Ширли Лорд - Лица Страница 61

Барри сжал ее ладони.

– Обещай, что будешь молчать, пока я не расскажу обо всем Форге. Он всегда знает, что делать. Обещай – хотя бы на сутки.

Джо скрестила два пальца под одеялом. Она не скажет ничего никому – кроме Майка. Как-нибудь выберется из квартиры и позвонит ему. Самые страшные опасения подтвердились, но по крайней мере в стане врагов теперь есть друг, и может в лице Форги появится еще более могущественный. Барри сказал, он всегда знает, что делать… и она совершенно уверена, что он прав и ему можно верить.

10

– Метр восемьдесят пять, с прекрасными длинными руками, длинными ногами, тонкими, как лазерный луч, копна блестящих волос и лицо как чистый холст – чтоб можно было рисовать что угодно…

Алекса закинула голову назад и залилась смехом, пока по щекам не потекли слезы. У Марка получилось в точности, как у Блэр Бенсон – слова выстреливали, как пули из ружья, и та же командирская поза.

– Не верю… – заходилась она от хохота, – что ты ее спросил с серьезным лицом.

– Да. – Марк наклонился налить им еще шампанского: половина выплеснулась, когда яхта качнулась на большой волне от полицейского катера. – Я попросил назвать составляющие модели «Вью», и вот как она ответила. Если убрать слово «чистый», ты просто родилась для этой роли. – Он снова наклонился и поправил ей волосы, растрепанные ветром.

«Стоп. Остановись. Не влюбляйся, – говорила себе Алекса. – Ты обещала себе, что никогда этого не допустишь». И все же она не могла не протянуть ему рук. Он обнял ее, и они уселись на синий бархатный диван в форме полукруга на корме – вот что уж никак не назовешь моряцкой койкой.

«Перед тобой «Ночная звезда», длина двадцать один метр. Это яхта Бена, вместе были на флоте», – между прочим, сказал Марк, когда они всходили на сверкающее белизной судно, отражавшееся в водах Гудзона.

Бен. И зачем его родители так назвали? Как ей противно это имя. Алекса вспомнила звонок Джо из Сан-Диего. Свалить с Ист-Мишн и не сказать дочкам ни слова! И где он держит их вещи? Невероятно, он даже не сообщил свой новый адрес. Хорошо, что удалось справиться с собой, не выказать захлестнувшую злобу – ради блага Джо, только ради нее.

Слава Богу, это был единственный момент из прошлого, ворвавшийся в настоящее, а оно просто прекрасно. Яхта мечты, экипаж такой умелый и воспитанный – к тому времени, как они отплыли, Алекса забыла об их существовании. Их несло на юг, и думала она только о Марке, о новой уверенности, которую заметила в нем. Он брал все в свои руки, создавая ощущение абсолютной надежности, и от этого Алекса еще больше тянулась к нему.

– Хочешь поплыть вокруг света? – прошептал он ей в волосы. Вокруг света.

Прошло лишь несколько дней, и это предлагает ей еще один человек. Но он так не похож на Форгу – никакого гипнотизма, странной завороженности и подчинения против воли. В руках Марка ей спокойно, безопасно.

– Да, – мечтательно сказала она, – Да. Давай поплывем под большими белыми парусами.

– Однажды так и будет, Лекс – когда ты устанешь от жизни у всех на виду.

Яхта удалялась от небоскребов Манхэттена, и Алекса поймала себя на мысли, что она скрывается от них, а они тащат ее назад, в искусственный мир, который она презирает. В мир, где ценятся только деньги и власть, где ценности измеряются длиной скандальных колонок. Она не хочет возвращаться. Она уже чувствует запах океана – пьянящий, сладкий запах свободы, тот же, что в Мендосино.

– Мы выйдем в океан?

– Мы в заливе Лоуэр, но там… – Марк снял руку с ее талии и махнул в темноту. – Атлантический океан. Три тысячи миль Атлантики – и мы в Европе. Ставим паруса?

Конечно, это сказка. Они рассказывали друг другу сказку. Ветер хлестал в лицо, Марк и Алекса смотрели в океан, и волны бились о корму.

Как странно – они так близко друг к другу, и в первый раз она сама хочет быть еще ближе. Она, которая всегда убегала от чувственного, сексуального. А Марк наоборот старается увести их в детство, в волшебное звездное путешествие. Яхта медленно двигалась по Манхэттенской гавани на юго-запад. Он показал ей остров Стэйтен так, будто они путешественники и сейчас первыми его откроют. Он говорил так, как Робинзон Крузо рассказывал бы ей свои истории – о заливах в Рокуэй, белых цаплях с Кони Айленд, ловле крабов и жизни под открытым небом в бухте Ямайка.

– Ты прямо поэт, – робко сказала она.

Она не знала его и так отчаянно хотела узнать. Теперь Алекса не сомневалась в этом. А если Марк – поэт, значит, и его мать приложила к этому руку. Странно было осознавать, что в первый раз ей есть за что поблагодарить Мадам Дэви.

Марк встал и подал ей руку. «Ночная звезда» меняла курс, теперь они плыли на север. Он провел ее в главную каюту, по бокам которой протянулись длинные ряды книг.

– Вот поэт. – Он достал с полки книгу, названия которой ему, похоже, не нужно было читать. Алекса подумала, что Марк знает эти полки, как женщина свою косметичку. – «Перед нами предстал прибрежный город манхэттов в окружении пристаней и верфей, как Индийские острова, опоясанные коралловыми рифами. Здесь бурлит торговля, все улицы и справа, и слева ведут к воде. Главный центр – Бэттери, где благородный мол омывают волны и веет прохладой океанский бриз…» – Он захлопнул книгу и вернулся к Алексе, застывшей с широко распахнутыми глазами. – Герман Мелвилл. Так сто лет назад он видел Бэттери-парк…

Марк помог Алексе спуститься в крошечный салон, освещенный мягким светом серебряных ламп.

– Бедный поэт из Теннесси неожиданно получил две пригоршни серебра и решил потратить их не на пальто, в котором так нуждался, а на путешествие в Рокуэй-Бич. – Марк усадил гостью за стол под дамасской скатертью, накрытый на двоих.

Худенький матрос, совсем еще мальчик, подавал им на стол.

– Тим, это Алекса Шепвелл. – По благоговейному лицу Тима Алекса поняла, что Тиму известно, кто она такая. – Тим ходит на руках так же, как На ногах, да, Тим? – Матросик кивнул и вышел. – Он ставит паруса быстрей кого угодно.

Тим и обслуживал ловко – восхитительный черепаховый суп, омары в соусе, который Марк назвал «секретным оружием Тима», и гренки с сыром, посыпанные свежайшим сельдереем. Они говорили и говорили… Она – о Мендосино, о любви к океану, он – о поэтах, старых и новых, закатах и восходах и любимых плаваниях с Беном «… от мыса Мэй в Монтаук… от Нью-Йорка на Бермуды… в Сидней, в Австралию, где люди рождаются наполовину в воде, наполовину на суше…»

Она пыталась разговорить Марка о работе, но он откровенно избегал этой темы.

– За несколькими исключениями, люди меня интересуют от шеи и выше. – Он делал вид, что шутит, но Алекса видела, что это не так. Он наклонился через стол и повернул ее подбородок к свету. – Ты одно из исключений.