Татьяна Устинова - Запасной инстинкт Страница 51

– Да, – злобно сказал он. – Имею. Вы возражаете?

Зоя Ярцева все молчала, болтала в чашке пакетик с чаем.

– Что вы молчите?

– Я не понимаю, почему я должна перед вами исповедоваться?

– Да не исповедуйтесь, черт с вами! Я… Мне нужна помощь, понимаете вы это или нет?! Расскажите, что можете, и я уеду. И не стану больше к вам… приставать.

Она все болтала в чашке пакетик.

– Вы думаете, это кто-то из ваших? В этом все дело, да? В этом, а вовсе не в римском праве.

– Да, – выпалил Троепольский с бешенством. – В этом.

– Хотите чаю? – Нет!

– Мы поссорились из-за того, что он все время делал мне предложения, а я… не хотела.

– Почему?

– У него и без меня была трудная жизнь, Арсений. Я не могла… еще ее усложнять.

– Что значит “усложнять”?

– Семья не простила бы его, если бы… он женился. И вообще в сорок лет никто не женится, и… у него всегда была своя жизнь, а у меня своя, и нас трудно совместить, понимаете?

– Нет, – искренне сказал Троепольский, – не понимаю.

– Ах, господи, конечно, вы Не понимаете. Сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– Вы женаты?

Троепольский усмехнулся. Лера Грекова вчера задавала ему эти животрепещущие вопросы.

– Вот видите. Вы знаете, почему вы не женаты? Пожалуй, нет. Пожалуй, этого он не знал. То есть знал, конечно, но не объяснять же ей!

– Федя никогда не был женат, и тут вдруг ему захотелось… Я не знала, как ему объяснить, что это не лучший вариант.

– Вы не любили его? – брякнул Троепольский неожиданно.

– Да при чем тут любовь?! Любовь не имеет значения.

– Только любовь и имеет значение.

– Вы что? – спросила она холодно. – Романтик-идеалист?

– Я тут ни при чем.

Зоя вдруг резко отодвинула от себя чашку, так что чай плеснулся на блюдце и на бумаги, и закрыла лицо сложенными ладонями.

– Если бы я знала, что все так… случится, – выговорила она глухо и стиснула пальцы. – Господи, если бы я только знала, я бы… никогда… а мы так поссорились!

Троепольский вдруг испытал облегчение – оказывается, она не такая уж замороженная треска, эта Зоя Ярцева. Оказывается, она все-таки что-то чувствует.

Гидроузел на реке Чучара!

Из-под пальцев у нее вдруг быстро и обильно закапали слезы, она вытерла их кулачком, как маленькая девочка. Троепольский молчал. Он не умел утешать.

– Дайте мне салфетку. – Где?..

– На столе, за вами.

Он нашел коробку и подсунул ей. Она вытянула платок, и некоторое время они посидели молча.

– Он все время говорил, что все равно от меня не отстанет, – с горечью выговорила она. – Что он меня заставит. Что я непослушная, но ему нравятся непослушные. Господи, какие глупости!..

– Может, он так сильно вас любил?

– Я тоже очень сильно его любила.

– Тогда почему?.. Ничего не понимаю. Вы его любили, он вас любил, все друг друга любили!

– Да потому, что у него уже была семья!.. Троепольский вдруг решил, что речь идет совсем о другом.

– Жена и дети, что ли?

– Да не было у него никакой жены! Только дочь, но она… взрослая совсем.

Бац! Арсению показалось, что он изо всех сил стукнулся лбом обо что-то твердое. Так, что в ушах зазвенело – тоненько, протяжно.

– Позвольте, какая дочь? У Федьки дочь?!

Зоя отняла руки от лица. Глаза были красные, и нос красный, и вся она будто оттаяла.

– Вы что, не знали? – спросила она недоверчиво. – У него дочь, очень красивая. Лера. Он так ею гордился, что это было даже смешно. Он все время про нее рассказывал, звонил ей каждую минуту, спрашивал, во сколько она приехала…

– Это племянница, а не дочь!

– Это какая-то семейная легенда, про то, что она племянница, Арсений. Почему-то ее растила Федина сестра, я точно не знаю. Он не особенно рассказывал. Только все время жалел, что так поздно узнал.

– О чем?!

– О том, что Лера его дочь.

– Черт возьми, – пробормотал Троепольский. В ушах все звенело и как будто подрагивало. – Вы точно это знаете, Зоя?

– Господи, ну конечно! Он только и делал, что занимался ее делами, и все мечтал, как мы познакомимся, и переживал, что мы не понравимся друг другу, как в кино!

– А вы никогда не виделись?

– Ну, не то что не виделись… Я ее несколько раз видела, когда подвозила Федьку. То домой, то к институту. Я не хотела с ней знакомиться. Я его… ревновала, понимаете? Сильно.

Троепольский прижал руками свои уши – чтобы меньше звенело.

– Он говорил, что его сестра в детстве часто болела и в университете болела, а потом не могла на работу устроиться, из-за ребенка. Он говорил, что очень ей благодарен за то, что она вырастила такую прекрасную девочку…

Девочка действительна была прекрасна. Но… дочь?! Федина дочь?! Троепольский сидел напротив нее в кафе, томным голосом рассказывал о том, как он велик, толковал что-то об образовании и все раздумывал, пригласить ее на свидание или не приглашать, и решил не приглашать, и потом еще смутно печалился о своем благородстве!..

Он не был готов к тому, что барышня – Федина дочь. Нет, не был.

– Послушайте, Зоя, – сказал Троепольский медленно. – Вы… точно ничего не путаете?

– Ах, господи, да что я могу путать!.. Ничего я не путаю.

– Он никогда не говорил мне о дочери. Я думал, что она… Племянница.

– Какая разница, дочь или племянница?

– Это все объясняет, – возразил Троепольский. – Все его… придури. Он жил в какой-то крысиной норе, вы видели его квартиру?!

– Видела.

– У него вечно не было денег, он то у меня занимал, то у Гришки Сизова! У него машина была как на свалке найденная, и я все никак не мог понять, в чем дело!

Троепольский отпустил уши и взялся за волосы, будто хотел выдрать клок побольше. Зоя посмотрела на него и усмехнулась необидно.

– Оказывается, из-за дочери. Ну, конечно.

– У него еще есть мать, тетка и сестра, – холодно сказала Зоя. – Все они сидят на его шее. Только меня там и не хватало.

Троепольский глянул на нее. Он и забыл, с чего все начиналось – что Федя уговаривал ее, а она не соглашалась, что “в сорок лет никто не женится”, что у “нее своя жизнь, а у него своя”. Это интересовало ее больше всего на свете – именно это, а вовсе не то, что Лера оказалась дочерью, а не племянницей!

– А может, наоборот?

– Что – наоборот?

– Вы… не сели бы ему на шею, а… поддержали бы его? Так сказать, подставили бы свою?

– Я не могу! – крикнула она и даже хлопнула ладонью по столу. – Я не хочу! У меня куча своих проблем! Он выдумал непонятно что и все время выдумывал, а я… за ним не успевала! Я совсем не такая, как он, а он этого не понимал! Я люблю комфорт, я не могу работать, когда мне что-то мешает, а он хотел сделать из меня… нормальную жену!