Энн Стюарт - Надменный любовник Страница 5

«Кроме того, никто из них не заработал этих денег», — подумала Джессамин с усмешкой. Они получили их по наследству, как получила бы свои деньги и Джессамин, если бы ее отец не разорился. И, хотя он и мог считать, что она оказалась здесь обманным путем, у нее на уме не было ничего дурного. Конечно, если бы она гаданиями на картах в обществе могла обеспечить своей небольшой семье доход, в его подозрениях был бы хоть какой-то смысл.

Однако с ее стороны было глупо ругать себя за свою работу. Джессамин не сомневалась в том, что, помогая полиции в розыске преступников, она поступила бы, конечно же, благородно, с пользой для общества, и это упрочило бы благосостояние ее семьи.

Только если не иметь дел с Джоссайей Клэггом.

Она отвернулась, снова сосредотачиваясь на картах, стараясь выкинуть из головы этого щеголя, не заслуживающего ее внимания. Но человека, к которому обратилась леди Пламворфи, называя его Глэншилом, не так-то легко было выкинуть из головы.

Еще долго после того как он ушел (а она сразу почувствовала, когда он исчез), его образ не покидал ее. Даже не он сам, а ощущение высокомерной светской надменности, превосходства над ней, которое его забавляло. Не было никакой надобности ставить на себе крест лишь потому, что он презрительно на нее посмотрел.

Когда для ее семьи наступили тяжелые времена, она поняла, что класс и богатство значат все. И пока семья Мэйтландов, в прошлом владевшая роскошными поместьями в Нортумберленде, все еще обладала необходимыми хорошими манерами, их полная нищета смущала всех, кому приходилось иметь с ними дело. Бывшие знакомые и даже хорошие друзья избегали их, а дальние родственники, все до единого, несомненно, боялись — либо того, что неудачи этой семьи перекинутся на них, либо того, что Мэйтланды станут просить в долг. В результате миссис Мэйтланд со своими двумя дочерьми жили в полной нищете рядом с плодородными полями в Спиталфилдз. Зная, что даже такое стесненное существование могло еще ухудшиться, Джессамин не решилась предпринимать что-нибудь до тех пор, пока судьба, раскаявшись, не подарит ей шанс использовать свой загадочный талант, который был присущ ей с детства.

Ей было трудно сосредоточиться на картах, лежащих перед ней. Обычно она старалась разумно использовать свою энергию — большинство из этих глупых людей интересовали три вещи: богатство, власть и любовь. Молодые женщины хотели знать, удачное ли у них будет замужество, молодые мужчины желали создать семью, старшие — сохранить ее. Было очень легко сказать им то, что они хотели услышать.

Но этот человек вывел ее из равновесия. Сейчас она слишком хорошо видела карты: она видела, что одна женщина умрет от родов, другая — на руках у сумасшедшего мужа. Она могла увидеть зловещую тень страшной болезни, нависшую над будущим одного юноши, и наконец, не выдержав и отодвинув от себя карты, она закрыла глаза.

— Извините, — сказала она. — Я больше не могу.

Ее руки слегка дрожали, когда она перетасовывала картонные картинки. До нее донеслось недовольное ворчание. Было уже почти два часа ночи, когда она обессилела. А эти обладатели тугих кошельков, казалось, хотели общаться всю ночь. Но Джессамин уже не могла позволить себе быть бездумной и легкомысленной. Ей надо было успокоить боль в голове и прилечь хотя бы ненадолго.

Гости леди Пламворфи уже забыли про нее, вернувшись к другим развлечениям, когда, держась за перила, Джессамин спустилась вниз по мраморной лестнице. Драгоценные карты, завернутые в бархат, были упрятаны в сумочку. Внизу ее ждал дворецкий в обществе двух высоких лакеев. Наверное, леди Пламворфи распорядилась, чтобы ее проводили домой.

Джессамин была немного близорука, и, только спустившись вниз, она заметила в выражении лица слуги нечто холодное и враждебное.

— У госпожи пропали драгоценности, — объявил он. В его тоне звучали обвинительные нотки.

— Это неудивительно, — ответила она, стараясь говорить спокойно.

— Я не сказал, что это удивительно. И вы, конечно же, не удивитесь, узнав, что леди Пламворфи настояла, чтобы мы обыскали вас прежде, чем вы уйдете с драгоценностями.

У него было суровое худое лицо с полными губами. Джессамин не пошевелилась.

— Меня это не удивит, — сказала она. — Но вы не дотронетесь до меня.

Она уже раньше заметила, что все слуги леди Пламворфи были рослые, крепкие люди — это поселило в ней нехорошее предчувствие. Дворецкий был ростом не выше обычного, но у него были широкие плечи и огромные руки.

— И кто же помешает мне выполнить мою обязанность, мисс? — спросил он с усмешкой.

— Я.

Должно быть, она испугалась гораздо больше, чем ей казалось. Она даже не заметила, как он подошел. Из комнаты, где играли в карты, вышел человек. Именно Глэншил, элегантный и надменный, пришел ей на помощь.

— Ваша светлость, это создание… — захныкал дворецкий.

— …не покидало игральную комнату весь вечер, Хаукинс. Она никак не могла украсть драгоценности ее светлости, И где же, на твой взгляд, она их прячет?

— Много куда можно спрятать, — пробормотал Хаукинс, бросив на нее свирепый взгляд. Оба лакея к тому времени уже убрались.

— Хаукинс, ты меня удивляешь, — сказал Глэншил с усмешкой. — Я не подозревал, что можно быть таким пошляком.

Джессамин позволила себе взглянуть на него. Очень близко она увидела его глаза, ясные, светло-карие, почти янтарные. У него был узкий, немного кривоватый нос, высокие виски. Его крупные губы изогнулись в насмешливой улыбке, как будто мир был для него одновременно и утомительным, и забавным. Он походил на человека, много знающего о пошлости, и Джессамин сказала бы ему это, несмотря на то, что он, непонятно почему, пришел ей на помощь. Однако ей следовало вести себя по крайней мере любезно.

Хаукинс понял, что он проиграл:

— Очень хорошо, ваша светлость. Я передам ее светлости, что вы сочли разумным не докучать девушке.

— Болтун, — сказал мужчина с коротким смешком. — А как насчет денег?

— Каких денег, сэр?

— Мисс Браун пообещали плату за ее труды, не так ли? И я полагаю, раз ты убедился, что она не брала драгоценностей миссис Пламворфи, ты собираешься заплатить ей. Разве нет?

Он знал, что она почувствовала его намек.

— Я вовсе не убедился… — начал было Хаукинс, но, вероятно, что-то в лице мужчины остановило его, поскольку он повернулся, выгреб из кармана небольшой кошелек и швырнул его к ногам Джессамин.

Она почти уже наклонилась, чтобы подобрать деньги, но тот, кто пришел ей на помощь, двигался быстрее. Он положил бледные, изящные, но сильные руки ей на плечи, заставляя выпрямиться.

— Мистер Хаукинс случайно уронил кошелек, — спокойно произнес Глэншил. — Будь так добр, Хаукинс, подними его и подай леди.