Антон Леонтьев - Путешествие в сны Страница 6

Он помолчал и добавил:

– Ваше пребывание здесь – это рекордно короткий срок. В нашей клинике имеются пациенты, живущие без воспоминаний месяцами, а некоторые даже годами! Вам же потребовался всего лишь месяц с небольшим, чтобы прийти в норму…

– Но я до сих пор не в состоянии вспомнить, что со мной произошло! – заявила Ирина, и доктор ласково улыбнулся:

– Ну, я уверен, что это скоро изменится, потому что улучшение налицо. Вы ведь уверены, что раньше меня не видели и мы с вами знакомы не были. А это не так, Ирина Владимировна! Я являюсь вашим лечащим врачом с первой же минуты вашего пребывания в «Мнемозине». И вы вовсе не находились в коме и не пребывали без сознания все эти тридцать девять дней. Только в первые два дня сознание у вас было спутанное, а потом вы быстро пришли в себя и адаптировались. Затем мы сразу с вами и познакомились!

Ирина закрыла глаза и попыталась вспомнить все то, о чем вел речь Гладышев. Однако нет, она помнила только, как он появился у нее за спиной в тот момент, когда она балансировала на стуле и пыталась вырвать провода камеры наблюдения. Она была уверена, что до этого момента Гладышева не знала.

– Кажется, вы все еще мне не верите? – спросил Дмитрий Антонович с усмешкой. – Нет, это отнюдь не претензия, а всего лишь констатация факта. Я бы на вашем месте, наверное, тоже не поверил. Вот, смотрите!

Он протянул ей тонкую папку, открыв которую Ирина увидела фотографии. На них были изображены она сама и доктор Гладышев. Вот она сидит на кровати, а он стоит рядом. Вот они идут по парку, меж величественных елей. Здесь они остановились около пруда, около большого дуба и беседки.

– Все фотографии сделаны за время вашего пребывания у нас. Причем, уверяю вас, не тайно, в целях наблюдения, а по просьбе вашего супруга, который и поместил вас в нашу клинику. И руководствовался он исключительно вашими интересами! Потому что фотографии – это один из методов нашего лечения. Только при помощи подобных технических средств можно удержать мгновения, которые вот-вот канут в Лету!

И опять ее супруг… Вадим… Интересно, какой он из себя? Ответа на этот вопрос у Ирины не было. Однако она не сомневалась, что скоро ей предстоит получить его.

– Поверьте, Вадим Алексеевич вас любит. Причем больше всего на свете. Думаю, даже еще больше, чем вашу красавицу-дочку. Он приложил все усилия, чтобы помочь вам. И наше лечение увенчалось успехом!

В голосе доктора Гладышева сквозила гордость.

– В первые дни пребывания у нас вы страдали непрерывной амнезией. То есть забывали все, что только что случилось с вами. При этом какие-то фоновые знания все еще давали знать о себе, но это только усугубляло путаницу. Однако подробное состояние продлилось недолго, мы сумели нейтрализовать его при помощи медикаментов, а также разработанной лично мной мнемотической программы выздоровления. Или, проще говоря, мнемотической гимнастики доктора Гладышева. То есть меня. Она, кстати, является нашим ноу-хау.

Ирина взглянула на него и сказала:

– И сколько раз мы с вами знакомились? Сколько раз вы уже вели подобные беседы со мной?

Гладышев снял очки, потер переносицу и задумался.

– Если я скажу, что не помню, то это будет походить на дурную шутку. Фактически каждый день. Однако в этот раз я уверен – вы выздоравливаете. И больше не забудете, что с вами происходит, в частности, что мы с вами беседовали. Так же, как вы не забыли, что мы с вами познакомились вчера. Раньше воспоминание об этом исчезало в среднем через пять часов…

– Так что со мной случилось? – заявила Ирина, а Гладышев, посмотрев на наручные часы, произнес:

– Об этом мы поговорим завтра!

– Но я хочу сейчас! Я чувствую себя совершенно здоровой! – упрямо заявила пациентка.

Дмитрий Антонович ответил:

– Понимаю ваше нетерпение, однако вам придется смириться с тем, что я сказал. Потому что ваше нынешнее состояние вызвано психологическим шоком, и слишком большое количество информации может привести к его повторению. Этого, конечно, мы допустить не можем.

Улыбнувшись, он добавил:

– Если и после сегодняшней ночи вы не забудете нашей беседы, то вы готовы к выписке. Нет, не здоровы, но в состоянии вернуться в лоно семьи. Однако, чтобы это произошло, необходимо регулярно проходить процедуры, цель которых – заставить ваш мозг работать, а ваши воспоминания – вернуться.

– Для этого надо принимать таблетки? – спросила несколько недовольно Ирина. – Если так, то я не согласна. Я не хочу…

– Таблеток не будет, договорились! – заключил веселым тоном Гладышев. – Собственно, я и сам не большой сторонник тяжелых медикаментозных средств. Нет, вам предстоят кое-какие процедуры. Совершенно безболезненные, уверяю вас! И крайне необходимые! Вы ведь хотели осмотреть клинику? Так пойдемте же!

Он подошел к двери и постучал. Через несколько секунд сиделка открыла ее со стороны коридора, в который и вышла Ирина. Коридор был длинный, уводящий вдаль. Они шли мимо окон, за которыми виднелся парк.

– Заповедное, волшебное место! – произнес Дмитрий Антонович. – Мы бы ни за что не получили разрешения построить здесь нашу клинику, если бы не несколько чрезвычайно высокопоставленных пациентов. Вернее, их родственников. Тогда наша «Мнемозина» располагалась еще на задворках столицы. Но после того, как нам удалось помочь некоторым страждущим, их важные родственники поняли, что нам требуется уединенное, спокойное место.

Они двинулись вниз по лестнице.

– Только не просите, чтобы я назвал вам имена этих пациентов и их родственников! – хохотнул Гладышев, ужасно довольный собой, – это, видимо, была его коронная шутка.

– Скажите, а если воспоминаний нет, может ли остаться чувство… Не знаю, как правильно это выразить… Чувство, навеваемое ими…

Дмитрий Антонович внимательно взглянул на нее и заметил:

– Интересный аспект… Если продолжить сравнение с чердаком или, скажем, с кладовкой, то можно сказать, что воспоминаний в вашем случае нет, они наглухо заперты, а ключ исчез. И о самой кладовке вы даже не знаете, вам неизвестно, что она существует. Но ведь имеется стена, из-за которой до вас доносится тонкий писк и поцокивание коготков крыс, которые обитают в кладовке. То есть вроде бы кладовки вам не видно, но звуки, издаваемые крысами, которые, шебурша, шмыгают меж закрытых там вещей, вы все же слышите. И, слыша их, вы осознаете, что есть и крысы, и вещи, и кладовка.

Они спустились по лестнице на два этажа вниз и оказались перед массивной металлической дверью. Гладышев нажал на кнопку звонка, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Их встретила улыбчивая особа в белом халате. Кивнув ей, Дмитрий Антонович продолжил: