Сюзанна Брокманн - Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть Страница 54

Только Лайл оказался хитрей. Он уже успел позвонить маме и первым сообщил ей про какую-то драку между мной и Джанин. Мама отправила меня домой и заперла в комнате. Я сама перепугалась, мне не хотелось оставаться в доме вместе с Лайлом. Но Джанин и на этот раз отказалась рассказывать правду. Помню, как я плакала и все время повторяла: «Скажи ей! Скажи ей!» Позже Джанин призналась, что ей просто надоели постоянные переезды из города в город, и к тому же она смирилась с тем, что ей приходилось делать, и решила для себя, что это не самое ужасное в жизни, можно и потерпеть.

Ибрагим опять вздохнул.

– Итак, я сидела запертая в своей комнате, – продолжала Мэри-Лу. – На всякий случай я закрыла дверь па задвижку со своей стороны и придвинула к ней тяжелую тумбочку, как, я видела, некоторые люди делали в кино. Представьте себе, что Лайл тут же заявился к нам на этаж и принялся ломиться в дверь. При этом он страшно ругался, грозился и еще говорил, что будет сейчас делать со мной что угодно и все это пройдет ему безнаказанно, потому что все равно мне никто не поверит. Затем он начал в подробностях рассказывать о том, что и как он со мной сделает, когда откроет дверь, и будет делать это каждый вечер. – Она немного помолчала и добавила. – Я не буду сейчас повторять его слова, хотя прекрасно запомнила их.

– Мне вас очень жаль, – грустно произнес Ибрагим.

– Я бы убила мужчину, который осмелился бы сказать нечто подобное Хейли, – нахмурилась Мэри-Лу.

– Я знаю, – отозвался садовник. – И в этом я бы вам помог.

– Он долго, но тщетно ломился ко мне в комнату, но на это раз Джанин попыталась помочь мне. Она ударила его по голове. Самой большой и тяжелой сковородкой, которую только могла найти на кухне. В кино после такого удара, как правило, человек отключается. Но на Лайла такой прием почему-то не подействовал, и он только еще больше разозлился. Я слышала, как он схватил сестру и принялся беспощадно избивать ее. Потом он изнасиловал ее, и мне показалось, что он обязательно ее убьет. Мне не оставалось ничего другого, как выбраться из окна на крышу и спрыгнуть оттуда. При падении на землю я сломала руку. Боже, как мне было больно! Но я все же бросилась бежать к маме, на ходу истошно крича, что мою сестру убивают.

Наверное, третий раз оказался для меня счастливым, потому что теперь мама мне поверила. Она прихватила с собой ресторанного вышибалу, и мы все вместе бросились бегом спасать Джанин… Одного взгляда на сестру оказалось достаточно, чтобы все сразу стало понятным.

– Вот так и закончилось наше детство, – подытожила Мэри-Лу. – Разумеется, мы тут же съехали с квартиры и вернулись в Алабаму. Мать после этого запила еще сильней. Она часто бросала нас одних, а сама уходила куда-то с мужчинами. Но мне кажется, что она при всем этом не переставала страдать от чувства вины перед нами. На меня легло все бремя работы по дому. Я и готовила, и убиралась, потому что Джанин долго не могла поправиться после того случая. Она и сейчас не совсем здорова… Несколько секунд они оба молчали.

– Я бы убила его, – повторила Мэри-Лу. – Мужчину, который причинил бы вред моему ребенку. Он бы у меня не дожил до утра.

Она с любовью наблюдала за тем, как у крошки за закрытыми веками тихонько подергиваются глазные яблоки. Видимо ей снилось что-то приятное, потому что девочка улыбалась во сне.

– Я бы убила его, – снова произнесла Мэри-Лу. – Но моя мать поступила иначе. Она спилась до смерти. Но я не буду такой, как она. Не буду.

По крайней мере сегодня.

Глава десятая

Когда Майк Малдун подъехал к гостинице на своем пикапе, Джоан уже ждала его у входа.

– А вы очень быстро добрались до меня, – похвалила она лейтенанта, забираясь в машину.

– Я живу недалеко отсюда, – пояснил он.

Волосы у него еще были чуть влажными после утреннего душа, щеки чисто выбриты, что делало его еще мо ложе, чем вчера. Он был одет в свою белоснежную форму, о чем его попросила Джоан. Готовый действовать, весь гладенький и бодрый, несмотря на ранний час.

В кабине пикапа приятно пахло только что сваренным кофе. На специальной подставке с круглыми отверстиями, выдвигающейся у приборной доски, стояли два пластиковых стаканчика.

– Боже мой! – восхищенно воскликнула Джоан. – Прошу вас, скажите сейчас же, что одна порция – моя!

Майк улыбнулся:

– Одна порция определенно ваша.

– Послушайте, кажется, сегодня утром я вам еще не говорила, что очень вас люблю? – Она пристегнула ремень и протянула руку к стаканчику.

– Там, в пакете, еще сливки, сахар и пара плюшек.

– Плюшек? – рассмеялась Джоан.

– Да, мне показалось, что вы их очень любите потому что сами такая… плюшечного типа.

В столь ранний час на улицах не было ни одной машины, и Майкл, ловко развернувшись на сто восемьдесят градусов, выехал на главную дорогу.

– Плюшечного типа? – Кофе оказался огненно-горячим и приятно согревал тело изнутри.

– Сейчас поясню, только поймите меня правильно. Если вы любите кофе, то, следовательно, часто останавливаетесь у придорожных забегаловок и со временем начинаете автоматически покупать одно и то же. А там продают плюшки и печенье. Я подумал, что вам больше нравятся плюшки.

– Ну все, вы меня убили, – покачала головой Джоан, отхлебывая большой глоток кофе. – Нам уже становится опасно встречаться. Вы знаете обо мне все, и очарование таинственности в наших отношениях исчезает!

У Майка был заразительный смех, при этом у глаз сразу же образовывались такие чудесные морщинки! А его зубы! Ровные, белые и такие очаровательные! Да еще и солнышко пригревало, и день обещал быть прекрасным, и солнечные зайчики играли на капоте его симпатичной машины! Короче говоря, утро казалось просто восхитительным и неповторимым.

Ну, если не считать того, что она проснулась в половине пятого, потому что там, где она жила, была уже половина восьмого. А начинать день в такое время считалось для нее непростительно поздно.

Но больше спать она не могла. Особенно вспомнив звонок от дедули прошлым вечером. Тот рассказал ей, что ее брат Донни снова надел свою обмотанную алюминиевой фольгой шляпу.

Ну а раз уж она все равно не спала, то могла бы потратить это время на визит к брату.

– Куда теперь? – Майк Малдун вел машину, как это делают очень молодые люди. И еще те, кто любит свою машину, а потому за рулем продолжают оставаться молодыми очень долго. Он небрежно, но ласково поглаживал «баранку» и рычаг переключения скоростей своими огромными изящными руками. При этом левый локоть он словно невзначай высунул в окно машины. Этот стиль заметно отличался от того, как водят свои обожаемые спортивные машины те, кто уже достиг среднего возраста.