принуждения. Между братьями и сестрами устанавливается особая связь, более тесная и важная, чем между друзьями по играм, а потом, во взрослой жизни, этот драгоценный опыт общения неизменно оказывается полезным. У маленькой Стивен не было шанса приобретать разум у ровесников. Она получала много, щедро, но принимала это без труда и без особой благодарности – любые дары казались ей чем-то само собой разумеющимся. Она чувствовала себя очень значимой персоной, своего рода центром мира. Дети окрестных фермеров, с которыми она изредка играла, испытывали трепет перед большим домом, так что не могли вести себя свободно. Они не были на равных с дочерью сквайра, так как успели усвоить уроки почтительности. Дети соседей-дворян были малочисленны, да и жили слишком далеко, чтобы стать для Стивен настоящими друзьями. Изредка Стивен встречала их в Норчестере, в обществе, где положено было демонстрировать благонравие, а искреннее веселье и простые игры не допускались. В итоге она не могла столкнуться с противодействием, с отказом подчиняться ее прихотям. Некому было сказать ей «нет» или поставить ее на место, когда девочка переходила границы.

Итак, Стивен училась читать Книгу Жизни, но доступны ей были далеко не все страницы. К шести годам, несмотря на всю любовь и заботу близких, несмотря на мастерство учителей, она приобрела весьма своеобразный и не вполне адекватный опыт столкновения с миром. Все и всё в Норманстенде было к ее услугам. Ее научили благотворительности, и она охотно оделяла помощью больных и нуждающихся, вызывая у многих искреннее умиление. Летиция убедила ее, что давать – намного благороднее, чем получать дары. Но что означало «давать» для маленькой девочки? Отдать то, что дорого ей самой, совершить жертвенный поступок, отказать себе в чем-то… об этом она не имела понятия. Добрая и отзывчивая душа, порывистый характер располагали к ней даже посторонних людей. Однако эти же свойства порой мешали ее воспитателям увидеть таящиеся опасности. Казалось, прелестный ребенок просто не нуждается ни в ограничениях, ни в корректировке поведения.

Глава III. Гарольд

У сквайра Норманна был друг-священник, чей приход в Карстоне находился в тридцати милях от Норманстенда. Не великое расстояние для поездки по железной дороге, но в конном экипаже – это настоящее путешествие. И все же друзья находили время для встреч и воспоминаний о давних университетских годах. Сквайр Норманн и преподобный Эн-Вульф закончили Тринити-колледж в Кембридже, их дружба зародилась еще в те годы и выдержала испытание временем. Когда Гарольд Эн-Вульф приступил к служению в заводском городке в Центральных графствах, Норманн похлопотал о том, чтобы его товарищ получил должность ректора. Эн-Вульф был обременен делами, так что встречи друзей случались не часто. Усердие и авторитет ученого обеспечили преподобному возможность взять несколько частных учеников, которых он готовил к высшей школе. Когда удавалось освободиться, доктор Эн-Вульф спешил в Норманстенд, а сквайр время от времени навещал его, обычно приезжая на один день. Потом преподобный женился, у него родился сын, и семья сделала его гораздо большим домоседом. Однако когда ребенку исполнилось всего два года, миссис Эн-Вульф погибла в железнодорожной аварии, и сквайр Норманн приложил все силы, чтобы поддержать потрясенного и раздавленного горем друга, предложив ему лучший из даров – искреннее внимание и сочувствие. Потом наступил период, когда сам сквайр вступил в брак и погрузился в семейные дела, и тут уже ему потребовалось понимание и поддержка старого друга. А потом случилась новая беда, и Эн-Вульф прибыл в Норчестер, чтобы помочь с организацией похорон жены сквайра. После этого Норманн замкнулся и практически прекратил старую дружбу, и несколько лет друзья не встречались. Когда Стивен немного подросла, сквайр захотел восстановить прежние связи с миром, а поскольку он не решался и на день оставить дочку одну, без его личного присмотра, ему показалось разумным не отправляться в путешествие, а пригласить старого друга к себе в гости. Примерно через неделю Эн-Вульф появился в Норманстенде. Мужчины нашли друг друга немало изменившимися, но былая привязанность не была утрачена после долгого перерыва и тяжких переживаний.

Маленькая Стивен очаровала преподобного. Изящество и красота девочки, приветливая манера общения были бесспорными, а ей самой было интересно пробовать силу обаяния на новом человеке. Кроме того, ректор рассказал ей о весьма любопытной персоне – своем сыне. Слова эти сперва вызвали интерес, а потом настоящее восхищение. Она задавала множество вопросов, а благодарный ректор с радостью говорил о любимом мальчике. По словам преподобного, сын его был крупным и сильным, быстро бегал и отлично плавал, играл в крикет и футбол лучше всех ровесников. Глядя в светящиеся восторгом темные глаза девочки, он испытывал прилив энтузиазма, сердце одинокого отца таяло от счастья – внезапно он нашел кого-то, искренне увлеченного его разговорами о сыне. А другой отец был в упоении от того, что его дочь так взволнована и рада. Тем более что ему была симпатична сама мысль, что ей интересно слушать про крикет, футбол и прочие «мальчиковые» игры. Он одобрительно кивал, убежденный в правильном направлении ее мыслей.