Алла Полянская - Право безумной ночи Страница 67

— Как вы тут оказались?

— Вашего шефа привезли на допрос люди из службы безопасности «Металлинвеста». Они и сообщили нам, что второй фигурант направляется к вам, так что — мы здесь. Вы хотели меня о чем-то спросить, Ольга Владимировна?

— Да. Я спрашивала Виталия, и он сказал, что вы в курсе.

— О чем речь?

— Об Артуре Прохорове. Вы им интересовались?

— Собственно, не им. По заданию господина Марконова я интересовался содержанием устава его предприятия.

— И?

— Я не знаю, что именно было нужно господину Марконову. Устав я скопировал и отослал ему, это все.

— Что ж, спасибо.

Они уходят, квартира опустела. Валерий садится на диван, спрятав лицо в ладони.

— Валера…

— Оль, я не знаю, что сказать. Мне так стыдно…

Я подхожу и обнимаю его. Ну, дите малое, ей-богу!

— Да ты-то здесь при чем? А ведь не будь здесь тебя, он бы всерьез попытался меня убить.

— Я знаю. Оль… Бред какой-то! Ведь это мой отец и мой брат!

— Да забудь ты о них! Валера, не о чем толковать. Смотри, как натоптали — я сейчас уеду, а ты приберись маленько, ладно?

— Оль…

— Все, Валера, проехали! Они — это они, ты — это ты. Надо разделять понятия. Мало ли, у кого какая родня, что ж теперь, вешаться? Ты их не выбирал. Все, я побежала!

Мне нужно обдумать то, что я узнала, потому что разгадка — вот она, где-то на поверхности. Думай, аналитик, думай!

— Оль, я просто хочу, чтобы ты просмотрела вот эту гору документов и сделала заключение. — Миша Семеновых мне сейчас зачем-то лжет, но меня это беспокоит меньше всего. — Вот твой кабинет, в приемной — секретарша, если что-то понадобится, просто скажи.

— Ничего не надо, только компьютер с программой и вода без газа.

— Короткий райдер.

— Я не поп-звезда, мне понты колотить незачем. Миша, я не смогу торчать здесь сутками, четыре часа в день — максимум. У меня сейчас полно других дел.

— Оль, да как скажешь! Как там дети?

— Денис сегодня звонил. Матвея готовят еще к одной операции, нужно приводить в порядок его глаз — проблема обнаружена и, слава богу, решаема. Очень вовремя его туда привезли, еще бы неделя промедления, и процесс был бы уже необратим. Потом займутся ожогами — сейчас идет активное заживление после операции, которая была проведена сразу после взрыва, но понадобятся еще. В общем, прогнозы меня обнадежили, но все равно…

— Оль, если хочешь, можем слетать к ним, когда Матвея будут оперировать. Займет полдня, у меня самолет…

— Хочу. Миша, мне невыносима сама мысль, что, когда его будут оперировать, меня не окажется рядом!

— Тогда договорились. Все это страшно — то, что с вами случилось. Марконов сразу включился, я узнал позже. Оль, почему ты не обратилась ко мне?

— Сама справилась.

— Справилась, я знаю… Но Клим был моим другом — я многим ему обязан. Он выдернул меня из группировки, которая впоследствии погибла в полном составе. Они с Артуром многому меня научили, но главное — я понял, что зарабатывать можно и честно. Они ведь тогда тоже начали свое дело, помнится, и я… Оль, я ведь ничего не забыл!

— Миша, не о чем толковать — прошло столько лет… А теперь есть то, что есть. И мои дети пострадали, потому что какой-то наглый и зажранный сукин сын решил, что…

— С Витковским все решено уже.

— Расскажешь?

— Да нечего рассказывать. На деталях бомбы, которая взорвалась под капотом внедорожника его брата, обнаружены его отпечатки и ДНК. Сядет парень за покушение на убийство.

— То есть не за экономические преступления?

— Мне не нужна шумиха, а интерес к господину Басанскому вообще лишний.

Ну, да. Басанского убрали по-тихому, потому что человек, посмевший надуть самого Мишу Семеновых, долго не проживет. И никому не надо знать, что Мишу кто-то сумел надуть, да еще таким примитивным способом.

— Оль, он жив и относительно здоров. Живет в коммуналке на соседней улице, работает уборщиком вот в этом самом офисе.

— Забавно.

— Я тоже так считаю. Я доверял ему, понимаешь? А он меня предал. Умереть — что? Умер, и все.

Да, он прав. Смерть — она и есть смерть, уже окончательно. А ты живи, работай за копейки и вспоминай, что у тебя было все, — а ты из-за своей жадности это все потерял.

— Я и говорю — забавно. А старый Витковский теперь пойдет вместе с ним. Его сегодня в моей квартире арестовали, знаешь? Притащил шприц с каким-то зельем.

— Знаю, мне доложили уже.

— Валерка переживает…

— Валерий твой — хороший мужик, Оля. Ты держись за него. А что родня у него такая… — Семеновых вздохнул. — Родню не выбирают. Теща моя — алкоголичка запойная, житья от нее нет, вот так бывает.

— Ну, я ему об этом же говорила, а он все равно переживает. Миш, а ведь младший сдаст папашу, как стеклотару. Он его ненавидит всю жизнь. Что за семейка, скорпионы какие-то!..

— Ну, о старшем такого не скажешь. Хороший мужик, вот правда, и вполне достоин тебя.

— Но я пока…

— Оль, пора начать как-то жить. Думаешь, Клим бы хотел, чтобы ты всю жизнь его оплакивала? Он был хорошим парнем, и он очень тебя любил. Думаю, он хотел бы, чтобы ты была счастлива.

— Я не…

— Оль, я знаю, что ты «не». Просто дай себе шанс, дети уже выросли, с ними все будет в порядке. Кстати, благодаря им мы с Марконовым сейчас закупили оборудование для вашей местной больницы — господин Круглов весьма впечатляющий врач, и я хочу, чтобы у него было больше подручных средств для спасения жизней, а то ведь на голом мастерстве работает.

— Миша, это очень хорошо, правда!

— Хорошо? Это нормально, Оль. Просто иногда мы об этом забываем. Вот так достигаем чего-то всю жизнь, тянемся — и забываем, что надо делиться. Храм построить — это хорошо, но помочь людям в их повседневной жизни — это не менее важно, чем постройка храма. Марконов это раньше меня понял, а я вот только сейчас. Так что мы задумали реконструкцию больницы, закупили оборудование, врачей переобучим… Ну вот, где-то так. А если бы не твои мальчишки, я бы в эту сторону и не повернулся, ты понимаешь? Не видел, недопонимал…

— Ну, значит, хорошо, что понял.

— Хорошо. Оль, я рад снова тебя видеть, правда. Хоть мы с тобой оба — люди не сентиментальные, но я рад.

Он подходит к окну и смотрит на город. Он живет то в Москве, то в Питере, то в Екатеринбурге — не знаю, какой из этих городов считает своим домом. Но в центре Александровска он выстроил это огромное стеклянное здание, где разместил филиалы своих многочисленных предприятий. В этом здании, в пентхаусе, у него квартира, как он сам сказал, а мой кабинет на пятом этаже — выше я подниматься отказалась, потому что лифтом не пользуюсь. Опасная штука — лифт, во всех отношениях.