Галина Романова - Преступно счастливая Страница 54

— Резонно. А откуда у парня, последние двенадцать лет скитавшегося непонятно где, дорогой внедорожник?

— В смысле? — Гришин не понял.

— Николаеву сбила машина. Номеров не рассмотрели, свидетелей потому что не было, но! — Волков, остановившись у своей машины, задрал вверх указательный палец. — Но эксперты нашли на месте аварии стекло от разбитой фары со следами крови Николаевой. Это установили. И это дорогое стекло от дорогой фары, капитан. И эксперты даже установили от какой именно дорогой марки машины эта фара. Но…

— Что?

Гришин досадливо прикусил губу. И когда, интересно, он все это успевает узнавать?! Ведь эта авария вообще была не в их юрисдикции. Он думать о ней, если честно, забыл. А Волков помнил. И сведениями разжился.

— Нигде в угоне такая машина не значилась на тот момент. И в автосервис никто не обратился. Значит, что?

— Что?

— Машина не в угоне. И ее спрятали. Машина в собственности… — Волков опустил голову и минуту рассматривал крохотную лужицу возле переднего левого колеса своего автомобиля. Потом встрепенулся: — У кого она в собственности, Сережа? Не у Лукова же, помилуй господи! Я в такие метаморфозы судьбы не верю. Клад он точно не нашел. Зато нашел кого-то, кто…

— Кого, товарищ майор?

— Кто ему покровительствовал прежде. И кто поддержал его теперь. И мало того, снабдил его транспортным средством для выполнения опасного поручения.

— Но зачем ему это?

— Кому? Покровителю детдомовского мальчишки?

— Да! Зачем ему помогать пацану, который давно вырос? Зачем ему помогать скрывать его преступные тайны?

— Затем, капитан, что это и его преступные тайны тоже…

Глава 25

Богдан едва успел натянуть трусы со штанами, когда в дверь спальни Ирины без стука и предупреждения ворвалась ее мать с диким криком:

— Что? Что он тут делает? Этот скот! Распутный! Ты дура, Ирка?

Всегда милая и интеллигентная, с безупречной прической, нарядно одетая, Вероника была неузнаваема. Белокурые волосы скомканы в какой-то неряшливый узел на макушке. Под глазами мешки, кожа щек дряблая, губы синие. Одета в мешковатый домашний костюм, делающей ее похожей на пугало.

Она ворвалась в их спальню, когда они только-только успели раздеться. Нет, они не собирались ложиться спать. До ночи еще было порядком времени. Просто его отпустили под подписку о невыезде. Судья вынес такое решение после семидесяти двух часов содержания его под стражей.

И он, едва успев заехать домой, принять душ и переодеться, сразу поехал к Ирине. Она его ждала. Она его позвала. И слушать ничего не захотела, когда он начал мямлить что-то о неприятностях, которые он ей доставил.

— Я люблю тебя, Богдан. И я тебе верю, — кратко сказала Ирина. И добавила, прежде чем отключиться: — И я тебя всегда жду, и ждать буду.

Он спешил. Он очень спешил. Он соскучился. И ему еще очень важно было знать, что она ему верит. Никто не верил, а она верила.

Ирина вцепилась в него, стоило Богдану переступить порог. Гладила, без конца целовала, шептала что-то милое и плакала. Они быстро оказались в ее спальне. Говорили, говорили без конца, а потом он, наскучавшись, начал ее раздевать. И начал раздеваться сам.

И тут Вероника!

Они никогда не запирали дверей спальни, потому что туда никто и никогда на его памяти не входил без стука.

— Ты кого в постель потащила? Ты знаешь хоть, с кем спишь, дура?

Мать Ирины встала возле кровати, на которой он сидел в одних штанах, босой и без рубашки. Ирина вообще лежала под одеялом голой и встать не могла.

— Мама, уйди, — попросила Ирина, присев, кутаясь в одеяло до подбородка.

— Не уйду! Пусть сначала этот… Убийца покинет мой дом!

— Мама, это и мой дом тоже. — Ирина нашарила его руку на краю кровати, нежно погладила костяшки пальцев. — Уйди, я прошу. Мы сейчас оденемся, выйдем и поговорим.

— А мне не о чем с ним говорить, поняла? — взвизгнула Вероника и шагнула к кровати.

Ее взгляд был безумным. Она орала и все время махала руками. Складки ее домашнего широкого костюма энергично двигались по ее телу, казавшемуся странно тощим. Богдан раньше всегда считал ее стройной.

— Почему ты на свободе? — спросила Вероника чуть тише и с ненавистью уставилась на его голый торс. — Голый убийца в моем доме! Голый убийца безродной шлюхи трахает мою дочь! Господи! Почему ты на свободе? Ты что, сбежал?

— Нет, меня отпустили, — спокойно, насколько это вообще было возможно, ответил Богдан.

На самом деле ни о каком спокойствии речи не было. У него внутри все вибрировало от обиды и стыда. Он не представлял, как теперь станут складываться их отношения с Ириной. Если всегда сдержанная Вероника так орет, то чего ждать от главы семейства? Он в глотку ему вцепится, наверное, когда увидит. А уж когда узнает, что они с Ириной прямо с порога помчались в койку…

— Почему тебя отпустили?! — вытаращила Вероника на него светло-голубые глаза, казавшиеся сейчас почти бесцветными. — Ты купил правосудие? Или… — Она перевела взгляд на дочь: — Это твой отец купил судью?

— Мама, уймись, прошу тебя. — Ирина завозилась под одеялом, замотала головой, щеки ее сделались бледными, как край шелкового пододеяльника. — Никто никого не покупал. Просто…

Ирина замолчала и беспомощно глянула на Богдана. Она предлагала ему продолжить дальше говорить. Он едва заметно кивнул.

— Просто выяснились некоторые подробности, Вероника.

— Какие подробности? — Она выставила одну ногу вперед, руки скрестила на груди, которая едва угадывалась, Вероника под домашним костюмом была без нижнего белья. — Какие, к черту, подробности, о чем ты?!

— Ну, к примеру, выяснилось, что не я являлся отцом ребенка.

— В смысле?! — Вероника округлила глаза. — В смысле, не ты отец?!

— Убитая девушка была беременной.

Богдан опустил голову. Ему было сложно говорить об этом с Вероникой. Она была матерью его невесты, которой он изменил, с которой обошелся подло.

— У девушки было имя! — взвизгнула она и топнула ногой в мягкой домашней туфле. — Имей смелость называть ее хотя бы по имени!

— Хорошо. — Он не стал спорить. — Маша была беременна.

— И?! — И Вероника снова топнула.

— Этот ребенок оказался не моим.

— В смысле не твоим? А чьим тогда? — Она вдруг стала задыхаться и растягивать узкий воротник домашнего костюма. — Кто это сказал? Ты?

— Нет. Я не был уверен. Я, честно, думал, что она беременна от меня.

— Да, мам! Богдан мне об этом говорил, — едва слышно пискнула Ирина, пытаясь его защитить, будто его признание в грехе могло что-то изменить.