Катрин Кюссе - Проблема с Джейн Страница 5

— Сорок восемь. Отлично: по двадцать четыре с каждого.

Джейн густо покраснела. Она наклонилась и взяла свою сумку. С трудом отыскав кошелек под бутылкой виски, достала из него две двадцатидолларовые бумажки и протянула их Бронзино, не глядя на него.

— Давай двадцать, этого хватит. Все в порядке?

— Да, а что?

— Ты вся красная. Здесь хорошо, но немного душно. На свежем воздухе станет легче.

Официант поставил перед ними две маленькие тарелки. Бронзино нахмурил брови.

— Мы не заказывали десерт.

— Фирменное блюдо. Попробуйте. Очень вкусно.

Джейн взглянула на шарик молочного цвета, плавающий в сиропе.

— Очень мило, — произнес Бронзино, — но мне больше не хочется есть.

Она надела свой плащ, пока он пересчитывал сдачу. Счет он положил в свой бумажник. На улице Норман протянул ей руку.

— Было очень приятно. Можно как-нибудь повторить. Хочешь, чтобы я отвез тебя? Но сразу предупреждаю: моя машина далеко.

— Нет, все нормально. Я иду в библиотеку.

Он не стал настаивать. Застыв на тротуаре, Джейн смотрела, как он быстрым шагом уходил от нее. В воздухе похолодало. Она чувствовала, что ее начинает пробирать озноб. Четверть девятого, а впереди еще целый вечер. Что делать: идти готовиться к завтрашней лекции или съесть дюжину сливочных шариков, плавающих в меду? Однако вряд ли она избавится от тоски среди студентов, дремлющих в библиотечных кожаных креслах, или среди очкариков, засевших в кафе «Ромулус», чтобы забыть о своем одиночестве. Она медленно пошла к университетскому городку вдоль Центрального сквера, по дорожке, освещенной лучше, чем парк.

— У тебя не найдется монетки?

Хриплый голос, прозвучавший у самого уха Джейн, заставил ее отпрянуть в сторону. В темноте из-под капюшона черной спортивной куртки выглянуло лицо бродяги.

— У меня нет мелочи.

Она сошла с тротуара на проезжую часть.

— Ладно, спокойной ночи! И доброго здоровья!

От протяжного автомобильного гудка у Джейн подкосились ноги. Уже издалека, за пятьсот метров, машина начала вилять. Опустив стекло, водитель не скупился на оскорбления в ее адрес. В своем сером плаще Джейн была невидима в темноте, как и бродяга. Добежав до противоположного тротуара, она почувствовала, что у нее дрожат ноги. Подозрительные тени вырисовывались между деревьями парка. Джейн бросилась бежать. Крупная капля упала ей на нос. Потом еще одна, и еще, и вскоре полил дождь. Зонтик она забыла в «Жемчужине Бомбея». Слишком поздно возвращаться. А зонтик-то, кстати, был новый.

Джейн не могла прийти в себя. Вряд ли даже фотографии, сделанные в тот вечер каким-нибудь незнакомцем, столь же сильно потрясли бы ее. Этот рассказ был как удар ниже пояса. События девятилетней давности предстали перед ней настолько ярко, будто все произошло вчера, когда она возвратилась домой — более подавленная, чем промокшая.

Прелестная картинка! Страдалица, схватившаяся за живот на унитазе, особа, глупо поддакивающая каждому слову Бронзино, ни на минуту не забывающая о стоимости блюд! Наверное, автор этой рукописи приписывает ей Эдипов комплекс и сексуальность в анальной стадии.

Конечно же, это Бронзино. Никто, кроме него, не мог знать, что произошло в тот вечер. Нетрудно было представить, что случилось с Джейн, когда она исчезла почти на полчаса в начале ужина. Как и догадаться, что ей было неприятно оплачивать половину стоимости блюд.

Так вот почему он позвал ее вчера к себе в кабинет! Хотел узнать, не получила ли она его рукопись. Он показался ей каким-то странным, более взволнованным и более обходительным — таким она его ни разу не видела за все эти восемь лет. Но это было связано не с той ужасной новостью, которую он сообщил, а с бандеролью, ожидавшей ее дома.

Она встала и набрала номер Центра. Сработал автоответчик. Наверное, секретарша ушла на обед. В любом случае лучше сходить туда самой, чтобы увидеть Бронзино: по его лицу она поймет то, что по телефону он сумеет скрыть.

Джейн посмотрела в окно. Небо стало еще темнее, дождь усилился. Нет, она пойдет в Центр позже.

От плавания в бассейне у нее пробудился аппетит. Она приготовила себе вкусный диетический ужин. И теперь, укутавшись в роскошный велюровый халат, устроилась поудобнее на своем полосатом диване. За полтора года на его бело-бежевой обивке не появилось еще ни одного пятнышка. Она читала свой любимый роман «Красное и черное», когда зазвонил телефон. Джейн глянула на позолоченный будильник, стоявший на камине: полночь. В Чикаго Джош всегда ждал одиннадцати часов, чтобы воспользоваться льготным тарифом. Опершись на подлокотник, она подняла трубку.

— Алло?

— Это я.

Она была уверена, что он в конце концов позвонит.

— Я могу с тобой поговорить?

Его голос звучал драматически. Джейн догадалась, о чем пойдет речь. Она знала его наизусть.

— Да. И о чем?

— У меня появилась другая, — он замолчал. — Я непременно хотел тебе это сказать, так как не могу врать.

Его слова скорее рассердили, чем обидели ее.

— И кто это?

— Одна из моих бывших студенток. Ты не знаешь. Я встретил ее случайно на вернисаже три недели назад, как раз после нашего последнего телефонного разговора.

— Это длится уже три недели?

— Да. Мы переспали в тот самый вечер, когда познакомились.

Для Джейн не составило никакого труда представить ее себе: толстая девица с вьющимися волосами, одетая в мешковатое платье made in India, в шерстяных колготках и спортивных тапочках, вся увешанная дешевым серебром. Джош продолжал удрученным голосом:

— Я не думал, что это будет иметь продолжение. А переспал лишь потому, что хотел сбросить с себя отрицательную энергию после нашего с тобой разговора. Я и представить не мог, что это будет серьезно. А теперь кажется, я не могу без нее жить.

Он наивно полагал, что страдания его души — или плоти — кого-то интересовали.

— Что ты собираешься делать? — спросила Джейн.

— Не знаю. Думаю, это зависит от тебя.

— От меня?

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю тебя. И если наши отношения наладятся, я расстанусь со Стефани.

Это имя внезапно нарисовало в ее голове другой образ: невысокая, худощавая блондинка с косами, хихикающая при каждом слове Джоша. Возможно, он придумал всю эту историю, чтобы вынудить Джейн приехать к нему. Нет, мелодраматические нотки в его голосе были уж слишком правдоподобными. Она ответила сдержанно:

— Видишь ли, я страшно не люблю это «если». Можно подумать, ты меня шантажируешь. Послушай, уже половина первого ночи, я валюсь с ног, а завтра у меня лекция. И я как раз собиралась ложиться спать, когда ты позвонил. Обсудим все это на свежую голову.