Владимир Романовский - Вас любит Президент Страница 52

Он позвонил знакомому пластическому хирургу, настоящая звезда, и упомянул имя своего партнера. Также он упомянул, что, возможно, предстоит очень выгодное дело.

– Людям всегда мало, – сказал Лерой-философ. – Они как слышат слово «выгодное», так у них в глазах тут же долларовые знаки вспыхивать начинают. Приезжает он, стало быть. Я веду его сперва в библиотечную комнату, предлагаю выпить, и так далее. Затем объясняю, что есть целая новая коллекция Веласкеса, которую сумасшедшие археологи откопали где-то по ошибке, и мы ее всю скупили, но теперь нам нужен адвокат, чтобы защитить наши права, и у нас не хватает четырехсот тысяч. Видишь ли, этот гад дружил с моим партнером лет десять, и даже, кажется, что-то ему там подтягивал на морде или на шее. Он – лучший в стране. Он обдумывает предложение и спрашивает, нельзя ли посмотреть на какие-нибудь картины, и я веду его в подземелье, и когда мы входим, я запираю дверь – а она звуконепроницаемая. До сих пор помню выражение его лица. Очень забавно, кстати сказать. Он даже не удивился – он сперва вообще не поверил, думал, я его разыгрываю. Пришлось вернуть его в реальность. Я вытащил пушку, наставил ее этому подонку между глаз и объяснил, чем мы с ним будем заниматься следующие три недели. Дверь без кода не открывается, я знаю код, а он не знает. С миром связи у него нет.

Он сказал хирургу, чтобы тот снабдил его списком необходимых для операции вещей.

– Он собирался пудрить мне мозги, так что пришлось его слегка потрепать. И я получил список.

Он дождался полуночи. Полиция уже искала его. Он сходил в офис к хирургу и вернулся с большим количеством нужного, но предстояло еще два раза сходить. Последняя вещь, которую он принес, была – компьютер хирурга.

– После этого я запасся на двоих консервами, на месяц. И даже вина приволок. Он просил ассистентку, но я сказал ему, чтобы он не качал права. Я дал ему копию с паспортной фотографии. Я сказал, что мне все равно, сдохну я или нет, но если сдохну, он умрет в подземелье от голода, а до тех пор мой труп будет составлять ему компанию.

Хирург сделал операцию. Лицо пациента стало в некоторой степени напоминать лицо человека, которого пациент убил и чей паспорт он взял себе.

– Понятно, что сам паспорт я хирургу не дал. Я сделал увеличенную копию на ксероксе.

Это объясняло, в частности, почему он, Джордж Гаррик, известный также как Детектив Лерой, редко улыбается и почему лицо у него почти всегда бесстрастное.

– В моей морде осталось после операции очень мало живых нервов. Кстати, если тебе любопытно – хирурга я не убил.

Это было не нужно.

Он переехал обратно в Штаты и провел небольшое расследование. Парень, которого он убил, был детектив из Огайо. Именно так бывший антрепренер представился будущим коллегам в Нью-Йорке. Они проверили его прошлое, позвонили в несколько мест, и почему-то ни о чем не догадались.

– А теперь, милая дама, судьба моя в твоих руках.

Он повернулся лицом к профилю Гвен и посмотрел на нее насмешливо.

– Не сходится, – сказала она.

– Это самая большая проблема всех правдивых историй, – сказал Лерой. – Удача играет в них немалую роль. Логике они не подчиняются.

– Ты меня пугаешь.

Он приподнялся на локте.

– Да. Прости. Ты мне ничем не обязана. Мы вернемся в Нью-Йорк и сделаем так, что парень, который хочет тебя убить, никогда больше не будет тебя беспокоить. После этого можешь поступать как хочешь. Можешь забыть, что мы с тобой когда-либо встречались. Обещаю, что не стану расценивать это как оскорбление, и преследовать тебя не буду.

Она долго молчала. Лерою хотелось ее поторопить, но, подумав, он решил, что он ее просто переупрямит. Что и случилось – она нарушила молчание.

– Я думаю, я смогу тебе помочь с расследованием, – сказала она.

– Я тоже так думаю.

– У меня есть видео убийства.

– Я предполагал, что есть. У тебя также есть звуковая запись моего разговора с тем мудаком в тюрьме, а это действительно очень трудно. Успешно подложить трансмиттер профессионалу, который за тобой следит – это не тоже самое, что напихать жучков в дом своей сестры, куда все время ходишь. Даже сравнивать глупо. Кстати, я уверен, что следователь пропустил половину трансмиттеров в доме твоей сестры. Я сам нашел два после того, как они прочесали там все. Уверен, что есть еще. Ваша изобретательность несравненна, о герцогиня. Вам нужно было стать оперативником в ФБР. Помимо этого, ты шпион-маньяк, каких мир не видывал. Я понимаю, что это – зависимость покруче героина, и намного дороже. И тем не менее, ты должна от нее избавиться. И, кстати говоря, лонгайлендская пара, которой я давеча подложил твой трансмиттер – у них хороший секс был ночью?

– Какая пара?

– Ты права. Ты этого услышать не могла. Ты не притворялась, ты действительно вчера была никакая. Ну, хорошо – трансмиттер у пары, а где приемник?

– Ты о чем? Не понимаю.

– В твоем плейере или в фотокамере?

Она вздохнула.

– В камере.

– Прелесть. Если бы тебе понадобилось протащить через таможню картину Мане, как бы ты это сделала?

– А зачем тащить Мане?

– Просто спрашиваю. А наркотики? Как бы ты замаскировала фунт кокаина, если бы везла его?

– Зачем же маскировать. Я этот фунт просто послала бы по почте. Тебе.

– Смотри-ка. Соображает.

– Прости, что пихнула тебе трансмиттер.

– Хорошо, но если бы тебе опять представилась такая возможность, ты бы поступила точно также, не так ли?

– Ты уверен?

– Да.

– Возможно ты прав.

– Я знаю, что я прав. Слушай. По поводу записи убийства. Сколько раз ты ее смотрела?

– Один раз. И не всю. Не могла больше.

– Убийцу описать можешь?

– Могу.

Глава пятнадцатая. Винс не находит себе места

Приятной наружности пожилой мужчина в крамвольной шерсти костюме вышел из такси и стал ждать, когда дворецкий откроет ему дверь. Дворецкий не спешил. Мужчина именно этого и ожидал, и посчитал справедливым.

Особняк времен Бель Эпокь высился гордо на южной стороне улицы – часть приданого. В молодости Джон получил особняк, женившись на Море.

– Привет, Мора, – сказал он женщине, безвольно сидящей в чиппендейлском кресле в гостиной.

– Привет, – ответила она тоскливым голосом.

Когда-то она была умопомрачительно красива – изящна, солнечна, беспечна. Тридцать пять лет спустя, они все еще были женаты. Были хорошие времена, были плохие времена, некое число скелетов распихали по шкафам в нескольких домах, но в целом жизнь в доме Форрестеров перестала быть сносной всего неделю назад.

– Мне через пару часов нужно будет снова уехать, – сказал Джон Форрестер.