Наталья Баклина - Бланманже для мужа Страница 6

– Вот, выпейте. Вам обязательно нужно выпить, а то вы, чего доброго, в обморок тут у меня хлопнетесь!

что Нэль послушно взяла протянутый бокал и осушила его содержимое в два глотка. Алкоголь горячим сгустком прошёл по пищеводу, на пару минут задержался в желудке, и вот он уже жаркими волнами потёк по рукам-ногам-голове.

– Ну вот, порозовели, – неожиданный заместитель Дарьи Никодимовны сидел за столом напротив Нэль, барабанил пальцами по краю стола и наблюдал за её метаморфозами. – А теперь расскажите толком, что случилось.

– Случилось то, что я вернулась домой, а возле моей двери сидит человек. Убитый, – послушно рассказала она.

– Вы уверены, что убитый? Может, пьяный просто? – престал барабанить мужчина.

– У него голова проломлена, – устало сказала Нэль и откинулась на спинку стула, прикрыв глаза. – Можно мне какого-нибудь чаю?

– Да, конечно.

Мужчина встал из-за стола, показав неожиданный тоненький хвостик волос, оставленный возле шеи на коротко стриженом затылке. Он, не смотря на его рост, легко и бесшумно двигался по кухне, доставая из старомодного шкафчика чашку, пачку чайных пакетиков, сахарницу. Потом мужчина нажал клавишу новенького, чужеродного этой кухне электрочайника и сказал:

– Вы тут сами пока похозяйничайте, ладно? А я сбегаю, посмотрю. Где, вы говорите, труп сидит?

– На пятом этаже, возле тринадцатой квартиры. У вас есть фонарик?

– А зачем вам фонарик? – удивился мужчина.

– Это не мне, это вам. Там темно, – объяснила Нэль.

– Да? А я не знаю, есть ли у бабули фонарик…

– Тогда свечку возьмите, – предложила Нэль, заметив огарок на холодильнике. И мужчина, кивнув, взял его, прихватив заодно и спичечный коробок, оказавшийся рядом, и ушёл.

Вернулся он довольно быстро – Нэль только-только успела подивиться батарее пустых бутылок на подоконнике – ничего так, гуляет сосед, сплошь «Белая лошадь» и «Хеннеси» – дождаться, чтобы чайник вскипел, и залить кипятком чайный пакетик.

Мужчина вошёл в кухню, глядя на Нэль странным взглядом.

– Ну, что? – застыла Нэль над чашкой. Пакетик в руке истекал чайными каплями.

– Там светло, – сказал мужчина, оценивающе взглянув на Нэль, и спросил. – А это точно не вы его, того?

– Да вы что! – взмахнула руками Нэль, мужчина вздрогнул, стёр с подбородка чайные капли и сделал успокаивающий жест:

– Ладно-ладно, это я так спросил. Просто труп ваш, в смысле, гостя вашего, не сидит, а лежит. И он не труп – дышит. И со светом на площадке всё в порядке, горит.

– И что теперь делать? – мигом охрипла Нэль.

– Милицию вызывать, – пожал плечами мужчина, – и скорую. Я уже вызвал.

***

За два месяца до событий

«Сво-бо-ду по-пу-га-ям! Сво-бо-ду по-пу-га-ям!» Телефон верещал уже минут пять. Нэль зарылась с головой в подушки, надеясь, что некто, кому приспичило звонить ей с утра в субботу, угомонится и даст поспать ещё с часочек. Но нет – как только первая порция требований свободолюбивой птицы заглохла (телефон автоматически сбросил звонки через минуту трезвона), этот некто настойчивый позвонил опять.

– Алло, – смирилась Нэль.

– Нэлька, ты ещё спишь? Извини, если разбудила.

Ну конечно, кто ещё мог теребить её в такую – Нэль посмотрела на часы: восемь утра – рань. Только Файка.

– У тебя что-то случилось? – зевнула она в трубку.

– Случилась. Мне срочно нужна квартира. Или комната. У тебя на работе никто не сдаёт?

– Мои сами все снимают. Так что случилось-то, я не поняла?

– Я ухожу от Каткова. Всё, больше не могу, достал.

– Так, погоди, погоди, – окончательно проснулась Нэль – что значит, ты уходишь, и чем он тебя на третьем году совместной жизни достал?

– Он меня ещё раньше достал, но я всё как-то старалась приладиться. А на двоих моих стараний не хватает!

– Что значит – на двоих? – не поняла Нэль.

– К нему мама переехала, – мрачно объяснила Файка. – Её окончательно отправили на пенсию, и теперь она будет жить с нами. А так как в квартире всего две комнаты, Катков решил, что Альке пора жить отдельно. То есть, ты поняла: свою дочь я отправляю скитаться по чужим углам, а взамен получаю маму Каткова.

– Фай, подожди. Может, всё не так ужасно? Может, твоей Альке действительно уже пора жить отдельно?

– Ага, а мне пора обслуживать не только Каткова, но и его мамочку. И содержать их обоих на свою зарплату. И ещё Альке за квартиру платить, да?

– Подожди, при чём тут твоя зарплата? Катков же сам неплохо получает.

– А он пообещал мамочке квартиру купить. В новостройке, в кредит. Они сегодня пойдут в риэлтерскую компанию договариваться. Потом он будет этот кредит выплачивать, а мамочка его будет жить с нами, пока квартиру не достроят. И обслуживать я буду их обоих. И хозяйство вести на свои деньги, потому что оставшейся зарплаты Каткова не хватит. А моя дочь, когда вернётся с каникул, будет таскаться по чужим углам. И при всём при этом, заметь, я ему – гражданская жена, и его мамаша уже намекала, что такого мужа, как Катков, ещё заслужить надо… Так ты можешь мне помочь с квартирой, или нет?

– Могу, успокойся. Ирина, бывшая моя хозяйка, опять квартирантов ищет. Я хотела Стаса у неё устроить, но она теперь категорически против квартирантов-мужчин. У неё после меня квартиру студенты снимали, за два месяца там такой вертеп устроили с круглосуточной дискотекой, что соседи жаловаться начали. Так что, если хочешь, я перезвоню, узнаю. Она за свою «однушку» берёт недорого, но требует, чтобы люди были приличные.

– Мы очень приличные! – Файкин голос в трубке повеселел. – Договоришься, сразу же перезвони!

Нэль дала отбой и решила поспать ещё с часочек. Всё равно раньше одиннадцати утра Ирине лучше не звонить. Однако сон улетучился полностью, и Нэль, повозившись под одеялом, стала вспоминать про Файкиных мужиков.

Если про первого и второго мужей она знала только из рассказов и по фотографиям (первый, серьёзный и перепуганный мальчишка лет двадцати, на свадебной фотографии держал под руку юную тоненькую воздушную Файку-девочку; второй, лысоватый блондин с желчным лицом, по-хозяйски обнимал за плечи улыбающуюся фигуристую Файку, очень эффектную на фоне Волги и очень яркую на фоне бесцветного кавалера), то отношения с Катковым развивались на её глазах. Нэль даже в гостях была у них, два раза. Через месяц после Файкиного переезда и через год.

После развода и размена Каткову досталась «убитая» хрущёвка в Очаково со старой облезлой мебелью, оставленной хозяевами за ненадобностью, выгоревшими засаленными обоями, лампочками на голых шнурах под потолком, выломанными розетками, облезлой ванной и пустой кухней без раковины. К моменту первого визита Нэль Файка успела вызвать мастеров и поставить раковину на кухне, на очереди была замена розеток. «Ты не представляешь, как мне надоело спотыкаться о провода и мыть посуду в ванной!» – жаловалась она Нэль. Катков же предпочитал спотыкаться о протянутые по комнатам удлинители. Единственная рабочая розетка сохранилась в углу большой комнаты, спальню с телевизором он себе оборудовал в маленькой, поэтому «сопля» удлинителя тянулась по диагонали через комнату и по коридору. Сам Катков в электричестве не разбирался, а вызвать мастеров, как выяснилось, не умел. «Представляешь, он даже не знает, как с ними разговаривать! Я всё объясняла и показывала, а он в комнате закрылся, дожидаясь, пока слесарь уйдёт!» – сокрушалась Файка. Так что Нэль примерно представляла, чего стоили подруге все её хлопоты: работа в агентстве, домашнее хозяйство и беготня с ремонтом и обустройством. За год Файкиной деятельности в квартире сменилась мебель, обои, появился тюль на окнах. И уже во второй визит Нэль увидела – нет, не хоромы, конечно, но и не помесь филиала соседней помойки с бомжатником. Файка сумела превратить берлогу брошенного женой Каткова в приемлемое для жизни жильё.

К слову сказать, при всём при том Файка оставалась Каткову гражданской женой без московской прописки. Тема, что они когда-нибудь поженятся, висела в воздухе, но женитьбу эту осложняло то, что у Каткова не было на руках решения о разводе и его надо было получать, прежде сделав запрос в суде. Кроме того, в квартире оказалась прописана «мёртвая душа» кого-то из прежних хозяев, поэтому Катков не мог прописать у себя Файку – по закону требовалось согласие всех прописанных в квартире жильцов. И «мёртвую душу» нужно было выписывать через суд, а Каткову было некогда этим заниматься. В общем, при всей Файкиной энергии на эти обстоятельства она повлиять не могла. Они требовали личного вмешательства Каткова, а у него не хватало на них то ли времени, то ли усилий. Поэтому подруга временно успокоилась на том, что получила, и стала выстраивать свою жизнь в предложенных обстоятельствах. По углам не надо скитаться, за квартиру платить, дочка пристроена – и слава богу.

Её дочь к тому времени обосновалась в маленькой комнатке катковской квартиры, сама Файка с Катковым – в большой, и всё в их жизни пришло в определённое равновесие. У Файки даже время свободное появилось, и она даже книжки начала писать. Сказала, что её личных коллизий хватит на три книги, как минимум. Нэль каждый раз дивилась, как у Файки всё запросто выходит. Решила написать роман – и написала. За три месяца. Потом разослала его по четырём издательствам. Одно из них откликнулось через месяц, ещё через четыре вышла первая книга, теперь на очереди была вторая. Нэль пока не знала, о чём пишет Файка, та всё никак не могла ей книжку подарить: первые экземпляры утащил на работу похвастаться Катков, а за новыми нужно было ехать в издательство. Но, наверное, хорошо пишет, раз печатают.