Дьюи Вард - Замок в лунном свете Страница 5

Стрелка спидометра подрагивала, словно следуя дрожанию рук. Такого с ним уже давно не случалось — черт возьми, он нервничал. Что ж, может быть, тому была веская причина.

Еще ни разу он не задерживался так долго на одном месте. До сих пор у него никогда не было того, что можно было бы назвать «домом». До Ньюбери он знал лишь полутемные меблированные комнаты, квартирных хозяек, вечно совавших нос не в свои дела, и бессмысленные метания с одного места работы на другое. В «Хогенциннене» ему жилось неплохо. Ему разрешили приспособить для своих нужд старый сарай, где раньше хранился инвентарь, — удалось даже устроить там что-то вроде ванной и провести электричество. В его личные дела никто не вмешивался; вечерами он мог приглашать друзей из городка сыграть в покер. Его независимость нравилась миссис Томас; ее привлекало то, как он обращается с лошадьми. Только один раз между ними произошло столкновение: во время ярмарки, когда он наотрез отказался сделать успокаивающий укол слишком резвому жеребцу. Непривычная к неповиновению, хозяйка «Хогенциннена» одарила своего слугу взглядом, способным убить каменную статую. Резко отвернувшись, она отошла, оставив Эндрюса в убеждении, что он уволен. Однако ничего не произошло. Когда же стало известно, что жеребец вел себя спокойно, хозяйка даже поблагодарила его, поджав при этом тонкие злые губы.

С того дня между ними установилось что-то вроде молчаливого перемирия. Он был необходим ей, она — ему, и оба прекрасно сознавали это.

Время, проведенное в «Хогенциннене», он считал лучшим в своей жизни, и ничто в мире не могло его заставить отказаться от достигнутого.

Начался дождь, «дворники» шуршали по стеклу. «Что тебе эта девушка?» — спрашивал он себя. В том, что все случившееся с Морин было закономерным, его убеждал еще мистер Дэниелс, владелец гаража, где работал Дэвид перед переходом в «Хогенциннен».

— Морин всегда была со странностями, — говорил он. — Еще ребенком держалась в сторонке. Одна ездила верхом, одна ходила купаться, даже когда приезжали гости. И вот к чему это привело. Жаль, конечно, но неожиданностью это для меня не было.

Однако когда Дэвид попросил Дэниелса рассказать ему о девушке подробнее, тот покачал головой:

— Миссис Томас сделала столько хорошего для Ньюбери. Лучше не ворошить прошлое. К чему будить спящую собаку?

Глава пятая

Кто-то тронул меня за плечо, и я открыла глаза. Сумерки пронизывал зыбкий свет фар; уныло разворачивалось полотно дороги. Словно мотылек из тьмы, в мысли впорхнуло воспоминание. Я сидела в машине, впереди меня ждал мой дом… Доктор Джеймсон остался в прошлом.

— Ньюбери! — коротко произнес Дэвид Эндрюс.

Вдали показались огни. Когда-то я жила здесь… Вернутся ли воспоминания о тех годах?

— Вам уже лучше?

— Да, спасибо. Думаю, сон пошел мне на пользу…

— Если не возражаете, мы можем завернуть к доктору Питерсу. Может быть, вы нервничаете перед встречей с родственниками?..

— Нет-нет, мне уже лучше, — мой голос предательски дрогнул, а сердце наполнилось горечью и досадой. — Не стоит беспокоиться. Рано или поздно, но придется разговаривать с родственниками, не прибегая к успокоительным лекарствам. Если сейчас навестить врача, завтра весь Ньюбери будет судачить о моем драгоценном здоровье…

Он кивнул.

— Да, пойдут разговоры. Едем в «Хогенциннен».

Я взглянула на часы. Стрелки приближались к полуночи.

За окном вспыхнула и промелькнула неоновая вывеска ресторанчика — «У Пита». Мы ехали по главной городской улице.

— «У Пита»! — радостно воскликнула я. Эндрюс бросил на меня подозрительный взгляд.

— Вы часто бывали в этом заведений?

Я нахмурилась.

— Не помните?

— Нет, — я бессильно покачала головой.

Мимо пронеслись освещенные витрины аптеки, магазина, приземистое здание школы.

— Сейчас будет двор Олли Сондерсона! — я не могла сдержать восторга. — А там, за поворотом, методистская церковь. За ней — библиотека и… — мой голос дрожал от волнения. — Я не ошиблась?

— Нет. Детские впечатления — самые крепкие. Вы должны все вспомнить.

— Увы, не все. Я даже приблизительно не представляю, как выглядит бабушка. Ее платье… Она все еще носит свою цепочку с серебряным крестом?

— Не видел, чтобы она ее снимала.

— Наверное, она уже совсем состарилась. Как ее здоровье?

— Превосходно, — он усмехнулся, как мне показалось, со смыслом. — За все время, что я работаю у нее, она не болела даже простудой.

— А как выглядит мой отец?

— Высокий, худой, немного сутулый… Редкие седые волосы…

— Вы ничего не забыли?

Машина миновала каменную арку ворот. Начиналась территория «Хогенциннена».

— Что именно?

Я нервно рассмеялась.

— Глаза! Светло-голубые, водянистые. Взгляд, неизменно направленный в сторону. Красные прожилки по всему лицу. Даже в лучшие минуты можно было с уверенностью сказать…

Я отвернулась, оборвав себя на полуслове. Воспоминания возвращались, медленно и неотвратимо. Справа и слева тянулись высокие кусты акаций. Скоро покажется озеро… Нет, озеро должно находиться за домом.

Послышался лай собак.

— Нелишним будет напомнить, — сказал Эндрюс, — что миссис Томас не любит, когда собаку пускают в дом. Впрочем, это относится к любой живности.

Откуда-то из глубин памяти возник крошечный котенок, свернувшийся у меня на руках… И бабушка, сердито поднимающая его хищными костистыми пальцами: «Сколько раз повторять — не смей приносить это в дом!»

Было ли мне тогда восемь лет? Или тринадцать?

Из-за поворота вынырнула темная громада особняка. Угрюмые башни, хмурые провалы окон. Ни огонька… Словно во мраке ночи поднялась еще одна тень.

Эндрюс затормозил перед парадным входом.

— О вещах не беспокойтесь. Я отнесу их в дом.

Из темноты выбежали собаки и с громким лаем остановились на дорожке, не решаясь переступить полукруг, очерченный светом фар; рядом с двумя огромными псами смешно подпрыгивала и виляла хвостом такса. Боже! Как мне передать ту радость, что охватила меня, когда я разглядела черную морду одной из овчарок.

Руки сами толкнули дверцу. Собаки перестали лаять и настороженно смотрели, как я выбираюсь из машины. Казалось, они не узнали меня. Однако уже в следующее мгновение Барон был у моих ног, скулил, вилял хвостом.

— Ну-ну, полно, Барон. Место!

Обезумев от счастья, он не слушал моих команд. Мне пришлось опуститься на колени и крепко обнять его шею. Подошедший Эндрюс подал мне сверток с остатками ужина, который нам завернули в придорожном кафе. Трудно описать чувства, владевшие мной в эту минуту. Мой пес ел из моих рук, благодарно облизывал пальцы и тихо ворчал.