Джулия Ортолон - Не соблазняй меня Страница 5

— Что значит «пороховница дороже золота»? — Эйдриан вместо ответа, вооружившись вилкой, подцепил кусочек торта-мороженого, щедро сдобренного шоколадом и взбитыми сливками.

— М-м. Вкусно. На, попробуй.

— Я не хочу сладкого, а хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос.

— Ну же… — Эйдриан качнул вилкой, соблазняя Джеки. — Только один кусочек.

Подавив в себе досаду, Джеки открыла рот и, когда мороженое растаяло у нее на языке, с трудом удержалась, чтобы не заурчать от удовольствия.

— Давай вернемся к вашему разговору со Скоттом Лоренсом, который состоялся пару месяцев назад, — сказал Эйдриан, размешивая вилкой взбитые сливки.

Джеки хорошо запомнила тот день. Писатель начал с того, что поинтересовался, не состоит ли она, часом, в родстве с Джеком Кингсли. Джеки поначалу пыталась отпираться, зная, что, услышав правду, собеседник обязательно начнет допытываться у нее о сокровищах. В итоге так оно и вышло.

В минуту слабости она выложила ему все о полученном ею в наследство письме. Его написал первый помощник капитана «Свободы» — судна Джека Кингсли — незаконному сыну Джека. В послании описывался несчастный случай, унесший жизнь капитана. Из этого письма и рассказов, передававшихся из уст в уста на протяжении долгих лет, можно было довольно подробно представить себе трагические события той ненастной ночи времен Гражданской войны. Истории переросли в легенду о Жемчужном острове — в сказку о несчастной любви капитана Кингсли и Маргариты Бушар Лерош, красавицы жены корабельного магната из Галвестона.

Джеки подалась вперед, сцепив руки замком.

— Я уже рассказывала Скотту Лоренсу, что члены судовой команды слышали, как Джек Кингсли прокричал, что не оставит корабль без сокровища, и решили, будто это что-то поистине ценное. Они не знали, что предмет имеет ценность исключительно для него и дорог ему как память.

— Он служил Джеку напоминанием о том, чему не должно было быть места в его жизни, — продолжил Эйдриан, вызвав удивление Джеки. — О том, что заставило его стать честным человеком, а не повторять судьбу деда и отца.

Джеки потрясенно уставилась на Эйдриана.

— Да откуда тебе это известно?

— Мне это известно из дневников Маргариты, потомком которой я, к твоему сведению, являюсь. — Эйдриан пожал плечами, как будто его осведомленность относительно семейных секретов Джеки была чем-то несущественным. — Однажды Маргарита спросила Джека, правдивы ли слухи о том, будто он унаследовал от своего деда сокровище Лафита. Тот рассмеялся, точно это сокровище было постоянным объектом шуток его близких (а я думаю, так оно и было), и подтвердил, что, действительно, получил его, и теперь оно хранится в его каюте, напоминая Джеку о его решении бросить занятие контрабандой и начать новую жизнь. К сожалению, он так и не сказал ей, что представляет собой это сокровище, поэтому упоминаний о пороховнице в ее дневниках не встречается. Информация о пороховнице — это именно то звено, которого нам недостает в нашем исследовании, и причина, по которой мы нуждаемся в твоей помощи. Историческая комиссия не даст нам разрешения привлечь археолога, если мы не предоставим убедительных доказательств того, что пороховница имелась на борту судна, когда оно пошло на дно.

— Маргарита писала о Джеке Кингсли?

— Причем много.

Джеки затрепетала при мысли о том, что существует еще один источник информации о ее легендарном родственнике. О человеке, в честь которого она получила свое имя. Ведь это не какие-то там устные предания, обраставшие со временем массой дополнительных подробностей, а истина из первых уст. Каким он был на самом деле? Героем и храбрецом, как уверял первый помощник капитана? Или обаятельным лицемером, как и многие другие мужчины их рода, включая ее отца?

— Мне нужно знать одно, — сказал Эйдриан. — Что конкретно сказал помощник капитана о пороховнице?

Джеки колебалась. Слишком уж она привыкла избегать любых разговоров о письме, чтобы теперь заставить себя заговорить о нем. Но Эйдриан со своими родственниками как потомки Маргариты были причастны к этой истории и имели право все знать. К тому же у них имелись ответы на вопросы, которые всю жизнь волновали Джеки.

— Он… э-э… по его словам, Джек собирался передать сокровище Эндрю, своему сыну, чтобы тот, глядя на него, помнил о том, что человек в первую очередь должен беречь свое доброе имя, а не искать легкой добычи.

— Однако нам нужны подробности. — Эйдриан наклонился к Джеки поближе. Его лицо приняло решительное выражение. — В телефонном разговоре ты сказала Скотту, что в письмах ясно сказано: «сокровище» — это пороховница, которую Лафит подарил деду Кингсли.

— Верно.

— Прекрасно. — Напряжение Эйдриана заметно уменьшилось. — Именно это нам нужно было знать, чтобы обратиться с ходатайством в историческую комиссию.

При одном упоминании о государственном учреждении, которое истово ненавидело «мусорщиков», таких, как она и ее отец, Джеки уж было хотела прервать разговор и уйти, но соблазн узнать побольше о Джеке Кингсли удержал ее на месте.

— Ладно, теперь пришла твоя очередь объясниться. Что такого ценного в этой пороховнице?

— После разговора с тобой Скотт провел кое-какие исследования относительно пороховницы и обнаружил, что эта вещь представляет собой историческую ценность. Кроме шуток. — Эйдриан вскинул брови, стараясь собраться с мыслями. — Ты знала, что она изначально принадлежала Джорджу Вашингтону и что он вырезал на ней свои инициалы?

Джеки удивленно вытянула шею.

— Не может быть!

— Ну что, заинтересовал я тебя, наконец?

— Нет. Вовсе нет.

— Врешь. — Эйдриан протянул ей на вилке еще один кусочек торта, и на этот раз Джеки приняла его, не раздумывая.

— Итак. — Она прикрыла рукой рот. — Каким образом она оказалась у Лафита? Он что, украл ее у кого-нибудь?

— Ни в коем случае. — Эйдриан поддел вилкой кусочек для себя. — Во время Войны за независимость зеленый юнец, некий Эндрю Джексон, служил фельдъегерем в народном ополчении. Однажды Вашингтон спрятал депешу в своей личной пороховнице и передал ее Джексону с тем, чтобы тот доставил ее за линию расположения английских войск. Джексон сохранил пороховницу как реликвию, которая и находилась при нем в 1814 году в битве у Нового Орлеана. Поскольку твой предок плавал вместе с Лафитом, я предположил, что ты знаешь, как пираты из Баратарии поспособствовали победе в этой битве.

— Я много чего знаю о головорезах, скрывавшихся в болотах Луизианы. То была банда жестоких, не знавших пощады разбойников. Несмотря на то, что капитан Реджиналд Кингсли был представителем английской знати, хоть и сосланным, он удачно вписался в их ряды.