Ирина Лобановская - Анатомия развода Страница 66

— В детстве я часто слышал: плохая примета, если дорогу перебежала черная кошка, — продолжал балагурить Игорь. — И стал рассуждать. А вот если дорогу перебежала не взрослая кошка, а маленький котенок, совершенно черный, — это тоже считается плохой приметой? Об этом никто не говорил. И еще: если кошка не сама перебежала дорогу, а ее перешел человек с черной кошкой на руках, это как считается?

— Ты, видимо, в детстве мудрен был, если такие мысли у тебя возникали! — хмыкнула Аля. — Хаким и остался!

Из открытого окна доносилось привычное пение женского любимца Киркорова: «Без тебя я, без тебя, словно… революция без вождя!»

— Вот представь, я тебе говорю, признаваясь в любви: «Я без тебя — как революция без вождя!» Как бы ты на такое отреагировала? — глубокомысленно спросил Игорь.

— Все вы бандюки! — буркнула Аля.

— Справедливое замечание и вполне разумное, — кивнул Игорь. — Хотя недоброе. Я давно заметил одну удивительную особенность приезжающих в Москву провинциалов. Они сочетают в себе искреннюю непосредственность и наивность восприятия мира с эгоистичной потрясающей настырностью в достижении практических целей. Ну, я думаю, ехать тебе домой в твое общежитие уже поздновато, а провожать я не люблю. Останешься до утра?

Аля подумала полминуты и кивнула. И осталась с Игорем надолго.

23

— Опять забыл! — каждый день виноватился Анатолий. — Ну никак не могу запомнить! Давно хочу подобрать для тебя короткий пояс. На французские Фигуры этот не рассчитан.

— Не волнуйся, меня даже лифт в одиночку не поднимает, — успокоила его Аня.

Анатолий взглянул вопросительно.

— Ну, вхожу в лифт, нажимаю кнопку, а он вдруг выключает свет и никуда не едет. Не фиксирует мой малый вес — думает, что в нем никого нет. Наши лифты тоже на меня не рассчитаны.

Толя улыбнулся.

Его прибор, посылающий слабые токи — сигналы для успокоения бунтующего в животе матери малыша и предотвращения выкидыша, — застегивался на пузе беременной специальным поясом. И он оказался даже для пузатой Аньки чересчур велик. Толя проделал в нем еще одно отверстие и, надеясь, что малыш будет быстро расти, думал, все теперь в полном порядке. Только пояс все равно свободно болтался на маленьком Анькином животе, а Анатолий каждый день забывал сменить пояс на другой.

— Надо мне специально сделать запасной, для таких фигур, — говорил Толя и забывал. — Ну потому что ты такая одна! — оправдывался он и повторял с каким-то странным выражением: — Ты одна такая…

Аня краснела. Старалась не думать ни о чем и ни о ком, кроме будущего ребенка. Пыталась сосредоточиться исключительно на нем… Не получалось…

Это было что-то странное, непонятное, то, что случилось с ней тогда…

— Анюта… — тихо позвал ее кто-то сзади. Она обернулась. Удивилась… Сделала шаг назад…

— Анюта… — повторил он. — Это ты…

— А это ты… — растерянно отозвалась Аня. — Надо же… Откуда ты взялся? Что тут делаешь?

Анатолий пожал плечами:

— Вероятно, то же, что и ты. Пытаюсь забыть о работе. На отдыхе каждый пытается забыть о чем-то своем: кто — о пакостном начальнике, кто — о куче брошенных дел, кто — о семье, теще, детях, о жене или муже, несделанном ремонте, долгах и соседях сверху, постоянно забывающих закрывать краны и заливающих твою квартиру…

Аня засмеялась. Он посмотрел на нее с удовольствием.

— Вот, как ты любишь повторять. А я все ждал, когда ты рассмеешься. Ты ужасная хохотушка. И смеешься всегда. По-моему, даже ночью, во сне. Или мне кажется?

— Да, смеялась, — пробормотала Аня. — И досмеялась до жизни такой… Вот… А насчет сна… Нет, Толя, мне снятся печальные сны. Какие-то нехорошие… Там не расхохочешься… Откуда ты взялся?

В — Не важно, — сказал он. — Главное, что взялся. И теперь я тебя никуда не отпущу.

Она изумилась и по-детски открыла рот. Анатолий полюбовался ее дурацким видом.

— Имею право на южный роман! — внезапно заявил он. Аня никогда еще не видела его таким дерзким и нахальным. — Да я и приехал сюда на него в расчете! Но незнакомые женщины меня привлекают не слишком. К ним еще надо время притереться, что с моей плохой контактностью сложновато, а отпуск короткий. Я прилетел всего на три недели. Учти, четыре дня уже прошло. Так что нам с тобой надо торопиться.

Аня смутилась:

— Что с тобой сегодня?

— Почему сегодня? Если честно, я здесь просто ждал, когда ты, наконец, догадаешься, телепатнешь и прилетишь утренним рейсом. И вот дождался, наконец.

— Интересно, — ехидно пропела Аня. — Ты вес всегда можешь предположить и вычислить?

— Всего вычислить не может никто! — Анатолий искоса взглянул на Аню. — А вот кое-что можно Например, что я тебе по-прежнему жутко нравлюсь!

Он будто мазнул Аню хитрым взглядом. Она растерялась.

— Толя… — пролепетала Аня. — У меня… девочка… уже вторая…

Это случилось после смерти ее второго ребенка, когда мать настояла на том, чтобы они с Юрием поехали летом отдохнуть в Сочи.

— Я знаю, — пожал плечами Анатолий. — Но это жизнь! А она никогда не стоит на месте.

— Понятно, что не стоит, — прошептала Аня. — Но… видишь ли, Толя… Я вспоминала тебя… Часто… Но я приехала с мужем…

— Не понимаю, какая связь. Почему ты нас объединяешь? Собираешься сложить нас или умножить друг на друга?.. Где в остатке будешь ты сама? Этот остаток довольно много и серьезно весит. На редкость проблемная штука. Муж… Ну и что?

— Как — что?! По-твоему, я буду совмещать тебя с ним?!

Анатолий выразительно хмыкнул и взглянул Ане прямо в глаза.

— Скажи, Аннушка, а разве нас с тобой ничего не связывает? И нам с тобой совсем нечего продолжать?! Или у тебя плохо с памятью? Рановато по возрасту. Ты напряги ее посильнее. Только, пожалуйста, без излишне богатого воображения.

Аня больно прикусила губу и растерянно посмотрела по сторонам. Кого она искала? Здесь никто не придет на помощь. Или она хотела звать Юрия спасти ее от внезапно свалившегося на голову любовника?

Но муж безмятежно сидел в баре, наливаясь пивом и солидно беседуя за жизнь с аборигенами и курортниками. Он умел запросто находить себе приятелей и собеседников и мог закорешить с кем угодно буквально за две минуты.

Контактер, называла его Аня.

Анатолий смотрел на нее серьезно и пристально. Сказать, что все прошлое — случайность, ошибка, наваждение? Что она тогда слишком много выпила и просто забылась? Что… Что бы она сейчас ни сказала, он ей не поверит. И будет прав. Потому что все ее слова — сплошная ложь…

Это случилось на первом курсе. В его конце. Когда безвозвратно миновал самый светлый период Анькиной жизни. Короткий до отчаяния. Сначала она была счастлива до такой безбрежности и бескрайности, что потеряла всякие ориентиры и границы. Она жила словно в новом мире, открывшемся ей за каким-то незримым порогом. В мире взрослом и взрослых, прекрасном и волшебном. Аня вышла замуж, поступила в институт, добилась своего… И мечты, якобы трудно поддающиеся и капризные, оказались для нее послушными и кроткими, готовыми тотчас подчиниться и сдаться, осуществиться по первой же Аниной заявке… Мать посмеивалась и тревожилась, наблюдая за ней.