Мануэль - Блядь ненаглядная 2 Страница 6

Дядя Игорь… Хороший он. Но странные у них отношения. Он про Димку все-все знает. Про его прошлое, и про его нынешние мысли тоже. Только ни разу дядя Игорь не дал повода к более интимным вещам. Так… обнимет иногда, в щеку или лоб поцелует, и на коленях позволяет сидеть, когда они телевизор смотрят…

И на этом все: никаких поглаживаний ласковых, и вообще ничего...

Хотя, если совсем честно, у Димки нет к нему тяги. К физруку была, а к дяде Игорю — нет. Может, оттого что привыкли они друг к другу, сблизились, и стали как отец с сыном?

Утром в городе ударили такие холода, что руки стынут в перчатках, а куртки пришлось сменить на пальто и шубы. Но мальчишкам – всё нипочём. Этот народ друг перед дружкой хвастает закаленностью, и бежит в школу — куртка нараспашку; шарф, заботливо повязанный мамой — в кармане.

Димка влетел в класс почти перед звонком. Усевшись на стул, он глянул в сторону Игорька. Тот смущённо отвернулся, и сделал вид, что ничего между ними не было и быть не могло. Димка усмехнулся.

Ничего, Игорек, никуда тебе не деться. Не сегодня-завтра поиграем без лишних свидетелей, жаждущих помешать сладостному уединению.

На уроке он поглядывал в его сторону. Марченко, как ни прятал свои глаза, не смог скрыть их от опытного Димкиного взгляда. Они выдали его с головой. В них вспыхивали искорки, прогоняющие тень с губ, на которых играла улыбка, когда мальчик забывался и шёл на поводу своих тайных желаний.

Вот чёрт! Димку накрыла жаркая волна. Он, почувствовал как у него всё напряглось. Сердце пронзила нестерпимая боль, да такая, что выжила несколько слезинок, тут же оказавшихся на его щеке.

Ну почему так? Почему, его, умеющего владеть собой сексуального гуру, способного свести с ума любого мужчину, при этом оставаясь внутри абсолютно холодным, так легко сражают некоторые мальчишки. Одним только взглядом… Ровным дыханием… невзначай брошенной улыбкой…

Надо придти в себя… Надо держать себя в руках…

Многолетний опыт помог очнуться, но обычного хладнокровия не получилось.

Вот так прихватило!

Димка уставился в учебник. И забылся до звонка…

Первая перемена. Димка, пытаясь успокоить своё сердце, стоял в туалете согнувшись над умывальником, и обливал лицо холодной водой. Облегчение приходило неохотно, но времени было мало. Наскоро вытершись полотенцем, он вышел, и не успел сделать и трёх шагов, как услышал звонкий знакомый голос.

— Привет,

Костик! Этого ещё не хватало!

— Привет, – ровно, пытаясь унять волнение, сказал Димка. — Ты что здесь делаешь? Твои кабинеты на втором!

— Да я… Я к тебе пришел...

— Соскучился?

Не смотря ни на что, Димка был рад ему.

— Ага, — заулыбался Костик. — Пойдем ко мне после школы? Или ты опять к тому мальчику?

— Да, я к Денису обязательно зайти должен. Пошли со мной? Снова поиграем.

Костик вспомнил, чем закончился проигрыш и раскраснелся. Помедлив, он кивнул.

— Я после уроков буду ждать. У тебя сколько сегодня? Шесть?

— Нет, сегодня полный комплект — семь.

— Ого... Тогда я не смогу... Меня дома ждать будут...

— Жаль... Ну, ничего. Хочешь, я после Дениса к тебе зайду? Или нет, лучше ты меня во дворе жди, Я выйду, и мы ко мне в гости отправимся. Согласен?

Костик воспрянул духом, и закивал как заведенный.

Тут же прозвенел звонок, и он помчался к лестнице.

Димка проводил его взглядом.

Славный мальчишка... Но нет, нельзя. Он еще маленький.

Дима схватил портфель и пошел в кабинет литературы, пытаясь прогнать из головы назойливые фантазии.

Литература...

Читать Димка любил, а вот слушать длинные рассуждения русcички про всякие там «места литературных героев в современном обществе» было ужасно скучно. Вся эта тягомотина, которой пичкают учеников, неизвестно зачем, пролетала мимо его ушей. Он откровенно зевал, прикрыв рот рукой, и думал, чем бы заняться, чтобы прогнать навеваемый сон.

Его глаза сами собой отыскали Игорька. Вот бы с кем можно было бы всерьёз поиграть в очень интересные игры. Это не Дениска. Это не Костик… И чего он носом вертит? Ведь хочется же! И он сам хочет.

Хочет ведь!

За сорок пять минут Димка рисовал такие радужные картинки, что в нетерпении ерзал на стуле и едва дождался перемены.

В коридоре Димка настиг Игорька, утащил за угол и притиснул к стенке.

— Ты на меня обиделся? – спросил он, глядя прямо в его глаза.

— Нет, с чего ты взял, — смутился Игорь, отворачиваясь.

— С того и взял! Ты с утра от меня бегаешь. Тебе не понравилось вчера?

Щеки Игорька порозовели, он помотал головой.

Димка хмыкнул.

— Не сочиняй. Спорим, у тебя сейчас стоит?

Игорек сделал слабую попытку высвободиться, но Димка держал его за плечо.

— Давай так, — сказал Дима. – Если стоит – идем на четвертый этаж на большой перемене. А если нет – я от тебя отстану. Пока сам не позовешь. Ну что, проверяем?

Игорек не знал, куда деваться. Ему было жутко стыдно и вместе с тем, очень хотелось того, что было вчера. Стыд и желание устроили в душе мальчика настоящую борьбу, и он совершенно растерялся.

Димка усмехнулся и протянул руку. Ладонь легла Игорьку между ног.

О, там не просто стоял… Там налился, набух, настоящий член.

Димке пришлось опять призвать всё своё самообладание, чтобы не «снесло крышу». Не хватало ещё прямо тут же устроить оргию на двоих…

— С тобой все ясно, — вкрадчиво прошептал Димка Игорьку на ухо, обдав его своим горячим дыханием. – Два урока потерпишь? Потом я тебе все сделаю так, что на небе побываешь. И брось ты стесняться меня, слышишь?

Игорек через силу кивнул, так и не решившись поднять на Димку глаза. На его счастье. прозвенел звонок. Димка отпустил его, и мальчишка сорвался с места.

Димка покачав головой, двинулся следом.

Жить стало сразу веселее и два урока промчались стрелой. Хоть трудно было высидеть, но Димка, в который раз за этот день, справился со своим жгучим желанием, но… на большой перемене их погнали на прививки…

От такой наглости, преподнесенной судьбой, в лице классной, Димка впал в уныние; Игорек же, наоборот – приободрился. Его спина распрямилась, будто с неё свалился тяжелый груз. Димке это не понравилось. Неужели Марченко настолько стеснительный?..

Жаль… Ну да ладно. Всему своё время…

А сегодня? Что же сегодня?

К седьмому уроку у Димки растворились все моральные завихрения в отношении Костика.