Филлис Уитни - Снежный пожар Страница 56

Отовсюду слышался деловитый рокот снегоочистителей: устранялись последствия снежной бури; мир, покрытый сияющей белой пеленой, казался чистым и безгрешным.

Когда мы подъехали к лыжной базе, там стояло всего несколько машин, и мы припарковались неподалеку от главного входа. Мы вошли в здание, И Джулиан купил мне билет на подъемник.

Сидя в машине, мы почти не разговаривали, но ощущение близости между нами сохранялось; я давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Некоторые трассы были закрыты, на них еще производились работы. Но самый крутой склон еще не начали расчищать, на нем лежала нетронутая снежная пелена; туда и повел меня Джулиан. Как ни странно, я совсем не боялась. Наверное, сказывалось пережитое ранее нервное напряжение, я нуждалась в разрядке. Если даже сверну себе шею, спускаясь по склону, в тот момент это не казалось мне трагедией. Я полностью доверилась Джулиану, его опыту и мастерству. Он за мной присмотрит. Он не заставит меня делать ничего такого, с чем я не справлюсь.

Мы медленно поднимались на вершину, под нами сиял обновленный мир. День был изумительно ясным, зимняя голубизна неба оставалась незапятнанной ни одним облачком. Я вслед за Джулианом поднялась на площадку, откуда начинался Дьявольский спуск.

— В прошлый раз вы немного боялись, но теперь это прошло, — заметил Джулиан.

— Эйфория, — пояснила я. — В прошлый раз была способна думать, теперь только реагирую. Ни мыслей, ни чувств. Сейчас для меня имеет значение только свобода.

Вся гора была предоставлена в наше распоряжение. Никто до нас сегодня не поднимался на эту площадку.

Некоторое время мы любовались открывавшимся отсюда видом. Под нами простирался ландшафт с холмами и лощинами, темными лесными массивами и озерами, деревнями и ниточками дорог.

Прямо под нашими ногами лежала целомудренная снежная пелена, она манила к себе. Меня охватило пьянящее чувство, какое, вероятно, испытывают первопроходцы. Моя эйфория все длилась и длилась.

— Спускаться на лыжах по крутым склонам легче, чем по пологим, — просвещал меня Джулиан. — Вы мчитесь быстрее, а на скорости проще поворачивать. Только не смотрите вниз и не наклоняйтесь назад, не то ваши ноги выйдут из-под контроля. Я поеду первым, а от вас требуете одно: следовать за мной и делать то же, что и я. Я видел, как вы держитесь на лыжах, у вас на удивление хорошая техника. Единственное, я вам недостает, — это уверенности в себе.

Но в данный момент я не испытывала недостатка в самонадеянности. Мне даже удалось расслабить мышцы, что является для лыжника универсальным ответом на все возможные неожиданности. Джулиан устремился вниз, я без колебаний последовала за ним. Я еще никогда не ехала на лыжах с такой скоростью, но мне удалось сохранить контроль над своим телом. Высокая фигура Джулиана летела впереди, он двигался с необычайным изяществом, взметая на поворотах клубы снега, я старалась подражать ему во всем. Я никогда не каталась так со Стюартом. Сказавшись внизу, у подножия горы, я ликовала и громко смеялась.

— У меня получилось! Я это сделала! Какое» чудесное ощущение! Давайте снова поднимемся наверх.

Джулиан улыбнулся, и я знала, что мы оба выбросили из головы все, кроме упоительного чувства полета.

— Вы поддались искушению, — заметил Джулиан. — Теперь вас уже ничто не исцелит. Вы были настроены скептически, но не смогли воспротивиться соблазну полета.

Ну и пусть! Настанет день, когда я вот так же прокачусь со Стюартом. Я покажу ему, на что способна. Конечно, Стюарта выпустят на свободу. Никакого судебного процесса не будет. Такие мерзости не могут существовать в этом чистом и прекрасном мире.

Мы снова поднялись наверх, потом еще раз. Когда я устала, мы пошли на лыжную базу и сели за тот же столик у окна, откуда видна была гора; смотрели в окно и пили глинтвейн. Я боялась, что все тревоги вернутся, как только мы окажемся внизу, но этого не произошло. Нас объединяло чувство братства, рожденное на заснеженных склонах — и еще раньше, когда мы сидели на скамейке перед камином, связь между нами казалась прочной и нерушимой. Он мне нравился, и я осознавала, что нравлюсь ему, и нам было хорошо вдали от Грейстоунза. Возможно, нас объединяло более сильное чувство, но должно пройти время, чтобы оно могло развиться. Я была рада, что оставила Улля в ящике под бельем. Настанет час, когда я смогу все рассказать Джулиану, но сейчас ничто не должно омрачать наших отношений.

Однако время шло. Мы обещали вернуться в Грейстоунз к ленчу, и нам ничего не оставалось делать, как отправиться туда, где нас подстерегали новые испытания. И все же на обратном пути я продолжала чувствовать себя счастливой. И ленч в яблочно-зеленой столовой проходил без особой напряженности, мои страхи оказались напрасными. Адрия была весела, так же, как и я, огонек моей эйфории все не угасал.

Моя радость была обусловлена отчасти знакомством со стороной жизни Джулиана, связанной с лесом, отчасти — с восхитительным ощущением, испытанным на горных склонах. Я с удовольствием вспоминала и о времени, которое мы провели с Джулианом после катания лыжах; о взаимном доверии и уважении, возникшим в те минуты. Я поймала на себе взгляд Джулиана, который, без сомнения, можно было назвать нежным, и ответила ему тем же. Все предупреждения о том, что Джулиан всегда имел успех у женщин, сейчас ничего для меня не значили. Я боялась нарушить очарование тех чувств, что зарождались между нами.

Джулиан тоже казался умиротворенным, мы непринужденно беседовали. Только Шен была погружена в себя и словно отсутствовала, не замечая, что происходит в окружающем ее реальном мире. О своей беседе с Эмори она не упоминала. Только однажды она вернулась к действительности и сказала, обращаясь ко мне:

— Сегодня будет изумительный закат, Линда. Вы не должны его пропустить, приходите вечером, чтобы полюбоваться им с башенной галереи.

Джулиан отнесся к ее идее скептически.

— Сейчас еще рано говорить, каким будет закат. Если в нужном месте не появятся облака, радужно отражающие солнечные лучи, там не на что будет смотреть.

— Облака появятся, — мрачно заверила его Шен. — Приходите на башню полюбоваться закатом, Линда.

Джулиан сдержал ухмылку, но я видела, что недоволен затеей Шен. За десертом он сделал объявление, которое произвело эффект разорвавшейся бомбы.

— Меня не будет дома во второй половине. Поеду в город и навещу Стюарта Перриша.

Даже Шен расслышала его слова, спустившись с небес на землю, а я, должно быть, разинула рот, потому что она как-то странно на меня посмотрела, прежде чем обратиться к брату.