Нора Робертс - Маленькая частная война Страница 55

— Я думаю, должен быть. Что же это за рай, если нет никакого веселья?

— Если бы я осталась в постели, я бы сейчас была в раю вместе с ними. Я бы хотела…

— Ты не должна! — Рорк отодвинул ее от себя и заглянул ей в лицо. — Ты не должна этого хотеть. Они бы сами этого не хотели. Они ушли, а ты осталась здесь, и тому есть причина. Как это ни тяжело, ты должна прожить свою жизнь и узнать, что это такое. Но я знаю, быть одному — это очень больно.

Ее маленькое личико окаменело.

— Ты не знаешь. Ты же не один.

— Было время, когда я был один. У меня тоже отняли мою маму. Но я был так мал, что даже не помню ее.

— Она в раю?

— Я в этом уверен.

— Все равно это нечестно.

Никси снова положила голову ему на плечо и погладила его своей маленькой ручкой. Рорк был поражен, но этот жест тронул его до глубины души. Она предлагает ему утешение! Даже сейчас, в своем состоянии, она оказалась настолько великодушной, что попыталась его утешить. Откуда в ней это? Она была такой с рождения или это в ней воспитали родители?

— Не стану говорить, будто я знаю, что ты чувствуешь. Но одно я тебе скажу: я знаю, каково это — быть одиноким, обозленным и испуганным. И еще одно скажу: тебе станет легче. Конечно, сейчас ты в это не веришь, но тебе станет легче.

— Когда?

— Потихоньку, шаг за шагом. — Он коснулся губами ее макушки.

Она снова вздохнула, потом повернула голову и начала изучать картину на стене. Рорк и сам посмотрел на картину. Они с Евой под сенью цветущего декоративного кустарника в день свадьбы.

— Тут она не похожа на полицейского.

— Нет, не похожа, но только снаружи. Она подарила мне этот портрет на нашу годовщину. Это было вот там, в саду, мы там сыграли свадьбу. Я повесил картину здесь, хотя с моей стороны это эгоистично. Зато я могу на нее смотреть всякий раз, когда работаю здесь. Я смотрю на нее всякий раз, когда скучаю по Еве.

— У нас в доме тоже есть картины…

— Хочешь, чтобы кто-нибудь принес сюда картины из твоего дома?

— Я хочу на них посмотреть.

— Ладно, я об этом позабочусь.

— А можно мне еще немножко побыть здесь, с тобой?

— Можно. Хочешь посмотреть, что я тут делаю? — Рорк развернул кресло так, чтобы она могла видеть настенный экран. — Вот это планы расширения курорта, в котором у меня есть доля.

— Тут написано: «Курорт „Олимп“. Я о нем слышала. Там большие отели, и парки развлечений, и пляж, и аркады. Мы собирались туда поехать. Когда-нибудь.

— А это планы нового сектора, его еще пока нет. Видишь? Тут будут построены отдельные виллы. И тут будет река.

— Разве можно построить реку? Рорк улыбнулся.

— Эту реку я построю.

— Как?

— Ну что ж, давай-ка я покажу тебе, что я задумал…

Пока Рорк показывал Никси, как строить реки на роскошных курортах, Ева беседовала с Янси:

— Учти: мне нужны только хорошие новости.

— А как насчет относительно хороших?

Он был молод. Пибоди называла таких красавчиками. И он был лучшим специалистом по составлению фотороботов во всем городе Нью-Йорке. Ева нашла его в собственном кабинете, представлявшем собой довольно просторную выгородку, заполненную настольными и настенными компьютерами, сделанными на бумаге эскизами и многочисленными карандашами.

— Насколько относительно?

— Твоя свидетельница полна энтузиазма, и глаз у нее наметан. Это плюс. Но она также склонна к тому, что я называю драматизацией. Она обожает театральщину и часто пускает в ход воображение, чтобы приукрасить картину. Но я могу с этим работать, мы продвигаемся вперед.

— Где она?

— В дортуаре. Привет, Пибоди.

— Я только что ее уложила, — сказала подошедшая к ним Пибоди. — Обеспечила ее личным телевизором, второй подушкой, едой и выпивкой.

— Выпивкой?! — возмутилась Ева.

— Вы же говорили, в пределах разумного, — напомнила Пибоди. — Конечно, это не по правилам, но зато она довольна. Поворчала, правда, что у нее отобрали мобильник и не пустили к телефону, но потом успокоилась. Иванский сидит при ней нянечкой.

Ева нахмурилась:

— И все-таки я не понимаю, так, знаете ли, испытываю легкое недоумение: почему наша свидетельница смотрит телевизор и накачивается выпивкой, вместо того чтобы давать нам описание пары серийных убийц?

— Позвольте мне ответить, лейтенант. — Янси поднял руку, как в школе. — На сегодня она выдохлась. Она дала нам хорошее начало, но потом принялась фантазировать. Если она хорошенько выспится, мы вернемся к тому, с чего начали, завтра с утра пораньше. Таким образом у нас повысятся шансы выжать из нее еще кое-какие правдивые детали.

— Ну ладно, черт с вами. — Ева провела пальцами обеих рук по волосам, не в силах совладать со своим нетерпением. — Покажите мне, что у вас есть.

— Разделить экран! — приказал Янси, подкатываясь в кресле на колесах к рабочему столу. — Вывести последние изображения.

Ева взглянула на грубые наброски — куда более грубые, чем обычно при работе с Янси. Оба мужчины были с квадратными лицами, квадратными челюстями, в возрасте от сорока до пятидесяти. Брови прямые и светлые, рты сурово сжаты, но губы полные, чувственные. Шляпы надвинуты низко на лоб, вся верхняя половина лица закрыта широкими темными очками в форме обруча.

— Я не могу работать с таким результатом, Янси. Прежде всего избавься от очков. Мне нужна наиболее высокая вероятность по глазам.

— Сделаем. Но у меня будет шанс дать тебе кое-что получше, только когда я проведу еще один сеанс с Офелией. Дай мне времени до завтра. Глаз у нее наметан, как я уже сказал, но она впечатлительна, а впечатления расплывчаты. Мне придется еще поработать, чтобы выжать из нее точные детали.

— А сколько она забудет, пока смотрит телевизор и тянет спиртное? Черт возьми, у меня два копа в морге!

— Я знаю, что делаю! — Впервые за все время, что она его знала, Янси повысил голос. Он рывком поднялся с кресла и наклонился прямо к ее лицу. — Я никогда не работал с Престоном и Найтом, но это не значит, что я тут зря штаны просиживаю! Хочешь результатов — слезь с моей задницы!

Она его чуть не ударила. У нее руки чесались: Бог свидетель, ей хотелось кому-нибудь врезать. «Надо с этим завязывать, — сказала себе Ева. — Ты уже начинаешь на своих бросаться».

— Шаг назад, детектив!

Янси весь дрожал, на скулах ходили желваки, но он отступил.

— Ты прав, — сказала Ева. — Тебе виднее, что надо делать, а я давлю на твою задницу. Мы все на пределе. Я затребовала тебя, потому что считаю: лучше тебя у нас никого нет. Я знаю, ты не на дежурстве. Ты пришел сюда в свое свободное время.

— Ни у кого из нас нет сейчас свободного времени. — Его плечи расслабились. — Извини за срыв, Даллас. Меня и самого ломает, что не могу добиться быстрого результата. Я и без того давил на нее больше, чем следует, на первом сеансе. И теперь надо притормозить.