Ник Коулридж - Смертельные друзья Страница 5

Теперь, двенадцать лет спустя, брак Бруно и Анастасии дал трещину. Для большинства знающих их людей самое удивительное состояло лишь в том, что он продлился столь долго. Вот уже несколько лет каждый из супругов жил своей собственной жизнью. Анастасия летала в Париж, где неделями гуляла, переходя с одного модного показа на другой, а Бруно охотился на диких кабанов.

Их жизнь представляла собой лакомый кусочек для «Светской жизни».

Я начал читать материал и смотреть фотографии и сразу понял, что Анна Грант проделала огромную работу. Есть журналисты, которые умеют вкусно писать, и есть те, кто на это патологически не способен. Заприте такого на неделю в комнате с принцессой Уэльской, дайте ему в руки блокнот и ручку, и он будет талдычить одни и те же тупые вопросы. Анна – это самородок. Она садится, сбрасывает туфли, вытягивает под столом свои длинные ноги и пикирует на жертву, как ястреб. Она согласно кивала каждому сказанному слову – неважно, что сама при этом думала. Через сорок минут собеседник становился ее лучшим другом и изливал душу до тех пор, пока ей это не надоедало.

Эллен Дурлахер, наш пресс-атташе, пододвинула ко мне стопку оттисков с отчеркнутыми желтым фломастером абзацами.

– Отметила для тебя самые сливки, – сказала она. – Три из этих цитат – просто динамит.

Все они принадлежали Анастасии Фулгер.

Первая была такая: «Сначала секс с Бруно мне нравился, хотя он, знаете ли, в постели просто чудовище. Совершенно не умеет себя вести. Может быть, ему просто не попадались порядочные женщины, одни только шлюхи. Как бы то ни было, я забеременела Наташей, которую я ужасно люблю, а потом все. Мы с Бруно не спим уже пять лет. Поверьте, так и есть. Кого угодно спросите, хоть горничную мою, например».

Вторая такая: «Развод для меня ужасен, просто ужасен. Каждый день адвокаты, адвокаты. Бруно-то все равно, у него деньги, он не знает, куда их девать. Для Бруно это игра. А я, разве я смогу оплатить всех этих адвокатов? У меня и половины таких денег нет. Я вообще люблю жить просто, поверьте, это полезнее для души. Я прошу всего десять процентов от его состояния. То есть сто миллионов долларов. Разве это много?»

Третья была совсем убойная: «В этих бракоразводных делах столько предательства! Я прошу самых близких друзей засвидетельствовать то, что происходило на их глазах, я имею в виду, как Бруно себя вел. И они, представьте себе, отказываются! Говорят: «Ах, Анастасия, я уж не помню ничего. Меня, наверное, в этот момент там не было». И знаете, почему? Бруно их всех держит в кулаке. Кого-то он просто купил, кого-то запугал. Бруно страшно могущественный, он знает, как работают деньги».

Закончив чтение, я сказал:

– Это даже погорячее, чем я предполагал. Не зря Анастасия Фулгер решила почистить текст. Кстати, а нет ли каких новостей от ее адвокатов, а, Микки?

– Пока нет. Я отправил запрос.

– Эллен, какова программа раскрутки?

– Я думаю, поместим анонс в «Дейли мейл». Они знают, что мы готовим этот материал, и потирают ручки.

– Так, а еще где?

– Я бы отдала «Мейл» эксклюзив.

– Маловато. Надо, чтобы об этой истории кричали на каждом углу. Если уж мы рассчитываем продать лишних две сотни тысяч экземпляров.

– Тогда, может быть, «Ивнинг стандард»? – предложила Эллен. – «Мейл» начнет, а «Стандард» на следующий день продолжит.

– Нет, я имею в виду все газеты. «Таймс», «Телеграф», «Гардиан», «Экспресс», «Сан», «Миррор», «Индепендент». И все воскресные приложения.

В глазах Эллен мелькнул испуг.

– Это выше моих сил. Честно, Кит. Просто выше сил. Все ведь хотят эксклюзив, и, если узнают, что я раздала информацию всем и каждому, со мной просто перестанут иметь дело.

– Вали все на меня. Нет, лучше так. Сделаем вид, что произошла утечка информации. Сигнальный экземпляр свистнули из типографии. Ну, в общем, придумай что-нибудь.

Я люблю Эллен. Она работает как вол. Брось палку, дай команду «фас!», и она кинется со всех ног. Ей нужно только, чтобы время от времени ее потрепали по холке и спустили с поводка.

– Если ты серьезно настроен на такой шаг, что ж, я попробую, – сказала она. – Придется сделать массу звонков. Пока я не ушла, может, посмотрим обложку? Эта дама ведь идет у нас на обложку?

Микки бросил на диван макет обложки. Обычно мы смотрим макет, положив на диван – от стола как раз хорошо видно. Примерно с такого расстояния будут видеть ее читатели. С более близкого расстояния можно пропустить какие-то огрехи. Важно к тому же, чтобы возможный покупатель сумел разглядеть ее и выделить в куче других изданий, среди всяческих манков. Обложка должна цеплять. Если она не зацепит внимание, все, провал, уже ничем дело не поправишь.

С этой точки зрения Анастасия Фулгер на обложке – просто катастрофа.

Это была та же фотография, что и внутри журнала, только увеличенная. Анастасия смотрит прямо перед собой и едва заметно улыбается. Розовый жакет сливался с фоном – розовыми подушками, и не разобрать было, где Анастасия, а где подушка. С текстом и того хуже. Букв было совсем не разобрать. В потугах на изысканность художник предложил тонкий шрифт серого цвета, который совсем терялся на розовом.

Норман Тернер выглядел совсем убитым, и его можно было понять. Микки Райс, видя нашу реакцию, приуныл.

– Это все, что у нас есть? – спросил я.

– Боюсь, что да, – ответил Микки. – Нам было отведено всего сорок минут.

– А из фотоагентства ничего нельзя заказать дополнительно?

– Только старье. Ничего свежего у них нет.

Я уже всерьез подумал, не махнуть ли рукой на эту затею с Фулгер, как Микки обронил:

– Жаль, что нельзя использовать ту сексуальную фотографию.

– Какую сексуальную фотографию?

Он придержал дыхание. Мне показалось, он пожалел о том, что у него вырвались эти слова.

– Ну, Анна Грант нашла одну старую фотографию. Анастасия в купальнике. Одна грудь вылезла наружу. Снимали до замужества.

Я велел немедленно доставить картинку ко мне. Микки с явной неохотой позвонил в художественный отдел. Через пару минут фото принесли.

Блестяще!

Она стояла на пляже, похоже, где-то на юге Франции. Волосы разметались по плечам, глаза смотрели прямо в объектив. Она счастливо улыбалась. Купальник был желтый, весь в маргаритках, еще мокрый – она, видно, только что вышла из воды. Одна из бретелек соскользнула, обнажив сосок.

Вот это обложка!

– Где Анна достала такую прелесть? – спросил я. – Уж точно не у Анастасии Фулгер!

– У французского фотографа, – ответил Микки. – Во всяком случае, так она мне сказала. Познакомилась с ним где-то. Кажется, он бывший любовник Анастасии. А может, и Анны.

Если последнюю фразу он добавил, чтобы задеть меня, это ему удалось.