Нора Робертс - Свидетельница смерти Страница 60

– И как, он согласился?

– Скорее всего, согласится. Но он сейчас занят в спектакле. Видите ли, Проктор надеется в скором буду­щем занять место Ричарда на сцене. Ну, может быть, не так грубо и прямолинейно – он говорил об этом на­много тактичнее и тоньше… Мои сотрудники свяжутся с его агентами через неделю или две, чтобы выяснить, сможет ли он на нас немного поработать. Он надеется, что театр вновь откроется очень скоро.

Через минуту Ева была уже на улице. Вдохнув аро­мат городского смога, пропитанного выхлопными газа­ми автомобилей, она подумала, что предпочитает этот запах аромату духов и одеколонов, из облака которого только что вырвалась.

– Проктор не позволит туфлям Драко остыть после его смерти. Он их уже примеряет.

– Это его шанс, – заметил Рорк.

– Да, так же, как и для убийцы.

– Намек понял. – Он нежно провел большим паль­цем по ямочке на ее подбородки. – Я сегодня, вероят­но, задержусь немного. Надеюсь быть дома к восьми.

– Хорошо.

– Кстати, у меня кое-что есть для тебя.

– Ну нет! Только не здесь. Ты выбрал неподходя­щее место для вручения подарков.

– Я понимаю это и готов оставить его пока при себе.

Он все-таки полез в карман, но вместо коробочки с каким-нибудь бриллиантом достал оттуда шоколадку. Ева моментально схватила ее.

– Ну вот, как всегда, – пробормотал Рорк.

– Ты закармливаешь меня сластями.

– Я знаю путь к вашему сердцу, лейтенант!

Она развернула шоколадку и тут же откусила при­личный кусок.

– Теперь я верю, что на самом деле знаешь. Спасибо.

– Но учти, это не заменяет ужин, – продолжал он, хитро улыбаясь. – Если вы дождетесь меня, лейтенант, мы смогли бы нормально поужинать дома, когда я вернусь.

– Конечно. У тебя здесь машина?

– Я доберусь пешком. Такой прекрасный день. – Он внезапно взял ее лицо в ладони и поцеловал, прежде чем она успела воспротивиться.

Жуя шоколадку, Ева смотрела ему вслед. Она реши­ла, что, кажется, понимает, что Пибоди имела в виду под словами «единственная настоящая любовь в жизни».

ГЛАВА 14

Мира изучала магнитофонную запись допроса Кен­нета Стайлса. Ева фактически поймала ее в дверях: еще пять минут – и она бы успела уйти домой.

Теперь Мира опаздывала к ужину, и эта мысль мо­лоточком била ее по затылку, когда она пыталась сосре­доточиться на содержании допроса. Ну что ж, муж пой­мет и простит, особенно если по дороге домой она сделает небольшой крюк и зайдет в магазин купить ему стаканчик его любимого мороженого.

Мира давно уже усвоила все хитрости и уловки, необходимые для успешной карьеры – и благополучного брака.

– Вы с Фини – прекрасная команда для допро­сов, – заметила она. – Понимаете друг друга даже без слов.

– Мы уже давно работаем вместе, но обычно роль «плохого следователя» исполняю я. Полагаю, что он не один час провел перед зеркалом, примеривая на себя маску людоеда.

Мира улыбнулась:

– Думаю, вы правы. Этот прием старый, как мир, но всегда эффективный. А вы очень хорошо подыгры­вали ему, сделав для него ситуацию максимально комфортабельной. Я права в своем выводе, что вы не до конца поверили Стайлсу?

– Разве вы когда-нибудь ошибаетесь?

– Постоянно. И все время стараюсь поправлять се­бя. Вы теперь разыскиваете Анну Карвелл?

– Этим занимается Пибоди.

– Я полагаю, Стайлс любил ее и сейчас еще любит. Я бы даже сказала, что эта любовь изменила всю его жизнь. Если бы эту историю описывали в романе, она бы вернулась к нему: ведь он спас ее и защитил, как на­стоящий благородный рыцарь. Это должна была быть сказка со счастливым концом. Но…

– Она не пожелала его больше видеть.

– Не исключено, что она просто не любила его и поэтому чувствовала себя с ним несчастной. Да что го­ворить, существует миллион причин, по которым у нее со Стайлсом ничего не могло получиться. Не познако­мившись с ней, я ничего не могу сказать по этому пово­ду. Кроме того, как я понимаю, вас интересует состоя­ние Стайлса, а вовсе не Анны Карвелл.

– Пибоди высказала идею, что эта женщина стала единственной и самой большой любовью в его жизни. А значит, он не может не поддерживать с ней контакта.

– Пибоди можно похвалить за хорошие интуицию и воображение. Человек со столь артистической нату­рой и ощущением театральности жизни обычно всю жизнь стремится играть роль благородного героя-рыца­ря. А она была его дамой сердца, предметом обожания и поклонения. Из того, что я узнала от вас, и из допроса, очень похоже, что он вел себя именно так.

– Возможно, она является ключевой фигурой во всей ситуации, – пробормотала Ева. – А может быть, это только один из ключиков. – Засунув руки в карма­ны, она подошла к окну, чувствуя, что сегодня почему-то не расположена к откровенным разговорам. – Я все-таки не очень понимаю… – сказала она задумчиво. – Эта женщина изменила ему с другим. Она спала с дру­гим мужчиной и настолько сильно им увлеклась, что, когда он ее вышвырнул, она попыталась покончить жизнь самоубийством. Стайлс почти до смерти избива­ет этого человека, за что его арестовывают, судят и при­говаривают к огромному штрафу. Не исключено, что он все еще любит ее, не может без нее жить. Но когда он говорит о ней, его голос звучит ровно и спокойно. Не­ужели он не страдает? Неужели он не мучается и не переживает? Может быть, он тут передо мной разыгрывал очередной спектакль?

– С абсолютной уверенностью об этом сказать нельзя – он ведь талантливый актер. Пока я не могу сделать никаких конкретных выводов, кроме того, что когда-то он испытывал сильное чувство к этой женщи­не. Человеческое сердце и душа – вечная загадка, кото­рую людям не дано никогда разгадать. Вы пытаетесь по­ставить себя на место этого человека, ваш профессио­нальный опыт и способности очень помогают вам в работе и в жизни. Но даже вы не в состоянии проник­нуть в его сердце. Увидев эту женщину, вы не сможете испытывать те же чувства, что и он, и скорее всего буде­те разочарованы.

Мира сделала глоток чая, пока Ева обдумывала ее слова.

– Судя по всему, она была слабой. Слабой и безза­щитной.

– Наверное. Но это не имеет решающего значения для нашего дела. У вас совсем другое отношение к люб­ви, потому что вы сильная женщина и нашли свою любовь в абсолютно иных обстоятельствах. А главное – в отношении абсолютно иного человека. Ваша главная любовь в жизни, Ева, никогда не предаст вас и не ра­нит, и, что еще более важно, никогда не сможет разру­шить вашу жизнь. Рорк принимает вас такой, какая вы есть, и вы очень сильно любите его. Но я сомневаюсь, что вы полностью отдаете себе отчет в том, насколько это редкий случай и как его надо ценить и беречь. Стайлс любил и, возможно, любит до сих пор свою меч­ту, фантазию, которую он себе придумал. А вы любите реального человека.