Ольга Тарасевич - Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке Страница 5

Чем ближе мы подъезжали к студии, тем радостнее становилось у меня на душе. Я предвкушала удачное знакомство, флирт, пробуждающуюся симпатию – и была готова обнять весь мир сразу!

– Кать, если хочешь, могу взять у Николаса для тебя автограф, – я невольно улыбнулась, глядя на нахмурившуюся подругу. Казалось, у нее напряжены даже кончики ресниц – так тяжело ей давалось вождение автомобиля. – Будешь в своей школе перед детьми хвастаться.

Она хитро прищурилась:

– А к Моцарту или Бетховену ты не собираешься?

– Нет. И надеюсь их в ближайшее время не увидеть. У меня и в этом мире планов полно.

– Жаль. Вот от их автографов я бы не отказалась. Их музыка божественна. А хвастаться, – Катя назидательно подняла брови, – в любом случае нехорошо. Такое поведение не украшает. И вообще, вся эта история с Николасом…

Я послушно поддакивала. С училкой спорить – себе дороже, честное слово. К тому же чего подругу расстраивать. Ее и так дети в школе достают – то на свидание пригласят, то кнопку подложат, то живую белую мышь в сумку засунут. Лучше я буду думать о чем-нибудь приятном и легком. Мужчинам, по идее, не нравятся занудствующие особы. В девушке должна быть легкость, изюминка, тайна. Мужики с собственными проблемами толком разобраться не могут, поэтому напрямую их еще и своими нуждами запаривать нельзя, надо быть хитрее. Я буду говорить с Николасом о нем самом, о его творчестве, планах – думаю, такая заинтересованность плюс моя ухоженная внешность произведут впечатление…

– Я, конечно, вынуждена тебя поддерживать, потому что ты моя подруга. Но я тебя не одобряю! – воскликнула Катя и вопросительно на меня посмотрела. – Эй, мы приехали, очнись!

Я посмотрела в окно и удовлетворенно кивнула – Катя ничего не перепутала, действительно доставила точно по адресу, притормозила возле студии. Она располагалась в обнесенном забором двухэтажном особняке, и даже снаружи слышался шум – наверное, Николас усиленно работал. Впрочем, разобрать мелодию не получилось – гулкие раскаты музыки в ту же минуту смолкли.

– Не жди меня. – Я уже подхватила сумку с аппаратурой, но потом, спохватившись, полезла за губной помадой. – Не знаю, сколько я тут провожусь. А вдруг уже и планы на вечер появятся. Так что не стоит тебе здесь зависать.

– Машка, мне как-то неспокойно.

– Почему?

Подруга недоуменно развела руками:

– Не знаю. Предчувствия какие-то нехорошие.

– Глупости! Что тут может произойти? Разве что Николас на меня внимания не обратит. Но это же не смертельно!

– Да ты что? Как же ты без славы-то?! – съязвила Катерина, неприязненно косясь на забор.

– Без славы мне никуда. Я серьезно. Просто на Николасе свет клином не сошелся. И вообще, глупо циклиться на одном мужике, каким бы крутым или любимым он ни был. Если что не складывается – как говорится, спасибо этому дому, пойдем к другому. Не понравлюсь Николасу – другого найду. Всегда надо хорошо смотреть по сторонам. Мужиков по жизни набросано – как грязи, только подбирай.

– Ты неисправима! И все-таки я очень тебя прошу – будь осторожна.

Вместо ответа я чмокнула подругу в щеку и выпорхнула из машины.

Если бы я только могла предположить в тот момент, насколько права окажется Катя…

Наверное, к моему приходу готовились – калитка была приоткрыта, хотя на ней имелся замок, а на стене виднелась белая кнопка звонка. Правда, закрыть ее у меня не получилось – там была какая-то очень уж мудреная защелка. Встречать меня никто не вышел, но я мгновенно поняла, куда идти. Дорожка вела прямиком к огромной застекленной террасе, оборудованной как бар. Через прозрачные стекла различалась барная стойка, а за ней мужчина, машущий мне рукой. С ровной спиной, походкой от бедра я направилась к террасе, открыла дверь, и…

Нет, уверена, я – определенно молодец. У меня получилось не продемонстрировать разочарования, сразу же окатившего меня, как ведро холодной воды.

Каким он был красивым на фотографиях, Николас! Ну такой сладкий мальчик, такой душка, бездонные голубые глаза, рваная черная челка, эффектно падающая на лицо, яркие сочные губы…

В жизни же он оказался невысоким (явно ниже ста семидесяти сантиметров, а во мне даже без каблуков сто семьдесят пять), бледным, субтильным, словно школьник. Глядя на него, у меня в голове вдруг завертелось выражение: бледная спирохета. Хотя что такое эта самая спирохета – я так и не вспомнила. Впрочем, мне ли не знать – правильный ракурс при фотосъемке и обработка в фотошопе способны творить чудеса. И потом, ну что с того, что Николас не такой красивый, как я думала. Известности у него от этого меньше не становится. И вообще, это даже хорошо, что в нашей паре самой симпатичной окажусь именно я. Моя красота будет выигрышно смотреться на фоне менее эффектной внешности!

Пока я невольно представляла, как меня, уже жену Николаса, будут терзать журналисты, ко мне подошел высокий, с грубыми чертами лица мужчина. И ослепительно улыбнулся:

– Здравствуйте, Машенька! Рад вас видеть. Очень приятно, что у популярного фотосайта такие симпатичные сотрудники. Мы с вами общались по телефону, я – Слава Иваницкий, продюсер этого молодого человека.

– Мне тоже очень приятно, что такая «звезда», как Николас, согласилась на фотосессию. Какой потрясающий у него альбом вышел. Слушаю с утра до ночи, не оторваться!

Я расточала любезности, а сама с тревогой наблюдала за певцом. Возникало впечатление, что продюсер Слава накануне моего визита засунул Николаса в морозильник и подержал его там пару часиков. Парень выглядел совершенно замороженным. Он стоял у окна, отрешенно смотрел в одну точку и, казалось, даже не слышал, о чем мы разговаривали. И как я буду обольщать такой кусок льда? У него же вообще ни на что никакой реакции не наблюдается!

– Ну что, пройдемте в фотостудию, – радостно провозгласил Слава, подскочил к Николасу и схватил своего подопечного под руку. Я поймала взгляд парня, казалось, обращенный в потусторонний мир. А потом переспросила:

– В фотостудию? Я думала, мы находимся в звукозаписывающей студии. И что съемка будет проводиться, так сказать, в рабочей обстановке.

Слава опять улыбнулся, сверкнул ненатурально белыми зубами. Наверное, нравилось ему это дело. Я сразу же решила, что он совсем недавно сделал себе голливудские челюсти и теперь так радуется, так радуется, что скалит их по поводу и без, усиленно изображает из себя счастливую ослепительную «звезду». И это еще раз доказывает, что все мы стремимся лишь к одному: производить впечатление на окружающих. А попросту говоря – хвастаться или понтоваться, да-да, именно так!