Лицо света, лицо тьмы (СИ) - Маргарита Малинина Страница 63

— Как доехала?

На Эллу принципиально внимания не обращал, разобравшись, кто из нас кто, будто я приехала одна.

— Мы доехали нормально, — сказала я, упирая на местоимение «мы» и целовать его в ответ не стала. Хотя показную холодность тоже не спешила выказывать.

— А че меня не обнимешь? — капризно протянула сестра. — Тимурка обеих обнимал, вообще-то!

— А мы с тобой все обсудили еще в тот день, вообще-то, — не глядя на нее, буркнул Сашка, взял нашу сумку, одну на двоих, и понес в сторону автовокзала. По всей видимости, он все еще дулся на нее за то, что писала от моего имени.

— А мы что, на общественном транспорте будем кататься? — продолжала капризничать Элла, да еще таким тоном, словно специально хотела вывести из себя парней. Впрочем, я была в этом уверена — специально.

— Нет, конечно! — весело ответил ей Тимур. — На такси домчим.

— А куда поедем? В загородный дом?

— У Шурика хата пустует, туда и едем. — Сам Шурик тем временем подошел к водителю, что курил возле машины, и договаривался о чем-то, видимо, о цене. — Кстати, поздравьте меня! У меня отличная новость! Я из вуза забрал документы.

— Тебе же год оставался всего? — удивилась Элла, которая этих ребят, к сожалению, знала лучше меня. И, видимо, специально мне это показывала. А впрочем, наверно, я себя накручиваю, она просто пытается поддержать беседу.

— М-да, но я буду поступать в «Коламбию». Я переезжаю к предкам в Штаты!

— Погоди, у тебя ж только отец там!

— Ты отстала от жизни, Элька. Хм… Элька ведь?

Я думала, она начнет ерничать или устроит очередной розыгрыш, но она просто ответила:

— Да. — И даже не добавила, что она только Антону разрешает себя Элькой называть, с мягкой «л». Удивительная покладистость. Всем остальным она всегда запрещала. «Мягкая «л» — признак слабости», — говорила она всегда.

— Маманя моя с батей сошлась в прошлом месяце опять. Они ведь так и не развелись. Подала на гринкарту. И меня заберут по программе воссоединения семьи.

— Ты ж совершеннолетний лоб! Неужели это так просто? Я слышала, что годами ждут воссоединения, а то и десятилетиями.

— Да, не сразу, но я пока по учебной визе поеду. А там уже решится вопрос. С детьми проще, чем, допустим, с братьями-сестрами. Каждый вопрос решается индивидуально.

Пока они разговаривали, мы с Сашкой ехали молча. Я-то понятно, а вот он чего молчит?

Бельские жили в роскошном жилом комплексе с охраной на въезде. Таксист высадил нас у ворот. Мы подошли к четвертому корпусу, а затем поднялись на одиннадцатый этаж.

— Ну и хоромы, — присвистнула Элка, обходя четырехкомнатную квартиру.

Ну да, с Антоновой не сравнится, конечно. Современные проектировщики понимают, что каждому нужен свой угол, и желательно больший, чем восемь квадратных метров, а также нужен широкий коридор, минимум два санузла и огромная кухня, на которой легко и просто и готовить, и принимать гостей. Этакая кухня-столовая, два в одном.

На столе уже стояла бутылка вина, фрукты и сырно-колбасная нарезка, а также три банки икры. Элла тут же принялась намазывать икру на хлеб толстым слоем, а мне кусок в горло не лез. При первой же возможности я потянула Александра на лоджию. Слава богу, она расположена в одной из спален, самой дальней, так что из кухни нас не услышат.

— Ты молчалив сегодня, — рассматривая его, констатировала я с грустью.

— Да, есть причины, — вздохнул он. — Ты тоже не весела. Ты же хотела поехать? Или тебя Элла вынудила?

— Конечно, хотела, — сказала я, опуская глаза. Это вроде не обман, но и не правда, полуправда, если точнее, ведь ехать я хотела по иным причинам, а посему мне стало стыдно. — А с чего ты взял, что это была идея Эллы, а не моя?

— Не знаю, такое ощущение, — пожал он плечами. — Просто… если честно, я надеялся, что ты приедешь одна.

— Но я же тебя попросила пригласить Тимура.

— Ну да. Я решил, что вы сдружились за моей спиной, — криво усмехнулся он. — А ты, оказывается, вздумала двойное свидание устроить.

Вот как он это видит!

— Нет. Все совсем не так, — решила я рассказать правду и потянулась к телефону. — Послушай вот эту запись.

Я включила ему короткий ролик. Говорят, что от целой гаммы негативных эмоций люди обычно бледнеют; Саша же серел или даже чернел.

— Я догадывался, — с тяжким вздохом заговорил он, когда запись уже давно закончилась, а мы просто молча стояли какое-то время.

— Да?! Почему ты не сказал?!

— Я не сразу понял. Но я сопоставил кое-что. Видишь ли, в рассказе старушки и том, как мы видели эту историю, кое-что не сходилось. Но я до последнего отказывался верить. Он же мой друг!

Когда я приезжала в деревню, я разыскала того рыбака и попросила вспомнить, в какой одежде был тот мужчина. Я даже показала ему фотографию. И мужчина вспомнил капюшон. Тимур был в светло-сером худи, а Саша в белой рубашке, как я уже говорила раньше. Рыбак был уверен, что это не рубашка. Не поверите, какая гора камней повалила с моих плеч в тот момент! Но нужно было довести расследование до конца. Если последним с Натальей был именно Тим, выходит, он и виноват в ее смерти. И если бы мы с сестрой напросились именно в гости к Тиму, он бы насторожился. Поэтому пришлось использовать то, что они с Сашей закадычные друзья и живут в одном городе.

— Нужно допросить его. — Саша кивнул. — Только я не уверена, что он нам все расскажет, — добавила я с печалью в голосе.

— Мне расскажет.

Мы вернулись на кухню.

Я уже успела восхититься Александром, его смелостью и настойчивостью, уверенностью в себе, но он просто замер на пороге, не в силах сделать шаг вперед, к столу. Не в силах задать вопрос. Там, на лоджии, все казалось проще. А здесь… Он посмотрел на человека, которого знал очень долго и знал очень близко, и просто не мог.

Я же встала за его спиной, потому что шла за ним, и тоже ничего не говорила.

Тимур поднял на нас глаза и… взгляд его изменился. Он все понял. Поняли и мы.

Но только не Элла, которая сидела сбоку и не видела выражение лица своего собеседника.

— Ну так мы будем пытать его по поводу, он ли грохнул Наташку, или нет? — с настолько свойственной ей непосредственностью ляпнула сестра. И тут же взялась за новый бутерброд — как ни в чем не бывало.

Как только нож, измазанный в красной