Карен Робардс - Секс лучше шоколада Страница 56

Макс вынужден был признать, что доля истины в ее словах есть, и в интересах сохранения контроля над ситуацией решил не вступать в полемику. Вместо этого он краем глаза посмотрел на Джозефину. Она давно уже покончила с собачьим печеньем и теперь перепрыгнула вперед. Изо рта у нее свисали длинные клочья чего-то, напоминавшего лапшу. Белую, пластиковую лапшу…

У Макса вырвался стон отчаяния:

– Она сожрала вывеску!

– Красный свет! – закричала Джули.

Оглянувшись, Макс убедился, что она права, и ударил по тормозам. «Блейзер» резко остановился под душераздирающий визг шин. Макс перевел дух, глядя на проносящийся перед носом машины поток поперечного движения. В дневное время это был один из самых оживленных перекрестков Чарлстона, о чем Максу было известно не понаслышке, здесь неподалеку были расположены и его дом, и контора «Макуорри и Хинкл»; сквозь эту кашу ему приходилось пробираться каждый день. А сейчас, если бы не Джули, он мог оказаться в самой ее гуще.

О последствиях ему даже думать не хотелось

«Чертова псина», – подумал Макс, бросив грозный взгляд на Джозефину. Если бы он верил, что животные способны испытывать человеческие чувства, он бы поклялся, что вредная собачонка улыбнулась в ответ, не выпуская из зубов пластмассовой лапши.

Но тут ему пришлось переключить внимание. Прямо посреди оживленного перекрестка, по обе стороны которого машины стояли в нетерпеливом ожидании, пока путь преграждал поперечный поток других машин, мчавшихся впритирку бампер к бамперу, Джули просто-напросто открыла дверцу и покинула «Блейзер».

Сначала Макс просто не мог этому поверить. Только что она возмущалась и протестовала на пассажирском сиденье рядом с ним, а в следующую секунду за ней уже захлопнулась дверца, да с таким стуком, что весь автомобиль затрясся. И вот она уже идет к тротуару, гордо выпрямив спину и высоко подняв голову.

– Будь прокляты все зловредные сучки! – злобно заметил Макс, обращаясь к Джозефине. – Чтоб им век гореть в аду

На Джозефину его слова не произвели должного впечатления. Чувствуя себя последним дураком во всей вселенной, разозленный настолько, что мог бы гвозди заколачивать кулаками, Макс вышел из машины и пошел за Джули. Когда он наконец догнал ее, пробившись сквозь толпу местных и туристов, среди которых, как назло, попался целый отряд бойскаутов младшего возраста в походной форме, вооруженный стаканчиками тающего и текущего на солнце мороженого, она по-прежнему шла вперед строевым шагом и ни разу не обернулась.

– А ну-ка стой! – приказал Макс сквозь зубы, схватив ее за руку выше локтя.

Она остановилась и волчком повернулась к нему. Все ее тело дрожало от гнева, глаза метали молнии. А на щеках поблескивали дорожки от слез.

– Дерьмо! – с чувством выругался Макс.

– Ты дерьмо, – отрезала она, безуспешно пытаясь высвободить руку.

Ей очень хотелось казаться неприступной, весь ее вид говорил: «Тронь меня, и умрешь», но в последний момент она всхлипнула и все испортила. Макс смотрел на нее ошеломленно, словно получил удар в солнечное сплетение. Гордая, разгневанная и жалкая одновременно, даже в таком состоянии Джули казалась ему ослепительной. У него даже дух захватило. Увидев, что он молчит, она вспыхнула и уже открыла рот, чтобы наорать на него, поэтому Макс сделал то единственное, что сделал бы на его месте любой разумный мужчина.

Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.

И в тот же момент понял, что совершил прыжок «ласточкой» с раскаленной сковородки прямо в огонь.

ГЛАВА 20

Пронзительный вой клаксонов не сразу достиг сознания Джули. Макс первым поднял голову, потревоженный какофонией звуков.

– Дерьмо! – повторил он, оглядываясь по сторонам, потом снова посмотрел на нее.

Что за чувство светилось сейчас в его красивых, слегка прищуренных голубых глазах, Джули не могла бы сказать с уверенностью. Она была в его объятиях, прижималась к нему всем телом, ее руки обвивали его шею, лицо запрокинулось ему навстречу, причина ее слез – как и сами слезы – была забыта. Она не замечала ни слепящего солнца, отражавшегося от витрин и стекол, ни тяжелого запаха выхлопных газов, для нее существовал только Макс – сильный, надежный… желанный.

Джули знала, что находится именно там, где ей надо быть. И вообще, все в порядке, если не считать завывающих клаксонов.

Максу пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным.

– Слушай, я извиняюсь. Если я что-то сказал, что тебя расстроило, беру свои слова назад. А теперь не могли бы мы вернуться и сесть в машину, пока не нагрянула полиция?

Только теперь Джули поняла, в чем дело. Гудки, крики были вызваны тем, что Макс бросил «Блейзер» посреди дороги. Не успела она хоть что-то сказать или опомниться от потрясшего ее поцелуя, как он высвободился из объятий, схватил ее за запястье и направился к машине, таща ее за собой. Видимо, он не сомневался в согласии.

Джули всхлипнула и отерла слезы со щек. Она спотыкалась, ей приходилось чуть ли не бежать за ним в босоножках на высоких каблуках.

– Леди, вам помощь не нужна? – спросил толстяк в деловом костюме, обернувшийся вслед, когда Макс протащил Джули мимо него.

Джули поняла, что они привлекают всеобщее внимание. Даже дети глазели на них с интересом.

– Спасибо, со мной все в порядке, – крикнула она, обернувшись, и помахала рукой.

Макс нетерпеливо оглянулся на нее на ходу и вытащил вслед за собой на мостовую. Гудение клаксонов понемногу утихло. Это означало, что движение на их стороне улицы вновь перекрыто. Сколько раз менялся сигнал светофора, пока они целовались, Джули понятия не имела. Стройность рядов нарушилась: многие автомобили пытались объехать застрявший на перекрестке «Блейзер», но были остановлены сменой сигнала светофора.

Все сидевшие в машинах, насколько могла судить Джули, были злы, как осы. Она нерешительно помахала им рукой. Ей ответил новый ожесточенный хор клаксонов.

Макс, не обращая на них внимания, направился прямо к покинутому «Блейзеру». В тот самый момент, как они добрались до машины, на капот навалилась женщина – явно туристка в ярко-зеленой цветастой блузе и широкополой соломенной шляпе – и погрозила пальцем Максу.

– Вы что, не знаете, что нельзя оставлять собаку в машине? – визгливо закричала она – Тем более в такой жаркий день?

Макс со скрежетом зубовным рванул на себя пассажирскую дверцу, усадил Джули в машину и сказал женщине: «Оставьте меня в покое», перед тем как дверца захлопнулась. Остальной части разговора Джули не слышала. Она осторожно сняла остатки вывески «Лужайки и газоны» с пасти Джозефины, доверчиво устроившейся у нее на коленях, но Макс выглядел взбешенным, когда занял место за рулем машины.