Юлия Шилова - Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве Страница 52

Дверь открылась, и на пороге появилась домработница с подносом, на котором стояли две чашечки аппетитного кофе.

– Евгений Александрович, я сделала все, как вы сказали.

– Спасибо, Наденька.

Она по-прежнему поглядывала на меня с ярко выраженным любопытством, но я старалась не встречаться с ней глазами.

– А завтракать пока не будете?

– Пока нет.

– Как скажете. Но завтрак уже готов.

– Хорошо, Наденька. Хорошо.

Как только женщина закрыла за собой дверь, Костыль сдернул с меня одеяло, оценивающе оглядел мое обнаженное тело и властно сказал:

– Сядь. Пей кофе.

– Спасибо, я не хочу.

– Как это – не хочу? Давай пей и не выпендривайся.

Я отрицательно замотала головой и снова натянула на себя одеяло.

– Я же сказала, что не хочу. Просто полежу.

Подожду, пока привезут одежду.

Костыль сердито схватил одеяло и скинул его на пол:

– Послушай, ты зачем накрываешься?

– Мне холодно, – соврала я.

– Не ври, в спальне жара. Может, ты меня стесняешься?

– Может, и стесняюсь.

– Я ж тебя всю ночь трахал, что ж меня стесняться? Ты всю ночь подо мной орала, как дикая кошка. Говорила, что еще ни с кем и никогда так не улетала. Выпей кофейку, сразу полегчает и память вернется. Кофе нормально бодрит. А может, ты похмелиться хочешь? Тебе вискарика подогнать? Может, ты утро с вискаря начинаешь…

– Нет, я кофе попью.

Костыль протянул мне небольшой стакан воды и чашку кофе. Я принялась не спеша пить.

– Вот так, молодец, – комментировал мои действия Костыль. – Глоток воды, глоток кофе.

Кофе по-восточному с бодуна хорошо идет.

Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть, горячий кофе выплеснулся из чашки. Я всхлипнула и потерла ошпаренное бедро.

– Растяпа! – рявкнул Костыль. – Меня боишься, телефонного звонка испугалась… Скоро будешь собственной тени бояться. Тоже мне, горная лань пугливая. Больно?

– Больно.

Я налила немного воды в ладошку и смочила ошпаренное место.

– Да не водой надо, а маслом подсолнечным. Давай я домработницу позову, спросим, что в таких случаях делать надо. Она врубается.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – умоляюще закричала я и затряслась как в лихорадке.

– Как знаешь. Я как лучше хотел. Успокойся, ради Бога. Давай подую.

Костыль встал на колени и принялся дуть на мое бедро. А телефон все звонил и звонил.

– Вот черт! Кто там такой настойчивый… Кому приспичило…

Костыль взял трубку и недовольно сказал:

– Твой ненаглядный звонит. Его номер высветился. Ну что будем отвечать?

– Только не нужно ему ни о чем говорить!

Я почувствовала, как кровь хлынула к моим вискам, они с чудовищной силой запульсировали.

– Але. Здравствуй, Сережа, – Костыль говорил совершенно спокойно. – Как у тебя дела? Хочешь поговорить со своей ненаглядной? Она здесь, рядом. Страдает, ждет не дождется твоего звоночка.

Я выхватила трубку:

– Сереженька, здравствуй. Здравствуй, родной.

– Нина, привет, – ответил любимый. –А что у тебя такой голос? Ты, случайно, не заболела? Плохо себя чувствуешь?

– Совсем нет. Просто я облила себя кофе. А он был очень горячий.

– Как?

– Совершенно случайно.

– Ты сильно ошпарилась?

– Ничего, все заживет.

– Я тоже думаю, что до свадьбы все заживет, хоть свадьба и не за горами. Вечером приеду и тебя полечу. Пустишь?

– Господи, о чем ты говоришь… Ты сегодня приедешь?

– Конечно, потому, что я без тебя просто не могу.

– А когда ты приедешь?

– Я же говорю, вечером.

– Я тебя буду ждать…

– А ты сейчас где?

– Евгений Александрович пригласил меня на кофе.

– Замечательно. Значит, вы уже нашли общий язык.

– Нашли.

– Я же тебе говорил, чтобы ты ему доверяла, не боялась его. Он очень порядочный и воспитанный человек.

– Да, я уже это заметила.

– Нина, ты меня любишь? Не разлюбила?

Я посмотрела на ухмыляющегося Костыля и сказала, отвернувшись:

– Сереженька, милый, родной, любимый, я тебя так сильно люблю! Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю. Пожалуйста, приезжай побыстрее… Пожалуйста, побыстрее…

– Я постараюсь. У тебя голос такой, как будто ты плачешь…

– Мне просто без тебя очень плохо…

– Потерпи немного, пожалуйста. Потерпи. Ладно, давай до вечера. Передавай Евгению Александровичу привет. Мне было очень приятно услышать родной голос.

– Мне тоже.

– Евгений Александрович, вам привет, – сказала я, когда в трубке послышались короткие гудки.

– Спасибо. Я очень счастлив. Он сегодня вечером припрется?

– Да. Вечером приедет.

– На хрен он здесь упал!

– Евгений Александрович, я люблю этого человека, и не нужно о нем так говорить. – На моем лице больше не было слез, в голосе появилась уверенность.

– Значит, сегодня вечером он к тебе на трахатушки приедет?

– Он приедет ко мне, потому что меня любит. Если вас что-то не устраивает, мы можем покинуть ваш дом.

– Что?!

– Я говорю, что, если вы не желаете, чтобы мы находились здесь, мы можем уехать.

– Да тебя же сцапают сразу и за решетку упекут! Против тебя я ничего не имею. Меня просто хрен твой раздражает.

– Это мой любимый человек.

– А я что сегодня вечером делать буду?

– В смысле? – не поняла я.

– Ты трахаться будешь целую ночь, а я что? У тебя же там мозоль будет. Сколько можно?!

– Это вас совершенно не касается.

– Тогда я себе сегодня на ночь девочку приведу.

– Это ваше право.

Набравшись смелости, я посмотрела на Костыля и уверенно сказала:

– Все, что вчера произошло, нелепая случайность. Я не умею пить крепкие напитки. Мне от них очень плохо. Я вчера была слишком пьяна и ничего не помню.

– Вообще ничего не помнишь? – перебил меня Костыль.

– Ничего.

– Ну ты даешь! Вчера столько кайфа поймала. Что, даже не помнишь, сколько раз кончила и в какой позе тебе больше всего понравилось?

Я покраснела, как вареный рак, и прошипела:

– Прекратите, пожалуйста.

– Чего злишься-то?

– Прекратите. Вы не даете мне договорить.

– Ну говори.

– Мне стыдно за все, что вчера произошло. Я никогда не напивалась до такой степени. Первый раз в жизни, честное слово. Я вела себя отвратительно и представляю, насколько распущенной я выглядела. Приношу вам свои извинения.

– За что? – опешил Костыль.

– За свое вчерашнее поведение.

– А ты разве плохо себя вела?

– Я вела себя недостойно.

– Да ладно тебе. Брось! Мне вчера все в кайф было. Жаль, конечно, что ты ничего не помнишь. Я ведь тоже для тебя старался. Для хорошей женщины ничего не жалко, даже собственной спермы. Ты так минет делаешь улетно…